Страница 67 из 80
— «Центральный», — это акустик подлодки командиру, — по пеленгу 60 слышу работу пеленгатора. Контакта с нами не имеет.
— Понял, акустик. Классифицируйте цель.
— По параметрам гидробуй.
Спустя несколько минут с борта американского самолета посыпались торпеды: одна, две… четыре, начав свой самоуправляемый поиск.
К-212 в этом месте уже не было. Она удачно соскочила, привязавшись к какому-то траулеру, что так замечательно гремел своей раздолбанной машиной. Было искушение вообще подлезть под него, используя как тактическую «накидку». Но оставалась реальная опасность, если за ним тащится трал или еще какая-нибудь рыболовецкая снасть.
— «Центральный». Слышу шумы винтов! — между тем докладывает акустик. — Торпеда! Пеленг 80. Дистанция десять кабельтовых. Смещается. Цель циркулирует влево.
— Первый, — отдает распоряжение командир, — приготовить второй торпедный аппарат к выстрелу имитатором!
Отзвучало репетование, команда ушла в носовой отсек. Оттуда доложились об исполнении и готовности на выстрел.
Акустик просит повременить, дослушивая, доуточняя свои параметры. Наконец:
— Цель удаляется, контакт потерян!
К-212 благополучно покидала пространство боя.
Но наверху что-то происходило и в весьма интенсивном режиме. Так, что все, кто не уставился в экраны, не следил за стрелками, индикаторами, датчиками, не склонился над курсовыми прокладками, невольно поднимали головы кверху, будто бы это помогло что-то увидеть или лучше слышать.
А гидроакустический пост продолжал работу, снова выдавая один контакт за другим. Источники были сравнительно удаленные, и хотелось верить, что неопасные.
— Цели! — В этот раз голос старшины — оператора ГАК был взволнован. — Множественные! Слышу взрыв. Еще взрыв!
— Неужели Лушин? — В центральном посту командир переглядывается со старпомом. (Лушин В. П. командовал подводной лодки К-235, которая отходила другим маршрутом.)
— «Центральный», акустику — можешь идентифицировать цели?
— Товарищ командир. Целей слишком много. Предположу, что это вражеские торпеды и… имитаторы с К-235. Но не гарантированно. Сейчас едва прослушиваются винты двух торпед, которые, видимо потеряв цель, вышли на режим циркулярного поиска.
— Лодку не слышишь?
— Никак нет.
Море хранило свои тайны.
Пыхтящий сверху рыбачок-траулер неожиданно ускорился, доведя ход до четырнадцати узлов.
— Командир, — оторвался от своих карт штурман, — он забирает влево, и если так дальше будет переть, мы скоро минуем подъем дна островного шельфа и вскочим на большие глуби́ны.
— Нет, — мрачно ответил кавторанг, — придется сбавить ход. На «четырнадцати» мы будем шуметь, как…
Не договорил. По «громкой» опять вышел акустик:
— Центральный. Сектор слева. Работа пеленгатора. Дистанция минимальная! Мы у него в контакте!
Даже невооруженным ухом — от борта, от обшивки передавался высокий, почти звенящий писк направленного звукового луча чужого сонара!
— Черт! Засекли!
— Цель! Расстояние семь кабельтовых. Быстро сокращается. Торпеда!
— Переходим на вспомогательную установку, — гремит в «центральном», — ход малый, четыре узла. Второй аппарат — выстрел имитатором!
Звук выхода из носового торпедного аппарата прокатился по пространству субмарины, отчетливо слышимый на центральном посту.
Кавторанг ободряюще переглянулся со старпомом, типа «ждем?», тот пожал плечами, но всем видом — неуютно. По лбу из-под пилотки текла одинокая капля пота.
Тишина.
— Акустик. Противник накрыл ложную цель?
Ничего. Молчание. Только в наушниках у оператора ГАК продолжали зудеть винты ищущей их «Mark-46», что снова выводила сканирующие дуги в горизонтальной плоскости.
— Акустик! — опять запрашивает командир. — Старшина?
— Торпеда еще активна… по левому борту… дистанция девять кабельтовых, — выдавливает из себя динамик «громкой», и вдруг, зашкаливая хрипом, переходя на повышенный тон: — Сокращается! Мы в контакте… черт!
— Маневр уклонения. Право руля! Глубина 200. Полный ход.
Одновременно с этим выпулили еще один имитатор… но сука-торпеда вцепилась в главную цель, не повелась на обманку.
Затем была попытка сбить ее кильватерной струей.
А за всем этим словно метрономом отсчитывал акустик:
— Двадцать секунд до поражения… пятнадцать секунд.
— Семь секунд, — деревянным голосом, — шесть, пять… это хана.
Взрыв потряс лодку.
— А для «туполевых» главное избежать атаки… любой атаки, особенно после того как отстреляются наши подводные лодки!
Это утверждение главкома касалось всех авиационных боевых групп: и дальневосточников Ту-95МС, что должны будут отметиться в локационном пространстве «Мидуэйя», и Ту-22М, ложно выходящих на Task Force-12.
В худшем положении оказывались (или могли оказаться) два Ту-95РЦ, которые были «привязаны» к задаче «вскрыть» дислокацию «Констеллейшн» в ордере и скинуть данные на ракетные подлодки.
Поэтому пилоты «туполевых» до секунд знали время атаки. В расписании операции им давалась фора — успеть покинуть место, спешно возвращаясь на базу.
Несомненно, весь график страдал условностями, допущениями и погрешностями из-за отсутствия обратной связи с ударными подлодками.
Наибольшая нестабильность, естественно, исходила от противника — американцы могли отыграться на них постфактум.
Горшков собственноручно прочертил оперативную линию Камрань — Субик-Бэй, строго взглянув на офицеров штаба:
— Сколько они успеют преодолеть, прежде чем их догонят американские истребители?
Молодой офицер со знаками отличия морской авиации подавил желание пожать плечами — непростительная в глазах главкома неопределенность.
Свои предположения (предпосылки) оперативный штаб строил на основе разносторонних факторов и их анализе.
«Нарытый» внешней разведкой психологический портрет нынешнего командующего Тихоокеанскими силами США адмирала Сильвестра Фоли, его решительные агрессивные действия во время охоты за «Красным пиратом», выдавали более семидесяти процентов вероятности того, что приказ «сбить самолеты-разведчики» будет отдан.
Сюда же вполне мостился недавно имевший факт обстрела «туполевых» палубным F-14. И неважно даже, была ли это инициатива нынешнего командующего TF-12 или личная дурь-блажь пилота истребителя — все укладывалось в общую канву.