2377

Я сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и огляделся.

Унитаз поставили прямо в душевой кабине, рядом крошечную раковину с жестяным зеркалом. Я уставился в мутное отражение, отметив покрасневшие глаза. Капилляры полопались, недельная щетина и слой грязи. Похоже, Эндрю тоже не любил платить за воду. Ничего, придется ему терпеть, сам я мылся каждый день. Одна из немногих радостей, доступных в жизни.

Снова подумал о словах Розы. Ну да, немудрено. Еще бы в дерьме вывалялся. Само собой, ни у кого желания не вызову.

Попробую хоть умыться…

Я повернул ручку крана.

— Твою мать! — рыкнул я. Воды-то нет. В дверь осторожно постучали. Прежде чем я успел ответить, в приоткрывшуюся щель просунули бутылку, в которой плеснула жидкость.

— Вот… должно хватить. — Отдав мне сосуд, рука девушки поспешно скрылась. Я успел заметить милую татуировку на запястье в виде алой розы там, где раньше были перчатки. Интересно, Роуз — это ее реальное имя или воровской псевдоним?

Я как мог умылся, влив остаток в себя. Пользоваться унитазом не рискнул, вдруг и там воды не будет. Лишь выйдя, осознал, что это были остатки запасов девушки.

— Не проблема, я уже выставила канистру за окно, к утру наберем.

Не знаю, лично для меня представлялось огромной проблемой пить ту падающую с неба масляную хрень. Хотя, может как смыв пойдет.

Она успела надеть короткий топик и почти незаметную юбку, облепившую упругую попку. Снова поймав мой взгляд на себе, закусив губу, уточнила:

— Ты точно не хочешь?

Да она издевается!

Мой взгляд упал на стол. Не придумав ничего лучше, спросил:

— Много набрала?

Как ни странно, девушка поняла меня сразу.

— Я спешила, — сбивчиво начала оправдываться. — Брала, что под руку подвернется. Хорошо, если пару тысяч выручим.

Она вывернула содержимое сумки на стол.

Не знаю, что я собирался увидеть. Как говорится, «очень интересно, но ничего не понятно». Куча каких-то кусков пластика, деталей и микросхем, металлические диски и трубки, футуристические очки-обручи без стекол. Выручил интерфейс. Стоило мне посмотреть на какой-то предмет, как он выдавал его описание. При ближайшем рассмотрении появились дополнительные опции, включая краткое описание, области применения, приблизительную стоимость, а также места на карте, где эти вещи можно продать. Ого! Гид на все случаи жизни!

— О чем ты? — подбодрил я девушку и указал на обруч. — Один визор на пятерку потянет.

— Сколько⁈ — Она с сомнением посмотрела на меня. — Это же самый голимый стандарт!

— Нет, — покачал я головой. — Это военная модель с закосом под гражданскую. — Интерфейс, будто желая услужить, развернул описание и сравнение. — У нее есть ряд дополнительных функций, отличить можно по этим кнопкам, и корпус чуть больше. Тебе интерфейс разве не показывает?

— Нет, ничего такого. — Роуз присвистнула и посмотрела на меня с уважением. — Охренеть у тебя модули! У кого брал? Почем?

Судя по всему, мои возможности выбивались из стандартных умений мусорщиков. И речь не только о взломе. Эндрю оказался крутым перцем? Или меня просто глючит? Вот и что ей ответить? А, точно.

— Не помню, — улыбнувшись я постучал себя по голове. — Забыла?

— Да, точно, прости. — Роза нервно рассмеялась. — Раз у тебя есть встроенный оценщик, какой у нас куш?

— Тысяч на двадцать потянет, если сдадим ближайшему скупщику. Сейчас, конечно, лучше не рисковать и лишний раз на улице не светиться.

— Ну да, наши морды наверняка уже на всех новостных каналах. — Я только поморщился. Она до сих пор мне не верит.

Роуз провела ладонью по стене напротив кровати. Та потускнела, превращаясь в экран. Охренеть! Она же стоит, наверное, целое состояние. Зато за воду заплатить не могут…

Я сфокусировался на телевизоре и понял, что на самом деле это голограмма. Даже нет привычного корпуса. Изображение транслируется прямо на стену. И не нужно возиться с креплениями и пультами. Ого! И каналы можно глазами щелкать. Круто!

Девушка переключила на новостной канал. Говорящая голова, совсем как в моем мире, рассказывала о небывалых достижениях губернатора автономии в битве за урожай. Обещали догнать, перегнать и обеспечить весь сектор питательными продуктами. Лицо у дядьки было что надо, недостаток волос на голове компенсировали массивные усы. Так и хотелось сказать — верю! Такой все корнеплоды соберет!

— Странно, ничего нет про убийства полицейских. О таком обычно трубят по всем каналам, — задумчиво произнесла она, следя за быстро меняющимися строчками внизу экрана.

— Слушай, а где мы вообще находимся?

— В столице автономии, — охотно ответила девушка. — Здесь получше, чем на окружающих нас фермах и рудниках. Там работают настоящие отбросы, отбывают свой срок под присмотром владельцев. У нас в большинстве своем обычные люди живут, которые любят покой и стабильность. Готова спорить, ты здесь от кого-то скрывался. Окраина империи с легким налетом цивилизации. Не унывай, красавчик, думаю, память к тебе вернется.

— Ага, — отмахнулся я. — Какой сейчас год?

— Триста семьдесят седьмой, — с легким удивлением просветила меня Роза. — А, прости, вечно забываю, что ты как ребенок.

— В смысле триста семьдесят седьмой? От чего идет летоисчисление? — чуть было не спросил, может она забыла добавить две тысячи…

— От последней Великой Войны! Выжившие договорились, что начнут жизнь с чистого листа. Ее назвали войной, которая положила конец всем войнам. Тогда же власть перешла корпорациям.

— И как, получилось? — с неподдельным интересом спросил. — Люди перестали воевать?

— Государства да, кто им теперь даст. Великих войн действительно больше не было, зато стычки между отрядами наемников и корпоратами, плюс теракты ребелов и преступных синдикатов с каждым годом набирают обороты. — Девушка пожала плечами, словно все описываемые ужасы не касались ее лично. — Хорошо, что нас это особо не задевает, у нашей автономии сильная гвардия, и покровительствует нам одна из сильнейших корпораций мира.

Я смотрел в пространство отсутствующим взглядом. Ну и бред, не могло меня забросить куда-то получше? Судя по всему, люди чуть не угробили планету, и это их абсолютно ничему не научило. И… твою мать! Выходит, Алина давно мертва! И что мне теперь, ее правнуков искать? Здрасьте, я ваш прадед, гениальный, но очень неудачливый ученый?