Страница 11 из 12
— Нет, не про меня, хотя это тоже интересно. Интересно, но потом расскажешь, позднее. Я спрашиваю про Геленджик. Ты хочешь поехать?
— А ты? — улыбаюсь я.
— Дурацкая привычка вопросом на вопрос, — хмурится она. — Скажи.
Галина пригласила нас встречать Новый год в Геленджике. Чурбанов против, потому что хочет второго числа быть на работе, а два дня провести в дороге и одну ночь в Геленджике ему не улыбается. Но Галя настаивает, а если он не желает, она поедет одна, вернее с друзьями.
При упоминании друзей Юрий Михайлович рассердился, хоть и попытался не подать виду. В итоге сказал, что поедет. Не захотел, стало быть, чтобы Галя ехала с Борисом, ревнует. Значит, и на работу позже вернётся.
— В принципе, второе число — говорит Наташка, — это пятница, а там и выходные.
— Ага, — соглашаюсь я. — Да только у таких людей, как Галин муж, выходных практически не бывает.
— У тебя тоже, — вздыхает она.
— Как не бывает? — усмехаюсь я. — Мы же с тобой на море ездили, забыла?
— Балбес, — мотает она головой. — Я это всю жизнь помнить буду, до самой смерти. Потому что такое…
Она замолкает и бросает быстрый взгляд на парней. Но они не обращают на нас внимания и тихонько говорят о будущем чемпионате мира по хоккею. Жалко, не помню результатов, можно было бы ставки принять. Я усмехаюсь, вспоминая, как поднял банк во время Олимпиады. Кажется, так давно было…
— Что? Почему ты смеёшься? Ты вообще надо мной всё время подшучиваешь. Даже вот над такими вещами. Это у тебя, наверное от количества подобных воспоминаний…
Она ничего не говорит и сидит какое-то время насупившись, отвернувшись к окну. Я её не трогаю. Пусть сама остывает.
— Я вообще, не это тебе хотела сказать, — тихонько говорит она, не глядя на меня через пару минут. — Я хотела сказать… Ну, что вообще не могу тебя понять… Объять разумом твоё существование и то, что ты в моей жизни занимаешь такое место, а я вообще не соображаю, что ты такое. Кто ты такой? Я же ещё год назад тебе тангенсы объясняла и синусы…
— Ага, — подтверждаю я, — было дело. Сека-масека, или как там?
— Вот видишь, ты без насмешечек своих не можешь…
— Ну, прости. Так что, ты в Геленджик хочешь? Тебе когда в универе надо быть?
— Я сдала досрочно три экзамена вообще-то. Мне только один остался, двенадцатого числа. Матанализ.
— Ах, ты ж, моя зубрилка. Молодец.
— Ты даже над… над… — она понижает голос до шёпота, — над генсеком насмехался. Это уж вообще ни в какие рамки.
— Да? — игриво спрашиваю я. — Точно? Прям ни в какие? А тебе понравилось с ним целоваться? Иди-ка сюда.
Я обнимаю её и притягиваю к себе.
— Иди, я тебя поцелую. Взасос. Как Ильич.
— Ну, Егор! Перестань. И вообще, нам надо с тобой поговорить.
— Да, — соглашаюсь я. — Очень надо. И максимально серьёзно.
Надо, конечно, но не хочется. Снег, фонари, кремлёвские звёзды. Надо гулять в такую ночь, а не серьёзные разговоры разговаривать. Устал я от серьёзного. Вон даже наш самый главный человек ржёт, как пацан, а я что? Я ж пацан и есть. Как бы…
— Наташ, а пойдём сейчас на Красную площадь, а? Знаешь, как там красиво?
Она смотрит на меня, покачивая головой а потом берёт под руку, прижимается и опускает голову мне на плечо.
— Горе ты моё луковое, — вздыхает она. — Пойдём, конечно. Только сначала в гостиницу зайдём, мне в туалет нужно.
Мы подъезжаем к нарядной предновогодней гостинице и заходим в фойе. Швейцар бросается к нам, но узнав меня широко улыбается и отвешивает небольшой поклон. Кажется, так и скажет, мол здравия желаю, ваше благородие. Или барином назовёт. Пережитки прошлого. Изживать да изживать ещё.
Я тоже улыбаюсь и киваю. Мы идём через вестибюль и подходим к лифтам. Я нажимаю на кнопку и в этот момент к нам подходят три амбала в штатском. Морды протокольные, сразу ясно откуда.
— Брагин Егор Андреевич? — обращается ко мне один из них и запускает руку во внутренний карман.
— Да он это, он, — раздаётся неприятный высокомерный голос. Из-за колонны появляется Печёнкин.
Ну почему я тебя не убил, любезный?
Амбал вытаскивает из кармана красные корочки и, открыв, тычет мне в нос.
— Майор Карюк, — представляется он. — Пройдёмте с нами, пожалуйста.
— Куда это? — хмурюсь я.
— Я вам потом объясню. Вы, главное, не привлекайте внимания, зачем людям мешать отдыхать? У нас здесь целый наряд дежурит, мы вас по-любому увезём, так что вы проходите спокойно, без лишней суеты.
Ну всё, подумал Чаушеску,
Взасос…
5. Налево пойдешь — коня потеряешь
— Нет, — усмехаюсь я, — вы уж протокол не нарушайте, дипломатический, а то я очень сильно к вашей личности внимание привлеку и к незаконным действиям. Скандал будет, не представляете какой, товарищ Карюк, международного уровня. Так что лучше рассказывайте, что там у вас на душе.
Мордоворот в штатском моментально чернеет, лицо его наливается королевским пурпуром, а глаза — злобой. Хоть бы не окочурился здесь. Один из его спутников, между тем, не теряет благоразумия и чуть похлопав своего товарища по плечу, пытается разрядить обстановку.
— Вас Артур Николаевич Рахметов приглашает на беседу, — доверительно сообщает он, пока Карюк кипит, как паровой котёл.
— На беседу? — повторяю я. — Замминистра? Приглашает? Серьёзно? То есть я могу отказаться от приглашения?
— Не можете, Егор Андреевич, — качает он головой. — Вопрос государственной важности.
— А вы ничего не перепутали? Я, вообще-то не решаю вопросы государственной важности.
— Нет, не перепутал, — спокойно отвечает он. — Вы не решаете, зато Артур Николаевич решает.
— Ну, вот, — говорю я, поворачиваясь к Наташке, — не получилось, но не расстраивайся, потом погуляем. Я отлучусь ненадолго. Вопросы государственной важности, сама понимаешь. С гвардейцами кардинала лучше не спорить.
Я поворачиваюсь и в сопровождении мощной охраны двигаю к выходу. Замечаю при этом встречное движение. Это Игорёк.
Ах, Игорёк, Игорёк,
Пошли со мною на Рагнарёк.
Ты слышь, чего я изрёк…
Незабываемые слова и музыка М. Елизарова.
Но на Рагнарёк, тем не менее, я его не приглашаю, а наоборот, делаю знак не лезть на рожон. Он сигнал принимает, понимает и отступает в сторону.
Артур Николаевич, значит.
— А Печёнкин здесь для чего? — интересуюсь я, пока мы следуем к автомобилю.
Ответом мне служит звук шагов по мраморному полу. Античная роскошь и торжество пролетарского стиля. Чётче печатайте шаг на марше!
— Присаживайтесь, пожалуйста, — любезничает второй, неназвавшийся мордоворот, а Карюк, сжав зубы, мысленно выбирает казнь, которой подверг бы меня, будь его воля.
«Плохой» коп Карюк садится рядом с водителем, я — за ним, слева от меня — второй, «хороший» коп. Остальные делегаты пленума рассаживаются в других автомобилях кортежа. Едем мы солидно. Жёлтый бобик с маячком подсвечивает летящую на нас снежно-звёздную лавину великолепными космически-синими всполохами.
За ним едет чёрная «Волга», в которой нахожусь я. За нами вторая чёрная «Волга», а там, я надеюсь, едет и третья чёрная «Волга», купленная за бешеные деньги на авторынке «Южный порт» и оформленная там же, через комиссионный отдел магазина «Автомобили». Владелец Игорь Владимирович Зырянов. Игорёк.
«Волги» с ручным управлением у нашего автопрома не нашлось, так что не «Запорожец» же было покупать, правда?
По пути все молчат. Ну ещё бы, государственные дела не терпят пустозвонства. Нужно хранить достоинство, приличное советскому человеку при исполнении важных служебных обязанностей.
Мы подъезжаем к выглядящему старинным дворцу на Огарёва, 6 и проскакиваем в арку, охраняемую бдительными стражниками. Игорька с Толяном мне засечь не удаётся и приходится просто верить в их расторопность и удачливость.
Меня, словно заморского гостя, проводят в палаты каменные и под неусыпным приглядом принимающей стороны ведут по длинным коридорам.