Страница 26 из 75
— Нет, у нас тоже царило безумие. Я была на улице, когда всё случилось. Меня, как и многих других, предупредила Енна. Она говорила с нами, и это было невероятное ощущение счастья и восторга. Ты только представь, Грач! Богиня разговаривала со всеми нами, она попросила нас защищать людей и как можно быстрей покидать город вместе с ними. Жаль, что мы не понимали, что грядёт. Возможно, тогда бы мы справились, а люди доверились нам. Неразбериха и страх, то были ужасные дни. Сначала служители Ауриса и Риордана захватили храм и убили городского владыку. Оказалось, что многие жители и городские стражи на их стороне. Некоторые другие служители Восьмерых также слышали своих богов, но то, что они слышали, толкало их на открытое противостояние с собственными братьями. Откуда ни возьмись появились наёмники, и закипели кровавые схватки по всему городу. Рыцари-защитники, оберегающие покой храмов, рубили простых жителей без капли эмоций. Позже ходили слухи, что они похищали людей и гнали их на юг, но насколько такие слухи правдивы, я не знаю.
То о чём она говорила, напоминало искажённую версию четырёхдневной войны, что отгремела в мире-первоисточнике на самом пороге катастрофы, но для меня важно было понять различия между мирами и их историей.
— Ты всё это переживала в Одиноком клыке? Там, куда мы идём?
Под наш тихий разговор вернулся Мар, сгрузил целую охапку хвороста рядом с Соней и снова ушёл в лес.
— Нет, подгорный город в Одиноком клыке принадлежит горцам и имперскому наместнику Громке. Они хоронят мёртвых по своим обычаям, в каменных склепах. Наверное, поэтому ситуация там обернулась другой стороной. Рассказывали, что умертвия не смогли выбраться из крепких каменных саркофагов. Поэтому горные кладбища просто заперли, а погибших теперь сжигают на погребальных кострах, несмотря на традиции.
Я не сдержался и хмыкнул, озадаченный таким поворотом. И видя непонимающий взгляд Сони, махнул рукой.
— Не обращай внимания, продолжай.
Девушка пожала плечами и, опустившись на колени, стала ощипывать птицу, добытую Маром загодя, которую несла с самого утра в собственном узелке.
— А что тут рассказывать? Дальше была яркая ночь, и говорят, это Риордан безмолвно вопил, поднимая мёртвых на бой, чтобы стать единовластным богом этого мира. Теперь каждый умерший восстаёт на следующую ночь после смерти, становясь рабом пропавшего бога.
Крик Риордана… В моём мире не было этих богов. Зато существовала корпорация A. R. G. E. N. T. U. M, чьё название было аббревиатурой от имён восьми высших и самых развитых искусственных интеллектов. Риордан был в этом списке вторым — R. Тут он бог, а импульс, что превратил большую часть населения земли Первоисточника в уродливых мутантов, исказился до глобального божественного проявления.
В моём родном мире явление, которое было принято называть импульсом, происходило каждый месяц по всему миру. Импульс был вирусным пакетом данных, захватывающим носителей биотического блока (а таких было порядка 99 % среди всех жителей земли), он транслировался со спутников и сводил с ума личного ИскИна, подвергая тело носителя массивным и неконтролируемым трансформам. По итогу человеческий разум умирал. Разум, но не тело. Организм продолжал функционировать, находясь под контролем сошедшего с ума ИскИна. И в конечном счете носитель биотического блока становился ужасным существом, зверем-мутантом на человеческой основе.
Так как мой мир не зря назывался Первоисточником, произошедшая в нём катастрофа отражалась на всех параллельных реальностях, во всех мирах-отражениях. И именно случившееся в Первоисточнике, стало отправной точкой трагедии. Пока не спасён центральный мир, все разумные существа во вселенной отражений — под угрозой вымирания.
— Грач?
Голос жрицы заставил меня вернуться в реальность. Я слишком привык к тому, что из-за моего состояния спутники берут все обязанности на себя. В частности, ту же защиту лагеря. Подобная задумчивость может выйти мне боком, если я перестану быть внимательным.
— Извини, я задумался. А кто такие рыцари-защитники?
Соня повернулась и кивнула на мой сломанный меч, который сейчас был приторочен к мешку Мара.
— Защитники храмов, избранники богов, никто не видел их лиц, они не снимают доспехов. Многие думают, что они не люди, и я с этим согласна. Тебе повезло, что ты нашёл этот меч, обычно они не разбрасываются собственными вещами. В Одиноком клыке за него дадут хорошую цену, никто не знает, как подобный выковать.
Сбоку послышался шум, это возвращался зверолюд. Специально шумел на подходе к лагерю, чтобы не пугать нас, хотя по факту мог появляться совершенно бесшумно.
— Сегодня вечером я попробую использовать чудо исцеления, — Соня окинула меня взглядом. — Времени прошло более чем достаточно, мои силы восстановились.
Услышав слова про магию я даже не удивился. Похоже, начинаю привыкать.
— Ты никогда не испытывал чудо исцеления?
Мы стояли на берегу, ночь давно сомкнулась над нашими головами, а отражение огромной луны рябило в беспокойных водах ручья.
— Нет.
Мягкий свет на её ладонях обратился сияющими бабочками, которые вызвали зуд в повреждённых тканях и жар в сломанных рёбрах. Бинты с меня сняли ещё раньше, и оттого я мог наблюдать исцеление собственного тела воочию.
Крохи из чистой энергии целым роем ударились о мою грудь и исчезли. Корка на ранах и царапинах, что ранее была сокрыта под бинтами, осыпалась прахом, открыв под собой чистую, розовую кожу. Жар в груди сменился облегчением, чудо исцеления сработало как надо и буквально вернуло в моё тело жизнь, заставив меня радостно улыбнуться.
— Получилось!
Я разглядывал свои руки в лунном свете. Водил по ним пальцами и не находил ни единой царапины. Соня, видя моё изумление, звонко рассмеялась.
— Ты как ребенок, впервые увидевший жука! Ты что, никогда не болел и не ранился?
Вместо ответа на вопрос я с восторгом сказал:
— Ты не представляешь, сколько у меня к тебе вопросов!
Мы вернулись в наш небольшой лагерь и просидели у разведённого в низине костра несколько часов. Мне всё же пришлось ей соврать, ведь иначе было просто не объяснить, как я дожил почти до тридцати лет, но при этом не знаю о магии и прочих обыденных в этом мире вещах.