Страж

— Нет, что вы! — всплеснул руками ученый. — На самом деле синдром Ларанга не самое распространенное заболевание. И если им и занимаются, то больше генетики, пытающиеся выяснить причины изменяющие клетки носителя так, что они даже начинают отвергать Искру. Таких людей немного, но они есть. Мы ищем способы, как помочь этим несчастным. Проблема в том, что большинство больных состоявшиеся люди, не дети, как это случилось с вашим сыном. Развитие этого синдрома в таком возрасте — это чуть ли не единичное исключение. Обычно это взрослые люди, занимающие свое место в обществе, имеющие дома, семьи, тот или иной достаток, и они не готовы менять свою привычную жизнь на жизнь в зоне. Некоторые из моих подопечных закончили свои дни самоубийством, предпочитая смерть подобной альтернативе.

Георгий вздрогнул. Но кому как не ему было знать о чувстве обреченности, которая поселилась в нем с тех пор как он узнал о болезни сына и с которой все сложнее становилось бороться.

— Кто-то не выдерживал и просто уходил, возвращался домой и умирал от вновь подступившей болезни.

Волна той самой обреченности и безысходности с новой силой накрыла Георгия.

Нет никаких шансов. Мне не выиграть в этой борьбе. Я всего лишь обычный человек. Отец, который хочет продлить своему сыну жизнь.

— И что вы хотите от меня, — устало спросил он. — Вам нужен Артем, как новый материал для ваших экспериментов? Ни я, ни моя жена не согласимся на подобное.

— Избавить от синдрома Ларанга можно, — ответил ему Еларин. Просто и обыденно, но почему-то после его слов волна, поглотившая Георгия, не отступила, наоборот выросла, готовая утащить на самое дно безнадежности и отчания. — Больной всегда должен находиться вблизи Источника. Но ведь как известно эту энергию распространяют не только сами камни, но и те частички, которые они отдают.

Лицо Георгия застыло. Он без пояснений понял, о чем говорит его неожиданный собеседник. Такой платы за спасение сына с него еще никогда не требовали.

Но доктор то ли не заметил его изменившегося лица, то ли сделал вид, что не заметил.

— Руны, — коротко, но очень емко произнес он, — осколки источников с тем же самым излучением силы. Они могут стать спасением для людей с синдромом неприятия.

— Руны — собственность государства, — жестко произнес Гронский.

— Сама процедура довольно проста, — Еларин как будто не слышал последнего замечания. И происходит, как пересадка костного мозга. У пациента забирают часть костного мозга и смешивают его с растертой в мелкую пыль Руной. И потом вновь вводят пациенту. Всего несколько часов под общей анестезией. И шанс на новую жизнь.

Ученый говорил тихо, спокойно и очень размеренно. Словно хотел, чтобы его собеседник прочувствовал каждое слово.

— Ни один датчик не считает эманации Руны. Но постоянное присутствие частички Источника внутри носителя успокоят Искру, дадут ей понять, что она по-прежнему часть большого целого. Она перестанет уничтожать тело носителя.

— И часто вы делаете такие довольно простые процедуры, — едко спросил Георгий.

— Больной синдромом Ларанга и так уже ходячий мертвец. Смерть от одного или другого, какая разница. Но в случае операции у него появляется шанс.

— Вам от меня нужны Руны? Вы этого хотите?

Ученый едва заметно покачал головой.

— Разрешите мне исследовать вашего сына, — неожиданно произнес Еларин. — Заберите из этой больницы и привезите в мою лабораторию. Я исследую его кровь, клетки, Искры.

Ученый неотрывно смотрел Георгию в глаза. И тот почувствовал, как у него по спине бегут мурашки.

— Я наверстаю упущенное время, и твой сын будет жить. Но он должен быть со мной.

Гронский резко отодвинул стул и пошел к выходу. На душе остался мерзкий осадок. Ему вдруг захотелось на самом деле схватить Темку и увезти подальше от этого маньяка. Туда, где его не смогут найти. Усилием воли он стряхнул с себя из неоткуда взявшуюся панику.

Неожиданно сильно его схватили за плечо. Георгий стиснул зубы, но не обернулся.

— Руки! — жестко приказал он.

— Когда смерть уже будет держать его своей когтистой лапой, вспомни обо мне, — Еларин обошел его вокруг, вставая спереди, цепляя пытливым взглядом. Словно изучая. Словно пытаясь узнать. Или вспомнить. — Твой сын не должен умереть. Слишком большая потеря.

Георгию нестерпимо захотелось ему врезать. Но тогда следующие несколько часов он проведет не с семьей, а в полицейском участке. Он с трудом разжал кулаки и обойдя Еларина, продолжил свой путь.

Отъехав со стоянки и слегка придя в себя, Георгий позвонил жене. Длинные гудки сменились писком автоответчика.

— Олька, хватит дуться, — он знал, что она все равно его выслушает, — я пошел тебе за завтраком. И наткнулся на очередного дятла. Он мне тут полчаса мозги выклевывал. Прошу тебя будь милосердна, давай позавтракаем вместе. Теперь только ты можешь меня спаси.

Тишина автоответчика сменилась очередным писком и в смарте раздался голос.

— Пап, я тоже хочу с вами завтракать. Приезжай скорей, пока мы с мамой с голоду не умерли.

Глава 8

— Привет, Грон! Я знаю, что тебя определили в рейд. У меня несколько дней выходных образовались. Давай пересечемся хотя бы на час-другой. Расскажешь, как у вас дела.

Полковник Олег Арсенин был лучшим другом Георгия еще со спецучилища, которое они закончили в один год, после чего оба были распределены в оперативное подразделение Стражи Дранкура.

— Сегодня в восемь, где обычно, — коротко ответил Гронский на сообщение друга.

В кафе, где они с Арсенином на самом деле часто бывали, он пришел первым. Успел заказать любимый напиток Олега, нехитрые закуски и себе чай.

— Гляжу чайком балуешься. Тебе и вправду завтра в рейд, — Олег появился из-за спины, хлопнул его по плечу, пробежался глазами по расставленным на столе снеди и напиткам и опустился в кресло, напротив. Арсенин был типичным дранкурцом с карими глазами, неизменным ежиком темных волос и слегка смугловатой кожей. А еще два метра роста, атлетически сложенная фигура и широченная улыбка на открытом круглом лице — И как тебя угораздило?

— Ха-ха, — ответил Георгий на шутку друга.

— Рад тебя видеть, ты совсем исчез. Хотя бы весточки иногда шли, как у вас дела.

— Как-то все так складывается кувырком в последнее время, — Гронский слегка виновато улыбнулся. — Совсем тяжело стало. Артем уже три недели в больнице. Пока не знаем, когда домой выпишут.

— И как же Архипову удалось выдернуть тебя из отпуска?

Гронский едва заметно скривился. Секретарь генерала позвонил вчера вечером и передал распоряжение начальства. Вот и все мастерство.

— Знаю, что у тебя еще десять дней осталось, но у нас здесь аврал, — Архипов сразу перешел к делу. — Не могу тебя и дальше прикрывать перед центром. Мне два дня назад звонили, спрашивали, что у меня с кадрами творится.

— Я же за свой счет, — угрюмо ответил Георгий. — По семейным обстоятельствам.

— У офицера Стражи не может быть семейных обстоятельств. Служба на первом месте, потом семья, это один из наших постулатов. Ты сам это знаешь.

— Кирилл Игоревич, я же вам уже говорил…

— Не начинай заново мне мозги компостировать, — жестко отрезал генерал.

Георгий скривил губы. Нет, их отношения с Архиповым никогда не наладятся. И нельзя расслабляться. В одно приключение генерал его уже втянул.

— А жить ты будешь на что? Частная клиника для сына, врачи, лекарства? Годовая аренда капсулы? Ты думаешь, я не знаю, сколько это стоит денег?

Да, два месяца без зарплаты подточили их финансовое благополучие. Все, о чем говорил генерал стоило на самом деле дорого, но он не мог оставить сына. Для Георгия был важен каждый день, проведенный вместе. Тем более он не знал, сколько их еще осталось.

— Я рада, что ты с нами, — просто сказала Ольга, — мы должны быть вместе. Все остальное ерунда. Что-нибудь придумаем.