Курс на прорыв

Затем у этого друга-компаньона случился… (Тут майор тоже не поручился бы за правильный перевод, уловив ключевые «бизнес» и «нездоровье»…) То ли сам, то ли его бизнес «захворал». Для Харебова это не имело значения. Главное, что при захвате судна на борту не оказалось двух крепких сорокалетних мужиков. К тому же вооружённых. (А дробовички с пистолями на борту имелись. Кстати — изъяли.)

В общем, по какой-то, видимо, важной причине хозяин яхты и его друг-компаньон загрузились в геликоптер и рванули в ближайший крупный населённый пункт, коим оказалась индонезийская Джаяпура. Там они застряли и теперь сидели, ожидая прибытия яхты в порт.

Вот тут и выяснилось, что хозяин яхты (и супруг брюнетки) регулярно два раза в сутки выходит на связь (ещё одни маленькие сложности).

Харебов красноречиво посмотрел на лейтенанта, который ранее чуть не раздолбал передатчик.

— Что? — не понимая, переспросил лей.

— А то! То, что не получив сообщения от своей скво, хозяин сей красавицы (брюнетки и яхты) сдуру бы затеял поиски… или ещё чего.

В итоге весь рассказ показался нелепым и нелогичным, тем более с таким-то переводом, да ещё и от ёрзающей на смачной попе блондинки.

В отличие от лёгкой и разговорчивой Мэрилин, другая вумэн и кэп Стив оставались серьёзными и держали на лице отнюдь не оптимистические выражения. Именно к ним обратился Харебов, когда пытался донести, что именно им нужно, напустив в голос жёсткости:

— Мы у вас немного погостим, но на правах хозяев. Временных. Желательно… и я настаиваю, на верхней палубе не появляться, оставаясь в своих каютах. Управление яхтой мы берём на себя.

Зная, что «Пётр» будет жаться к индонезийским терводам, он объяснил, что им почти по пути, практически мимо Джаяпуры. Лишь ненамного сделать крюк, и они улетят.

— Поэтому, если хотите побыстрей от нас избавиться — «вперёд полный»!

Направились втроём на мостик.

Капитан Стив запустил движки — завыли, там внизу. К дрейфу уже привыкли и, несмотря на сбалансированность агрегатов, почувствовалась лёгкая дрожь.

Утро уже набирало силу, и силу волн в том числе. Если бы рядом были большие берега, можно было бы сказать — поднялся лёгкий бриз. А так ветерок и ветерок. Волна и волна, на которую яхта пошла под острым углом, после «Пети», заметно хлюпая носом, играя на поверхности — маленький корабль, соответственно периоды бортовой и килевой качки малы́.

«Вовремя мы „камова“ принайтовили!»

Кэп на пальцах показывал зна́чимые, по его мнению, нюансы в управлении, бросая короткие пояснения, словно из вредности, не следя за тем — поняли его или нет. Хотя обмен фразами был довольно непринуждённый. Показалось, что американец даже испытывает какое-то облегчение.

Харебов решил, что тот просто задолбался вести яхту в одиночестве, а теперь поимел возможность отдохнуть.

«А вообще тёртый калач этот морячок, даром что старикан. От такого запросто можно ждать продуманной неприятности. Вон как на наши „укороты“ оценивающе косится».

Неожиданно майор решился на экспромт, закинув за спину «калаш», достал из кобуры недавно (ох, а недавно ли?) полученный пистолет Ярыгина, скинул магазин и протянул американцу:

— Стив, оцени!

Кэп ухватисто взялся за рукоятку, пробуя эргономику, пальцы прижимали и давили куда надо, выдавая опытного пользователя огнестрелом.

— Гуд!

Заметив внимательный взгляд майора, он тут же, не без сожаления, прервал игру с оружием, старательно делая невозмутимый вид, вернулся к управлению яхтой. Явно понял, что его слегка подловили. Но оказалось, что не слегка.

— Стив! А ведь вы не сказали, что у вас в каюте есть оружие… — логики в умозаключениях Харебова было не много, в основном банальное взятие на понт. Сработало.

Капитан Стивен, видимо, очень переживал за свою пушку. Действительно пушку, иначе этот огромный кольт и не назовёшь. Старый пыхтел, кряхтел, выкладывая пачки с патронами и сам пистолет. Хотел ли он рыпнуться? Чёрт его знает… тем более под дулом автомата…

— Знаете, Стив, каждый из нас на своём месте хороший человек, но я прекрасно вижу и понимаю твоё неприятие и упрямство. Давай так, чтобы тебя не провоцировать на искушение и покушение, а также, чтобы было оправдание… Посидишь в своей каюте запертым. Перед тем как мы уйдем, я верну твою игрушку. О’кей?

Получил на удивление лёгкое согласие.

Не доверяя ключам, Харебов, провозившись какое-то время, присобачил на дверь каюты капитана замок от ЗИПа, надеясь, что кроме баб пытаться открыть запоры будет некому, а для женских рук всё выглядит достаточно кондово.

Мостик встретил запахом кофе.

— Чего так долго? — Лейтенант пережёвывал слова и набитые щеки, отставив парящую чашку. На столике — поднос с бутербродами и кофейник.

— А это откуда? — догадываясь.

— Мэри принесла.

— Ого! Уже Мэри? Появилась, насладила и ушла, оставив приятное послевкусие?.. — На взгляд Харебова, что настоящая Монро, что тутошняя Мэрилин, были слегка жопастые. Не сдержался и подколол: — Она была похожа на сдобную булочку, с румяной, аппетитной… целлюлитной корочкой.

— Никак завидки? Брюнеточка-то на тебя не повелась. Досадуешь?

— Отнюдь. Неудовлетворённость сидит в нас глубже. Это психическая про́пасть. А секс — лишь сублимация, хоть и не самая дурственная. Верней — весьма приятная, — Харебов тяпнул бутерброд, возмущённо сдвинул брови на отсутствие второй чашки. Забрал уже опустошённую у лейтенанта. Плеснул себе. — И что это за эгоизм? Почему чашка одна? Ах, ну да! В большинстве женский эгоизм разменивается лишь до одного ребёнка…

— Ну, и старше, ну и чё? — сразу понял, в чём намёк, лей.

— А мне похрен! Мы не на курорте. Первым делом — самолёты.

— Так и я о том же хотел… Во-первых, не догоним «Петю», если вдогон пойдём…

— А нам и не надо точно вдогон. Мы срежем, выйдя на траверс. Свяжемся. И тип-топ. У них (на яхте), оказывается, керосина малый запасец имеется. Нам на «камове» — лишняя сотка кэмэ. Дотянемся!

— А вахты как тянуть будем? Кэпа этого не припашем?

— Нет, — отрезал Харебов, — тяжёлый и мутный старикашка. Не хватало, чтобы он нам под компа́с, как Негоро, магнит втюхал [38].

— Какой негоро?

— Мать вашу! Всех вас заново учить надо! Короче, запер я его в каюте.

— Так сам же говорил, что хлопо́т — выведи в сортир, приведи…