Страница 80 из 106
— Ничего! У него там иллюминатор с футбольный мяч. По-маленькому сходит. А не по-детски — нормальные в режиме люди только с утра. Ну и пожрать ему периодически. Не особо хлопот… Мутный он… понял?
— Да понял я.
Потянулся длинный нудный жаркий день. Курс у них был проложен ощутимо мористее от архипелага, поэтому налететь на риф или рыбацкую лодку считали маловероятным.
Вообще не попалось ни одного судна. Навигационная РЛС выхватила раз на правом горизонте небольшую метку, которая скоренько растворилась.
Вкачали горючку в «камов».
Прошёл сеанс связи. Не рисковали — отвечала лояльная блондя, наворковав, что «всё хорошо и скоро будем».
Почти скука. Почти как работа. Но выматывала, загоняв кофемашину, переполняя пепельницу хозяйскими сигаретами. И чуть не подсев на такой интригующий алкобар.
Еле сдержались. Только понюхали офигенный карамельный запах канадского «Чёрного вельвета» и отставили.
Американочки слегка освоились. Просили вольностей. Немного разрешали. Так сказать, за харч. Потому как еда с камбуза поступала.
Ну и конечно, слушали эфир. Галиматья в общем, ни фига не понятно. Аппаратура позволяла ловить частоты военных. Но там редко что проскальзывало. В основном рю-рю-рю шифрованное. Доминировали индонезийские каналы, но поди разбери с таким знанием языка.
Лейтенант предлагал привлечь девочек — они бы разжевали помедленней все эти радиоскороговорки. Но Харебов держал дистанцию! Может, глупо. А может… хрен его знает…
А лейтенант легко и с радостью контактировал, попутно повышая познания английского, сглаживая острые углы временной оккупации. С палубы уже частенько слышался смех.
«С такой прогрессией, — усмехался майор, — у них скоро устойчивый „стокгольмский синдром“ выработается» [39].
Оттаяла даже брюнетка, которая, видимо, уже поняла, что насильничать и каннибальничать их никто не собирается.
«Сандра, — вспомнил её имя Харебов, — „пуделя“ на голове разровнять и ничего такая…» И советовал напарнику:
— Ты там не спеши переходить на «ты» — потеряешь пикантный ресурс (и вкус) брудершафта.
Летёхины увивания вокруг тёлок его устраивали — укладывалось в концепцию «злой — добрый», да и догляд за потенциальным противником был.
Однако при очередном явлении на мостик «жениха», прибалдевшего от усиленного вброса гормонов, Харебов, как строгая мама, порекомендовал ему (в приказном порядке) пару-тройку часов поспать. Так как впереди ночная вахта. Поделенная пополам, естественно. И сам подумывал, что надо бы в очерёдности перекемарить.
Ближе к вечеру снова произошли радиопереговоры. В этот раз брюнетка сама беседовала со своим… Прошло без эксцессов.
Солнце багровело, пробивая слой атмосферы, дымку на горизонте, предупреждая — сейчас бултыхнётся.
Моргнула ночь… звёздами, аллергически пятнистой луной. Сволочная луна теребила что-то, стимулируя стучалку под рёбрами, гоняя воображение в нейронах и кровь — напрямую в самые чресла. Близкое присутствие противоположного пола будоражило, доступность летёхиной пассии несло мысли не в ту, в неизвестно какую, сторону.
«В ту… в ту самую, известно в какую!»
Глаза бродили по показаниям сонара, навигационной РЛС, индикаторам работы двигателя, автоматически отмечая, что всё нормально, всё в порядке. А память приносила из той, оставшейся где-то в другом времени жизни воспоминания: как она запускала свои пальцы ему в волосы, скользя по черепушке, слегка сжимая, массируя, по-тихому проникая в мозг, крадя по-малому, вынося по чуть-чуть, чисто по-женски, мило и обволакивающе.
Летёха отбился перед вахтой.
Понимая, что отбоя у того не будет, слегка остудил его пыл, нудно поездив по ушам, особо не веря (по ощущениям и здравомыслию) в подобный сценарий, но предупредить, поворчать был обязан. На всякий случай.
— Значит так, пусть это не горячие турчанки с кинжалами, но будь осмотрителен. Дадут чем по башке… очухаешься — член на узелок завязан, а вокруг ржущие чернокожие парни с нашивками «морских котиков».
Раздолбайство одного всегда порождает повышенную ответственность другого.
Дверь на мостик держал взаперти. Периодически выходил, бросая пост минуты на три, проверял — заперт ли кэп в своей каюте.
В один из таких выходов увидел в конце коридора чью-то фигуру. Шустро сдал назад, замерев у ступенек трапа, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Кто?
В свои отлучки «калаш» не брал, ныкая громоздкую штуку на ходовом мостике.
Плавно достал «Грач» из кобуры, снимая с предохранителя, слыша приближающиеся шаги. Лёгкость поступи выдавала — не мужик. Цокнули каблучки по ступенькам трапа. Успокоился.
«Я слышу скрипки стройные ноги. Я отличу эти звуки от многих… Ну, а кто ж ещё? Конечно кто-то из баб!»
Представил, как будет комично выглядеть с пистолем в засаде. Быстро спрятал пушку, приподнимаясь…
Пискнула от неожиданности, расплескав содержимое бокала в руке.
И сам удивился — брюнеточка Сандра! Голос у неё низкий грудной… а тут тоненько ахнула, покачнулась, теряя равновесие, вынудив поддержать — тепленькая, упругая и одновременно податливая, беззащитная.
«Вот чертовка! Сумела ж пробудить древние инстинкты…»
Обменялись «со́рри», при этом майор норовил ляпнуть «пардон» и закрутить воображаемый гусарский ус.
«Вот как они это умеют?»
В бокале, судя по запаху, шампанское, в другой руке корзина со снедью и главенствующей бутылкой. Галантно отобрал.
Пояснила: «Их каюты с Мэрилин рядом, сейчас оттуда такие звуки, что ей совсем не уснуть. Решила выпить, а пить в одиночестве не привыкла».
«Ох-хо-хо! — Почувствовал характерные приливы и отливы, украдкой скосив глаза — не сильно ли выпирает. — Какая завязка! Есть старая, как мир игра, между мужчиной и женщиной… что нам навязана природой».
В иной бы ситуации он это принял как недвусмысленное предложение. Но американочка совершенно искренне хмурилась, говоря о шуме за переборкой, без пошленьких намёков и кокетства.
«Хрен поймёшь эту мало того что иностранку… замужнюю… так ещё и в непонятном статусе свободной пленницы».
А в голове ещё и жужжала муха подозрительности, которую он отгонял, а она настырно садилась на гипофиз, счищая с крылышек какашки надуманной паранойи.
«Хотя… капни́ коварно мне в бокал снотворного — я и готов!»
Конечно, он не смог ей отказать. Конечно, не смог отказать себе.