Страница 22 из 26
– Я не понимаю этого боя.
– Хорошо, – Джей сел, подобрав под себя ноги, и легонько стукнул по земле рядом. Дождался, пока Хаук тоже устроится. Успел даже достать и запустить походную печь. Только прозвучавший следом вопрос Хауку не понравился. Совсем:
– Скажи мне сам, что будет, если человек с критическим уровнем пустынки попытается пройти в город?
– Смерть. Мгновенная, – после долгой заминки передернул плечами Хаук. – По приговору Системы.
– Верно. А теперь скажи мне еще: ты хочешь жить?
– Конечно.
– И что будешь делать?
– Э? Я не…
– Что ты будешь делать, – терпеливо, не отводя глаз, повторил Джей, – если выживешь с критическим уровнем?
Хаук промолчал. Только снова покачал головой.
Но Джей не позволил уйти от ответа:
– Ну?
– Я… не знаю. Правда. Это… Не правильно об этом думать!
– А ты подумай.
– Не пойду в город! Что еще мне останется? Вдруг повезет и пустынка сойдет или еще чего.
– Вот именно, – Джей вздохнул и сделал «огонь» в печке посильнее. Видимо, их наконец-то ждет ужин. Вернее, очень ранний завтрак. – Мало кто пойдет в город, зная, что его ждет. Они и не идут. Когда влипает кто-то один или двое, центр обычно принимает решение. Как тогда, в бою с Призраком, не даст даже сказать последних слов. Но что, если влип весь отряд? Или что, если выжили единицы? Жить хотят все, Хаук. И когда влипаешь сам, а не смотришь со стороны, законы Системы, законы нашего общества кажутся… Не совсем справедливыми. И уж точно не верными. Те, кто держится за свою жизнь и отказывается возвращаться в город, зовутся бродягами. Их обычно легко узнать: многие становятся мутантами, да и чутье подсказывает, кто перед тобой. И когда узнают – стреляют без предупреждения. Вырезают под корень всех, кого встретят.
Хаук открыл было рот, но Джей предупреждающе поднял руку, остановил поток рвущихся с языка мыслей:
– Потому что иначе убьют они. Бродягам нужно выживать. Им нужны боеприпасы, оружие, медикаменты и много чего еще. А где это взять, если вход в город заказан, а торговать никто не будет? Только забрать силой.
– Но почему им просто не сделать свой город? Почему не объединиться? Почему не охотиться на тварей, как это делаем мы?
– А где, по-твоему, взять технологии и лидера? – вопросом на вопрос ответил Джей. – Выживают-то чаще трусы и крысы. Да, ты прав, есть те, кто выбрал этот путь. Торгаши тоже есть, куда без них? Но правда в том, что люди лучше всего знают повадки… людей. Готовое, знакомое устройство использовать гораздо проще, чем создать что-то новое. Бродяги устраивают засады на ходовых маршрутах средней сложности. Хочешь-не хочешь, а есть места, для которых всего пара путей обхода. Вот там и ловят. Серьезные отряды там редкий гость. Караваны ходят зелеными, проверенными. Кто остался? Те, с кем сладить не составит большого труда. Для человека.
– Это так, но… Можно же найти компромисс? Почему не договориться? Тем более, раз бродяги уже зараженные, значит, они пройдут там, где обычные люди не смогут.
– Империя не поддержит бродяг. До тех пор, пока верна своим принципам.
– Почему нет?
– Уже проверили – не окупятся.
– Это же люди!
– В твоем городе тоже были люди. Заметь, не бродяги.
Хаук прикусил язык. О, он уже прекрасно понимал, почему и за что его город вычеркнули из числа «нужных» и что последовало за этим потом. Теперь, когда стало ясно, что взрыв не позволит разграбить остатки, Хаук был даже рад. Мелочно. Мстительно. Зло. Но рад.
– Хорошо… Империя минус. Но есть еще Вольные!
– Да, есть.
Но продолжать Джей не стал. А Хауку быстро надоела тишина так и повисшего в воздухе вопроса:
– И?
– И все. Ты… правильно думаешь, да. Но подробности будут лишними до тех пор, пока ты своими глазами не увидишь болота и Цитадель. Там поймешь сам. И сам мне расскажешь.
– То есть – очередной экзамен?
– Да. Очередной экзамен… Я с полчаса отдохну. Завтрак на тебе. Потом можешь спать: два-три часа я тебе дам.
– У меня есть еще вопросы.
– И что, они срочнее здорового сна?
– Да.
Учитель тяжело вздохнул и развел руками:
– Ладно, я так и думал, что легко ты не отвяжешься с этим. Учти, я думаю, тебе еще рано забивать себе голову бродягами и этой вечной войной за место под солнцем. Но… ладно. Что ты хочешь знать?
Хаук задумался. Сказанного учителем вполне хватало, чтобы понять: сам он сейчас говорить не будет. Значит надо, наконец, принять предложение задавать вопросы. И задать их правильно. Только вот в голове как всегда абсолютная каша. Сложно выбрать первый. Сложно формулировать. Страшно… узнать ответ. Джей знал своего ученика уже достаточно хорошо и правильно думал, что мысли о подобной несправедливости, о том, что люди должны убивать не только тварей, но и друг друга, просто не дадут Хауку думать о чем-то другом. До тех пор, пока он не найдет для себя ответ. Путь. Выбор.
– Я… Я понимаю, звучит глупо. Критический уровень и все такое… – начало вышло опять скупым, неуклюжим. – Но есть, эм, бродяги, которые все-таки могут зайти в город?
– Есть, – огорошил Джей. Даже не задумался над ответом. И вообще с отстраненным видом уже кашеварил в небольшом котелке. – Мутации не всегда явные. Иногда, очень редко, они не во вред. Но такие люди просто не становятся бродягами. Они вообще могут даже не знать, чего избежали.
– Например?
– Например, есть люди с полным иммунитетом к пустынке.
– Да ладно?! – от такой новости Хаук даже вскочил и всплеснул руками. – Но почему не исследовать их?! Вдруг можно как-то повторить? Это же шанс! Огромный шанс для всех нас, разве нет?
– А ты найди сначала такого человека. А потом еще заставь добровольно лечь под нож. И вообще пойти на то, что с ним сделают. Без всякой гарантии результата, к слову.
– Ты же знаешь таких, раз говоришь.
– Я знаю, да.
– Вот! Можно же хотя бы спросить, как так вышло, что случилось. И… Не знаю. Повторить на ком-то?
– Спроси, – так же равнодушно пожал плечами Джей. От котелка уже шел на удивление приятный запах. Видимо, учитель решил компенсировать все мучения едой вкусной, а не полезной. Хотя и не ясно, откуда она взялась в пути.
– Да? Кого, например?!
– Можно меня.
– Ты здесь при чем?!! Я же говорю о… – Хаук запнулся о собственную мысль. Посмотрел на Джея уже совершенно иначе. Тихо выдохнул, будто и не было того возбуждения, которое всегда приглашает к величайшей догадке или открытию.
Уже тихо, спокойно сел на место, уставившись в ало-рыжий отсвет печи. Вскоре в руки тюкнулась тарелка с не самым аппетитным на вид, но действительно вкусным варевом.
– А откуда такое? Это же не паек.
– Я собрал кой-чего, пока ты развлекался с мухами, – хмыкнул Джей.
– Угу. Я лезу не в свое дело, да?
– Нет, почему. Моему отряду эту особенность знать полезно. Чужим не трепи и все.
– Угу.
Варево обжигало язык и губы, но съесть его хотелось побыстрее. Будто еда сможет исправить неловкость. Или хотя бы заставит больше думать, чем спрашивать. Рот-то занят. Неизвестно, только, что хуже: говорить или думать.
Джей по-своему жесток. И по-своему добр. Эту смесь необходимости и души Хаук понять не мог. От любой, даже самой осторожной попытки объяснить внутри все ломалось, трещало как стекло под слишком тяжелым грузом. И мысли тут же меняли ход. Пугливо бежали в «безопасную зону». Должно быть, именно об этой слабости говорил учитель. С другой стороны, джеево деление на «правильное» и «желаемое» тоже не работало как надо. Не было ультимативным. Как будто никогда не было правилом в первую очередь для него самого: он играл в свою игру, и менял правила по ходу дела. Подстраивал под себя как удобно. Разумеется, тут же выигрывал. Даже сейчас, говоря о том, как опасны бродяги и почему обычные люди стреляют первыми… Отнимать их жизни все же не стал. Хаук был рад этому, да. Но потерял ориентир. Заплутал в поисках своего ответа, раз от разу натыкаясь на стену высотой в жизненный опыт учителя.