Танец теней

Отсмеявшись, Алкид резко переменился в лице, стал серьёзным и напустил на себя важный вид:

– Так достаточно зловеще? – Кажется, девочки покивали в ответ. – Отлично, – с этим он поднялся с кресла и, галантно спрятав руку за спиной, предложил им жестом войти. – Добро пожаловать в мою «обитель теней». Веспер много рассказывала о вас, потому рад знакомству. И счастлив видеть тебя снова, Аластор, мир поистине тесен, не так ли?

При этом Аластор остолбенел.

– Ты знаешь меня? – удивился он.

Вдруг нечто странное произошло с Алкидом: он напряг мышцы лица, так что оно несколько изменилось в выражении.

– Угостишь девушку табаком, ясноглазый? – промяукал кошачий голосок, после чего Алкид вновь расхохотался.

– Ино? – удивился он. – Я не понимаю…

– Да, мне многое придётся объяснить, – согласился Алкид, вернувшись в свой первичный облик. – Проходите внутрь, мы поговорим.

Что, мать его, происходит? – думал Аластор, оглядываясь на Веспер и ожидая хоть какого-то объяснения. Рыжеволосая девушка никак не отреагировала на представление, разыгранное Алкидом, и не прокомментировала его слова. Девочки выглядели сбитыми с толку не меньше его самого. Так скоро можно вообще перестать удивляться, – подумал он, идя следом за хозяином в соседнюю часть зала, скрытую занавесью от глаз.

– Про сигареты, это я серьёзно, кстати, – на полпути к занавесу обронил Алкид. – Ты думаешь, я зря проводил здесь вентиляцию?

Аластор, может, даже посмеялся бы над этим высказыванием, вспомнив недавнюю стычку с Зефиром, но сейчас нашёл в себе решительности только на то, чтобы протянуть Алкиду «карелию».

– Благодарю тебя, ясноглазый. – Алкид поджёг кончик маленькой чёрной зажигалкой. – Садитесь, – сказал он, указывая на массивный диван и несколько стульев, расставленных в центре второй части комнаты. Аластор обратил внимание на то, как старательно он держал спину прямой, однако проходя позади лидера Сопротивления, наёмник все-таки заметил небольшой горб на спине. Алкид перехватил его взгляд и елейно сузил глаза разного размера и оттенков. – Фрикс, будь добр, захвати моё кресло, а потом присоединяйтесь к нам, – бросил он своей свите.

Аластор пропустил девочек вперёд, позволил им сесть, потом занял место ближе к активистам. Он начинал привыкать к своей новой работе и поступал почти инстинктивно, она немногим отличалась от профессии наёмника – просто теперь приходилось действовать, толкаясь от обратного, или рассматривать всех окружающих в роли потенциальной жертвы. Вестания и Теренея были явно сбиты с толку. Интересно, а кого они ожидали увидеть?

– Ты – Алкид? – уточнил Аластор на всякий случай после того, как все расселись.

– Торжественно клянусь, – положил он руку на сердце, а второй стряхнул пепел в забитую окурками пепельницу на маленьком столике.

– Это ты – «Перфекция»? – не отступал Аластор.

– Это я – «Перфекция», – согласился Алкид. – На какой вопрос ты ещё жаждешь услышать ответ?

– Какого хрена..? – предложил Аластор.

– Я так и подумал, – улыбнулся он.

– Меня больше интересует, как вы познакомились, – подала вдруг голос Вестания после долгого молчания.

– Меня тоже, – сказала Веспер. – Ты ничего о нём не рассказывал. – Обратилась она к Алкиду, на что тот, устроившись в кресле поудобнее, приступил к объяснению.

– Ну, что ж, видимо, мне многое придётся рассказать сегодня, чтобы восполнить все ваши пробелы, возникшие из-за тайны моей личности. Мы начнём именно с этого, затем я бы хотел поднять ещё один вопрос, связанный с вами двумя, – он кивнул на девочек. – Но мы придём к этому. Итак, я должен ответить на первый вопрос Аластора. – Он улыбнулся. – О хрене. Как правило, он вызывает больше всего непонимания. Вы, наверное, заметили аквариум с улитками у входа? – Теренея, молча, покивала. – Меня всегда привлекали эти создания, хотя держать их в качестве домашних питомцев – скорее прихоть, чем хобби. Мы во многом похожи с этими улитками, потому что среди них не существует ярко выраженных мужских и женских особей. Оба представителя могут выступать или самцом, или самкой, и, как бы это ни звучало…

– Ты – андрогин? – Прервал его Аластор.

– Да, это называется именно так, – подмигнул ему Алкид. – На самом деле история моего прошлого не такая увлекательная, как могло бы показаться на первый взгляд. Вы знали, что частичный андрогизм – явление довольно распространённое, в основном среди девушек? Это тот случай, при котором родители сами вправе выбирать пол ребёнка. В Харибде проводят операции, после которых дети могут вести вполне нормальную жизнь, не очень выделяясь среди сверстников. Однако мне не так сильно повезло.

Во-первых, мать сдала меня в приют, во-вторых, мой случай на корню отличался от наиболее распространённого. Сколько лет я ни провёл впоследствии, изучая медицину, я не нашёл описания абсолютного андрогинизма ни в одной книге. По набору хромосом, по внешним и внутренним органам, по их функциям и даже по психологическому воззрению, я – одновременно и в равной степени и мужская, и женская особь. – Он выдержал торжественную паузу после этой фразы и нагнулся к столу, чтобы затушить сигарету. – Доселе это описывалось только в мифах о перволюдях. Так что вам выпала большая честь беседовать с кем-то уникальным. – Алкид расплылся в гордой улыбке, откинувшись на спинку и, видимо, смакуя момент. – Однако, как вы успели заметить, моя особенность не принесла мне много радости в жизни. Никто не прячется в подземелье из тех, кто полностью доволен положением дел. Что же касается общественного мнения, вы сами сейчас испытываете не восторг, а брезгливость, слушая мои слова. Данность есть данность. Будь то гены, мутация или, наоборот, новый виток в эволюции, для людей существуют определённые нормы, которые они принимают, есть некоторые отклонения, с которыми они готовы мириться, но в моём случае непохожесть была слишком огромной и мерзкой, чтобы общество могло принять меня.

Это стало понятно ещё в детстве, пусть я и почти не помню тот период, я знаю, что было. – Он переменился в лице, став более задумчивым. Зелёные глаза слегка поблекли и уставились в пол. – В приюте меня считали чудовищем. Они бы обрадовались, если бы я однажды ночью задохнулся от крика и не проснулся, одним уродом меньше, и мир сделался бы чуть красивее. Но только я продолжал орать, потому что хотел есть. Старшие дети отбирали мою еду, и я не мог сказать об этом, потому что на тот момент существенно отставал в развитии. Я выживал из ночи в ночь. Не знаю, насколько бы меня хватило. И не знаю, во что бы они превратили меня в итоге. Конечно, тогда я не знал о своём отклонении, я просто знал, что не похож на других детей, что это неправильно, и что они ненавидят меня из-за этого. Они любили смотреть на меня, но только, чтобы поиздеваться. – Алкид театрально провёл пальцем под глазом, как если бы хотел смахнуть слезу, вот только по выражению его лица становилось понятно, что особой грусти он не испытывает. – Возможно, что, в конце концов, их шалости бы и зашли слишком далеко, но этого не случилось, потому что моё медицинское дело добралось до властей, которые всегда проявляли огромный интерес ко всем необычным отклонениям. Так из приюта в Харибде я попал в лабораторию Акрополя. За что не могу обвинить их никогда, так это за то, что они явно спасли мою жизнь и раскрыли потенциал, о котором сами не подозревали.

Думаю, можно назвать это удачей. Акрополь был одержим своим новым проектом по созданию идеального человека, они искали детей с потенциально высоким интеллектом, чтобы превратить их в «Перфекцию», совершенство мысли, созданное людьми в лабораторных условиях. Я попал в эту программу и в дальнейшем, после ряда тестирований, превзошёл остальных испытуемых. Не знаю, почему так вышло. Мне было около пяти лет, когда я попал к ним, я не умел говорить и почти не ходил. К девяти годам в умственном развитии я уже ничем не отличался от других детей, к пятнадцати я опережал даже многих взрослых. Они создали идеальные условия для развития всех моих талантов, я стал их «Перфекцией». Однако, как только они заполучили меня, они поняли, что могут создать даже нечто большее, чем «Перфекцию», они решили вывести новый биологический вид. Мне вкалывали какие-то препараты, пичкали гормональными таблетками, облучали, брали бесчисленные анализы, тесты, били током и так далее на протяжении всей моей жизни.