Страница 73 из 75
Плен
Мастер боли стоял в жёлтом свете факела посреди грубого туннеля заброшенной штольни. На его языке лежал медальон-зеркальце, а глаза были закрыты, и Ирда понятия не имел, что делает это существо, внешне похожее на молодого парня.
Но воин был терпелив, умел ждать и ждал. Как ждали и двое бездушных, замерших у стены неподвижными статуями.
В лагерь южан прибыла саранча песчаного трона: ловчие, воины, пара мастеров и даже алхимик. Но, вернувшись и оставив добычу, взятую после боя в лагере налётчиков, мастер боли тут же взял командира южан Ирду и в сопровождении бездушных отбыл на новую охоту.
Колдун, что убил ловчих, не давал ему покоя, Мастер хотел заполучить его. И, словно паук, что чувствует дрожание нити под бьющейся в паутине мухой, он стремительно подбирался к цели своих желаний.
Воитель, владеющий тёмным мечом, вошёл в шахту прямо перед ними. Угли в костре у входа были горячими, а следов, ведущих по снегу прочь от шахты, не было. И означать это могло только одно — колдун ушёл куда-то вперёд по узкому, выбитому в скале коридору.
— Ирда, останься со мной. Вы двое, вперёд, он близко.
Бездушные выполнили приказ без промедления. Скользнули в один из ходов двойного перекрёстка, указанный мастером боли. Они знали, что добычу нужно взять живьём. Детали были обговорены заранее.
— Думаешь, они справятся? Колдун непрост.
На что мастер боли громко рассмеялся, заправляя медальон под куртку:
— Этот «непростой» прямо сейчас попал в лапы трём слугам падшего и норовит сдохнуть. Бездушные пошли его спасать, а не сражаться с ним. Успеют ли, вот в чём вопрос. Я бы не хотел терять такой шанс. Если завладеть этим человеком, со временем он может стать одним из детей боли.
Детьми боли в красных легионах песчаного трона называли претендентов, тех, кто мог объединить свою душу с существом из-за границы мира. Естественно, все претенденты обладали необычными способностями или были полны магической силы. Многие колдуны песчаного трона мечтали о возможности стать претендентом и зачастую шли на подобное добровольно. Чужаки же, наоборот, сначала проходили процедуру перековки, делающую будущих детей боли лояльными песчаному трону. И то, что делали с ними, отличалось от ужасных мучений обычных рабов и бездушных, чью личность обычно калечили, а память стирали.
В отличие от бездушных, претенденты сохраняли свою личность и характер…
Мммм…
Грач постепенно приходил в себя. Заворочался на волокуше, раскрыл опухшие глаза и захрипел. Из носа брызнула вода…
— Ирда!
Командир отряда понял Мастера боли с одного слова. Рывком перевернул пленника на бок, развязал шнуровку на затылке и вырвал кляп, прижимая того к земле коленом.
Пленённого колдуна рвало, что неудивительно с такой шишкой и рассечением на голове. Но опомниться и прийти в себя Ирда ему не дал, полил на лицо ледяной водой из фляги и, отвесив звонкую пощёчину, засунул кляп на место, едва не выбив тому передние зубы.
Спас от рвоты, не дал захлебнуться, и только.
— Пришёл в себя, значит?
Гладко выбритый парень склонился над своей добычей. Губы растянулись в хищной улыбке, а карие глаза стали похожи на два чёрных колодца.
— Твои руки связаны особым образом, ты не сможешь составить знак. Твой рот закрыт и затянут кожаным ремнём, зашнурованным на затылке. Ты не сможешь сказать слово. А этот знак… — Мастер боли присел на колено и, вытянув руку, постучал пальцем по лбу Грача, — не даст тебе воспользоваться силой.
Пленник молчал. Не хмурился, не мычал. Просто смотрел прямо в глаза мастеру боли. Прочитав в этом взгляде что-то понятное только ему, служитель песчаного трона усмехнулся:
— Вся твоя стойкость закончится, как только я займусь тобой, — и, обращаясь к бездушным, он махнул рукой. — Взяли!
Волокуша снова потащилась по снегу. Южане молчали, а если изредка переговаривались между собой, то делали это на родном, гортанном языке, недоступном для понимания их пленника.
Маленький отряд встал лагерем лишь к самой ночи. Грач бездействовал, наблюдал и ждал удобного случая. Мастер боли не соврал ему, руки заключившего сделку с демоном были стянуты за спиной, а кисти и пальцы обмотаны тряпками с хитрыми узлами, не блокирующими доступ крови, но не и дающими толком пошевелиться. Но это было ещё не всё. Попытки прикосновения к магической силе вызывали жгучую боль повыше переносицы, и энергия не откликалась, а значит о всплеске сырой силы можно было забыть.
Лишь единожды ему вынули кляп, чтобы напоить, и заставили сходить в туалет, хотя он был не против. Обслуживали и следили, чтобы не выкинул какой-нибудь фокус оба бездушных. Когда чужой острый нож покалывает шею, хочешь не хочешь заткнёшься и дашь приспустить с себя штаны. Хотя момент был неоднозначный, если бы не слова «ходи по нужда!», сказанные здоровяком воином с южным акцентом, можно было подумать, что его собрались изнасиловать.
Пронесло…
Подсумок с кристаллами силы теперь висел на поясе парня, что ходил по морозу словно на дворе был относительно тёплый сезон, в кожаной куртке, с непокрытой и выбритой головой. Грач сразу понял, что именно он тут главный. На его пальцах красовалось магическое кольцо, снятое с воина, пока тот был в беспамятстве. Янтарное, дарующее выносливость. А вот длинный меч лишний раз трогать не рисковали, он был завёрнут в плащ и повязан верёвкой, словно был ещё одним пленником…