Страница 66 из 67
Его клетка была установлена на повозку, которую тащило рогатое мулоподобное существо, управляемое одним из Морот’Раг. Сама повозка была одной из многих, катящихся друг за другом по глинистой колее в составе довольно большого каравана, большую часть которого занимали перевозящие древесину телеги.
Были тут и рабы, куда уж без них. Все поголовно ходоки, ни единого непися в их рядах, Глиф, как ни старался, не разглядел. Было и ещё кое-что важное. Все рабы были разбиты на группы, от первого до шестого уровня. И ещё они передвигались в кандалах, хромая друг за другом. Никто из них не сидел в клетке подобно Глифу. И ни у кого из них и близко не было такого уровня как у тёмного эльфа.
Надежда остаться наедине с равной по уровню шайкой рабов стремительно таяла. Первоначальный план — убедить ходоков согласится напитать своей смертью реликвию Иллисара и с помощью призрака чародея устроить глобальный звиздец на территории мёртвой горы, стремительно накрывался медным тазом. Но сам игрок по этому поводу не переживал. Время в вирте без искина-посредника по своему обошлось с его разумом. Характер его изменился, и мрачная уверенность в собственных силах была тому доказательством. Орки ещё не поняли, кого они впускают к себе домой.
Скрестив ноги, игрок прикрыл глаза, стараясь убрать из разума лишние мысли. Так в полудрёме он провёл несколько часов, убаюкиваемый скрипом телеги и щелчками кнута, которым время от времени орки подгоняли колонну рабов.
Из дрёмы Глифа вывел далёкий крик ворона. Хугин следовал за колонной в вышине, превратившись в чёрную точку. Игрок улыбнулся. Варг регенерировал свои раны за ночь, и теперь продолжал присматривать за напарником. Он, да ещё и возможно Иллисар. Вот два инструмента способных ему помочь, в случае если он не сможет самостоятельно добраться до точки доступа, оказавшись внутри расколотой горы.
Морот’Раг вблизи оказалась огромной. Чёрные тучи дыма, вырываясь из разлома, смешивались с грозовым небосводом, а многочисленные всполохи пламени и грохот многих наковален говорили о том, что внутри рассадника пепельных орков кипит работа.
У подножья горы на караван накинулся ливень, а порывистый ветер, танцующий в его косых струях заставлял рабов шататься и стонать, поднимаясь по склону по колено в жидкой грязи. Глиф в отличие от других рабов, радовался этому буйству стихии. Вода смыла с него грязь и кровь, позволила промыть не зажившую до конца рану на лице и напиться.
— Быстрее мягкотелые отродья! Втаскивайте телеги в проход, пока их все не смыло к подножью! — Орки орали и ругались, подгоняя рабов. Транспорт увяз в глине и один из грязевых потоков смыл впереди идущую телегу с колеи, а затем перевернув её вместе с запряжённым животным поволок куда-то к подножью горы, не обращая внимания на мычанье обречённого зверя.
В телегу Глифа вцепились десятки исхудавших рук, толкая её под арочный проход туннеля ведущего в недра горы. Ходоки практически не обращали на него внимания, игрок сам искал визуального контакта, но не находил ничего кроме смертельно уставших и опустошённых безликих взглядов. Измотанные постоянным физическим трудом, недостатком еды и воды, игроки были доведены до отупения тем фактом, что они не могли сбежать из презренного рабства у неписей, просто прожав кнопку смены вирт мира. Знали бы они, что и без этого серебряного ошейника давным-давно исполняют чужую волю… Что выхода нет, и весь этот мир просто очередная клетка. Извращённая, хитроумная ловушка социального эксперимента корпорации A. R. G. E. N. T. U. M. вернее искинов недобитков, уцелевших после развязанной войны и краха Первоисточника.
— Эй! Достаньте из клетки черноухого урода! Старцы уже ждут, он будет первым кто ляжет на алтарь. И поторопитесь, сотня рабов уже добрались до черты силы, и пока вы тут возитесь, они простаивают в очереди.
Глифа вытащили из клетки, надели на шею петлю крепившуюся к длинной палке и повели по широким, вырубленным прямо в толще горы коридорам, будто бешеного пса.
Предположение о кипящей внутри горы работе оказалось верным. На самом нижнем уровне было видно бесчисленные и огромные печи, вокруг которых среди дыма, пара и искр раскалённого металла сновали ходоки.
Внутренние стены расколотой горы были разбиты на этажи. Многочисленные каменные мосты связывали их между собой. И повсюду, куда падал взгляд Глифа, были оборудованы клети. Большие и малые, висящие на цепях над жаром печей в которых томились изнывающие от дикой жары и удушья рабы, явно наказанные за какие-то проступки. Эльфы и люди, гномы и свифты и даже хварги и орки. Для Брагот’Гура был единый критерий рабства — бессмертие.
Орки переговаривались между собой криком, ибо внутри горы стоял такой грохот, что порой было не слышно собственного голоса. Глифа тащили всё выше и выше, но картина от одного этажа к другому не менялась.
Все те же клетки, битком забитые ходоками и нечистотами. Сажа, оседающая толстым слоем чёрной пыли и запах расплавленного металла тяжёлым духом витающий в воздухе и смешивающийся с тысячей других, не менее неприятных запахов города населённого рабами.
Шум кующегося метала и крики, постепенно затухали, оставаясь где-то позади группы орков, что вела эльфа к вершине. Но тише от этого не становилось. Наверху бушевала буря, и чудовищные по своей мощи росчерки молний трижды за время подъема ударяли куда-то внутрь горы, заставляя её содрогаться.
Вившийся спиралью подъём закончился, уперевшись в многометровую каменную площадку. Десятки рабов уже были здесь. Поставленные на колени и упирающиеся лбами в пол они напоминали группу фанатиков возносящих молитву какому-то божеству. Тяжёлое клубящееся чернотой небо было так близко, что казалось, будто достаточно протянуть руку и пальцы смогут притронуться к ревущей сути грозовых туч.
Спотыкающегося Глифа провели сквозь ряды невольников к огромному постаменту. И когда пространство вокруг осветила очередная вспышка молнии удивлённый возглас замер в горле у игрока.
Статуя могла изображать кого угодно. Ходок был готов увидеть божество орков в любом образе, но только не в том, который он видел перед своими глазами. Статуя была его полной копией… Не игровой. нет. это был он НАСТОЯЩИЙ. Давно погибший в Первоисточнике, темноволосый, коротко стриженный Русский парень.
Игрок, прошедший толпой смерти, испытаний, тягостных эмоций в отсутствии искина посредника, оказался не готов к этому зрелищу.