Страница 24 из 43
— Повезло!
— Наоборот, не повезло! У тебя в холодильнике че есть? Или в магаз надо забежать?
И тут я вспомнила о коробке с маминой сумкой, брошенной посреди комнаты.
— Да, в холодильнике найдешь… Слушай, Лик, я там в комнате коробку оставила с очень важной вещью… Ты ее закрой и убери, пожалуйста!
— Да не вопрос! – ответила Лика, в трубке послышался треск, — ща, погоди, дверь открою… Да, але! Так, коробка говоришь… Вижу… Огоооооо! Lady Dior! Ты че молчала, что у тебя такое богатство есть?
— Не трогай!!! — почти закричала я, представив, как Лика достает мою реликвию.
— В смысле? Ты че? Подруга, тебя не узнать вообще последнее время!
— Да, хорошо. Положи, пожалуйста, на место, и убери коробку, — как можно спокойнее постаралась сказать я.
— Блин, Маш! Дай потаскать, а? На один день! Надо Лешику показать, что я не такая простая…
— Лика, повторяю, не трогай! Положи на место и не прикасайся! — почти прорычала я.
В трубке повисло молчание.
— Да пошла ты! – раздалось у меня в ухе, — сиди на своей сумке жопой, сколько хочешь! Ни себе, ни людям! Платье постираю и верну! Все! Чао! Жмотница! Шмоточница подпольная! Как еще на платье размилостивилась! Всегда знала, что ты богатая зазнайка!
Лика повесила трубку.
Меня трясло.
От непонимания. От того, что я поссорилась с подругой. От ее слов. От того, что ей не пришло в голову спросить, почему мне важна эта вещь.
Я посмотрела на часы. Третий час дня. Сколько мне еще тут торчать?
Все происходящее вокруг: склоки Марины, выходки Вадима, нужды Пижона – все это показалось таким мелким. По сравнению с сумкой моей мамы, брошенной посреди комнаты в потасканной коробке.
С сумкой, к которой я боялась не то, что прикоснуться – даже взглянуть на нее! И теперь моя подруга, ни на йоту не понимающая ценности этой вещи и вертевшая эту реликвию в руках, выкрикивала мне в трубку всякие гадости! А вдруг Лика со зла…
Я лихорадочно набрала номер подруги.
— Что, раскаялась? — воображение нарисовало, как Лика вскидывает брови.
— Лик… — я запнулась, — прости. Просто… Просто это сумка мамы.
— Тетя Ира никогда бы не пожалела мне сумку дать поносить! — выпалила Лика.
«Тетя Ира». Да, маму звали Ира. Иришка. Так часто звал ее папа. Такая солнечная версия очень подходила моей маме.
— Лик. Для меня это – сокровище.
— Конечно, сокровище! Винтажная Lady Dior!
— Лик, не в том плане сокровище, пойми…
— Знаешь, я вот всегда знала… Нет, правда! Вот тебе, помнишь, жрать было нечего и ты у меня деньги занимала? Я, знаешь, тоже не шиковала, но на тебя всегда находила!
— Да, я помню… — сказала я, — спасибо тебе.
— Да дело не в спасибо! Это какой же надо быть, чтобы мои крохи тащить, когда у самой в заначке такая сумка! Чего я еще о тебе не знаю?
— Лик, это для меня не сумка! Это – часть мамы!
— Маша, это – деньги! А память – у тебя в голове! Ты была готова с голоду сдохнуть, но рядом с сумкой? Ты не подумала, что можно было ее продать и махом решить кучу проблем?
— Лик, я справлялась…
— Да, ты справлялась! Молодец! С моей помощью! А сама, без меня, где бы ты была? А когда мне бабло на институт было нужно? Ты мне помогла? Нет! Я сама выкручивалась! А теперь я узнаю, что ты своей тощей жопой на куче бабла сидела! О покойнице память она хранила! Нежная какая! А когда живой мне помощь нужна была? Ты ведь не вспомнила о своей сумочке! Лика сама выпутывалась! Фу, Маша! Подавись своей сумкой! И пошла ты!
Снова связь прекратилась.
Дрожащей рукой я положила телефон на кровать.
Взяла жилетку и, как в тумане, спустилась вниз.
Глава 36. Идея сработала
Марсель
В зале у лестнице было много народу. Марина ходила с бокалом шампанского в руке. Увидев меня, она, с широкой улыбкой, подошла. Рядом с ней приблизилась и Мадина.
— Se sentir redondant, mon cher?[1]
— Laisse-moi , l’imbécile![2] — не задумываясь, выпалила я и прошла мимо. Краем глаза считала перекошенное лицо Марины. Мама, свободно владеющая французским, обучила меня языку к пятому классу. Жаль, правда, ругательств крепких я так и не выучила. Но не важно. Так Марина точно поймет, о чем речь.
Я шла к машине Пижона, чтобы сказать ему, что уезжаю. Довольно с меня. Я не смогу тут дальше продолжать играть какую-то там роль!
Машина медленно катилась по дорожке перед домом. Неподалеку от меня она притормозила и с водительской стороны выбежал сияющий Вадим.
— Рептилия! Ты видела?! Видела? Видела, как я проехал?
От вида раздираемого восторга мальчишки я не смогла сдержать улыбки. Следом за Вадимом ко мне шли широко улыбающиеся Пижон и Юсупов.
— Молодец! — я выставила большой палец.
— А еще! Смотри! — сияющий Вадим протянул мне мной же написанную бумажку, что Пижон должен был подложить в бардачок, — смотри, что я нашел! Читай!
— Великая искра – не то, чем кажется, — вслух зачитала я собственный текст, — ищи ее в мальчике-пианисте с темными волосами.
— Я – пианист! И у меня темные волосы! Прикинь!
Пижон смотрел на меня с нескрываемым одобрением, Юсупов с улыбкой. Вадим прыгал вокруг меня.
— Все совпадает! – подтвердила я.
— А теперь – в дом! — скомандовал Юсупов.
Вадим неохотно поплелся домой, что-то рассказывая отцу.
— Мне надо уехать, — сказала я Пижону, когда Юсупов с сыном были далеко впереди.
— Я помню. Подожди до вечера, пожалуйста. И я либо сам тебя отвезу, либо организую тебе безопасный трансфер, — ответил Пижон, глядя на меня.
— Я бы хотела сейчас, — сказала я и на мгновение засомневалась – действительно ли я хочу этого.
— Могу я попросить тебя задержаться еще на пару часов? — Пижон остановился и внимательно посмотрел на меня.
— Я только что послала Марину.
Пижон запрокинул голову:
— Ну почему ты не можешь потерпеть? Почему ты настолько несдержанна? Что она тебе сделала?
— Она меня бесит, — пожала плечами я.
— Слушай, — он положил мне руки на плечи, и вместо тяжести от плеч к кончикам пальцев побежали мурашки, — будь рядом со мной и все будет хорошо, м? Договорились?
От его слов во мне что-то надорвалось, и я рухнула к нему в объятия. Зарылась лицом в его рубашке, почувствовав тепло его плеча.
Спустя несколько мгновений я отстранилась, и, запустив руки себе в волосы извинилась.
— У меня небольшие проблемы. Прости. Я больше не буду. Минутная слабость.
— Все в порядке. Это отлично иллюстрирует, что у нас есть отношения. А то у некоторых могли закрасться сомнения. Идем внутрь. Холодно. Через пару часов будешь свободна. Обещаю. Пока можешь пойти переодеться. Сейчас все будут расходиться, готовиться к вечеру.
[1] Чувствовать себя лишним, мой дорогой?
[2] Оставь меня, дура
Глава 37. Мысли в постели
Марсель
Я поднялась в спальню. Проверила телефон. Пусто.
Легла на кровать.
Права ли Лика? У нее действительно были проблемы с деньгами. Точнее, с оплатой университета: деньги, что дали ей родители, до кассы ВУЗа не дошли, а осели в кармане ее парня. Который обещал все вернуть, но в итоге исчез вместе с деньгами. Лика оказалась на грани отчисления. В итоге, у нее получилось взять академ (о чем она не сказала родителям), а потом и закончить университет. Правда, годом позже. Когда все вскрылось, скандал с ее родителями был грандиозным. Мне тоже досталось: ведь в растрате винили меня. В итоге на последний год обучения Лики мы с ней работали вместе. Часть своей зарплаты я вносила в нашу банку «Вышка Лики». Мы решили сохранить эту традицию и пообещали друг другу после разрешения проблемы с оплатой обучения складывать в банку деньги на наши с ней общие нужды. По разным причинам традиция не слишком прижилась. И, как правило, банка стояла у меня дома пустая.