Страница 11 из 19
И со всей страстью своей души, Виктор Пауков «нырнул» в самые глубины этой истории. Он создал целый проект в своем фонде, занимающийся поисками утраченной Гипербореи. С какой-то почти маниакальной целеустремленностью, он организовывал экспедиции, и сам принимал в них участие. А главное, во всех этих экспедициях Ольга была рядом, и он мог сколь угодно долго говорить с ней, видеть ее, любоваться ей. С ним происходило что-то непонятное, словно он был чудовищем из сказки «Аленький цветочек». Он почти физически ощущал, как только одним своим взглядом Ольга снимала с его души ороговевший панцирь, слой за слоем. Иногда ему хотелось петь и смеяться безо всякой на то причины, просто, потому что она была рядом. Он решил, что будет терпеливым, и внимательным, он убедит ее оставить мужа. Она должна, просто обязана будет понять, что они просто созданы друг для друга.
И в тот момент, когда он уже почти поверил, что все, что он себе напридумывал, может быть реальностью, случилось это. Она отправилась со всей семьей в горы, в какую-то необыкновенную пещеру. Обещала по возвращении поведать о настоящем открытии. Ее гибель стала для него ударом. Казалось, свет померк и больше никогда солнце уже не будет светить так ярко. На него напала какая-то апатия, угас интерес ко всем его проектам. Он сидел часами в своем кабинете и просто тупо пялился на ее фотографию, разговаривая с ней, будто с живым человеком. Надо было с этим заканчивать. Он спрятал фотографию Ольги в шкаф и закрыл на ключ. Но, что теперь делать дальше, понять никак не мог. Весь его щенячий энтузиазм развеялся, как дым, не оставив никакого интереса.
И вот тогда он впервые встретил ИХ. Его пригласили в МГУ на юбилей факультета. Виктор еще тогда подумал, что нищающее учебное заведение ищет спонсоров. Но, по неведомой причине, все же поехал. Хотя нет, причина у него была. Он думал, что в людской суете он сможет хотя бы немного отвлечься от своего горя. Заключительный банкет был невыносимо скучен. Но, так как этот самый банкет был, практически, за его счет, Пауков был вынужден остаться. И вот, уже битый час он выслушивал дифирамбы от своих постаревших преподавателей. Скучно. Он уже, было, собрался выскользнуть потихоньку, и отправиться на свою квартиру, которая у него располагалась на одной из тихих московских улочек, как бывший декан факультета подвел к нему двоих мужчин довольно пожилого возраста. У Виктора даже мысль мелькнула «вот еще стареющие попрошайки». Но, поведение декана заставило его повнимательнее присмотреться к вновь представленным. Старик декан излишне суетился, почему-то прятал глаза, и как только представил их друг другу, сразу же, сославшись на какие-то неотложные дела, постарался незаметно улизнуть. Само по себе его поведение уже вызывало недоумение у Паукова. Новые знакомые заговорили о проводимых его фондом экспедициях. Сначала это как-то напрягло Виктора Анатольевича, но затем разговор плавно перешел на тему Гипербореи, и Пауков навострил уши. Заметив его интерес к беседе, который он, впрочем, и не пытался скрыть, один из мужчин, с небольшой седой бородкой, и пронзительными глазами, назвавшийся Игнатом Борисовичем, протянул ему визитку, со словами:
– Если возникнет интерес узнать больше, приходите. Я вам обещаю, что не пожалеете. – И склонив голову в легком старомодном кивке, прихватив под руку второго собеседника, не прощаясь, поспешно удалился.
Пауков в легкой растерянности смотрел на кусочек картона в своей руке. На золотом фоне черными витиеватыми буквами, было написано «Водопьянов Игнат Борисович». Ниже, более мелким обычным шрифтом был написан московский адрес. И все. Ни телефона или факса, ни, ставшим модным в последнее время, адреса электронной почты. Ничего. От завитков букв на Паукова повеяло тайной так, что холодок побежал по спине. Он повертел визитную карточку. На обратной стороне было написано все тоже самое, только латинским шрифтом. Виктор Анатольевич покрутил головой высматривая в шумной, жужжащей, словно рой мух на сладком пироге, толпе, знакомые фигуры, но никого не увидел. Зато увидел бывшего декана, уныло стоящего в сторонке от общего веселья с каким-то немного очумелым видом. Будто, он никак не мог понять, как он здесь оказался, и что он тут делает.
Пауков подошел к старику и попытался выяснить, что это были за люди, которых ему представили. Декан с изумлением смотрел на своего бывшего студента, хлопал на него ресницами и никак не мог понять, о чем тот его спрашивает. Побившись еще немного над старым профессором, Виктор Анатольевич махнул рукой, подумав про себя, что старик стал совсем плох. Не прощаясь, он покинул зал, и сразу же отправился к себе на квартиру. Всю дорогу он думал о своих новых знакомых. Ему, почему-то, казалось, что эти двое явились на эту тусовку только для того, чтобы познакомиться с ним, с Пауковым. Внутренний голос его предупреждал, что они, эти знакомые, не так просты, если не сказать, опасны. Но, с другой стороны, его очень интересовала тема Гипербореи. А еще, в чем он никогда бы не признался даже самому себе, его притягивала некая тайна, окружающая этих странных людей. Поднимаясь к себе на третий этаж, он вслух пробурчал:
– Авантюра… Чистой воды авантюра… – Но уже точно знал, что завтра же отправится по указанному на «визитке» адресу.
На следующий день, с утра пораньше он сразу отправился по указанному на визитной карточке адресу. Место оказалось весьма странным. Почти на окраине Москвы, в каком-то убогом районе, где самыми высокими были пятиэтажные здания весьма обшарпанного вида. Он уже начал сомневаться, а нужно было ли приезжать сюда. Но, по своей давнишней привычке все доводить до логического конца, остановил машину напротив пятиэтажного бетонного сооружения, времен Хрущева, бывшим, скорее всего, каким-нибудь заштатным НИИ советских времен. С сомнением посмотрел на пустынный паркинг рядом со зданием, на, забитые фанерой, окна первого этажа, но все же вылез из уютного нутра своей импортной машины. Его джип на фоне всего окружающего убожества смотрелся словно НЛО на колхозном поле, так же инородно и дико. Поднявшись по ступеням обглоданного временем бетонного крыльца с отбитой плиткой, потянул на себя большую застекленную дверь. В большом холле за обычным деревянным столом сидел неприметный дедок, выполняющий роль вахтера, охранника и сторожа одновременно. Пауков с изумлением взирающий на все это счастье, уже собирался развернуться и уйти, когда дедок, посмотрев на него хитрым глазом, спросил, чуть откашлявшись:
– А ты к кому, милок?
Пауков сердито нахмурился, не предполагая, что к нему может кто-нибудь когда-нибудь обратиться подобным образом. Потом достал из кармана визитную карточку, и сунул старику под нос. Тот, надев на нос очки внимательно посмотрел, сначала на карточку, потом на самого Паукова, кивнул головой, и нажал какую-то кнопочку у себя под столом. А потом, проговорил ласково:
– Обожди, сейчас за тобой выйдут… – И опять уткнулся носом в газету, которую он читал до этого.
Виктор Анатольевич уже совсем было собрался развернуться и уйти из этого непонятного убогого места, как где-то, совсем рядом, раздался едва слышный щелчок, и в коридоре послышались шаги. Вскоре перед ним предстал суровый мужчина с военной выправкой в строгом черном костюме, безупречно повязанном галстуке, и коротко сказал:
– Следуйте за мной.
Развернувшись почти по-военному, он, не глядя на Паукова направился вглубь коридора, из которого только что вышел. Виктор Анатольевич поспешил за своим провожатым. Мужчина подошел к двери, стекло которой было закрашено белой краской и на кодовом замке нажал комбинацию цифр. Что-то запищало, и дверь с тихим щелчком открылась. Они прошли внутрь. Здесь обстановка была уже более опрятная, что ли. По крайней мере, краска на стенах не свисала лохмотьями, и пол был застелен ламинатом, а не драным линолеумом. Пройдя мимо закрытых дверей, сопровождающий Паукова мужчина, повернул в одно из ответвлений коридора и остановился возле лифта. Лифт был древней конструкции. Такие Пауков помнил по своему детству в старых допотопных зданиях. Мужчина опять набрал комбинацию цифр на небольшой панели. За стеной что-то заскрежетало, задребезжало, и металлические двери разъехались в стороны. Мужчина сделал шаг в сторону, приглашая Паукова пройти внутрь первым. На вопросительный взгляд, коротко ответил: