Страница 34 из 77
— Еще один вопрос. Что такое ужасное может идти за Двойниками?
— Мы называем их «джоши».
— Кто это?
— Подробности неизвестны. Все агенты, которые занимались «джошами» или погибли или пропали без вести. Получается, их практически невозможно убить. А уж агенты постарались, можешь мне поверить.
* * *
Вальжан включил дежурный ноутбук и запустил служебные программы. Некоторое время он разносил данные из ноута в «амбарные» книги. Когда ему это надоело, откинулся на стул, скрестив руки за головой, и произнес:
— Я ведь тебя совсем не знаю, Женя! Через что ты можешь переступить в решающий момент, а через что нет. Я в курсе твоей мотивации, но не знаю, есть ли у тебя какой-то предел допустимого. Мы идем на рисковое дело, даже не так, на чертовски рисковое дело, какого еще не знала история. Пантанал что, это всего лишь точка на прямой, за которой разверзнется новый мир. Совсем необязательно, что нас встретят цветами-лютиками. Что если там откроется нечто настолько невообразимое, даже не ужасное, просто нечто такое, что мы не сможем вместить в свои убогие мозги.
— Я думал об этом, — признался я. — Я не офигительный герой, который ничего не боится, и хоть я и пожил, но это совсем не обязательно, что не хочется пожить еще. Какие-то элементарные радости. Чтоб проснуться утром от солнечных лучей, почувствовать аромат свежего хлеба, обернуться вслед красивой женщине. С возрастом начинаешь ценить подобные пустяки. Но у меня есть, как ты говоришь, мотивация. С тех пор как убили Сашку, не проходит и дня, чтобы я не думал о нем. Мне часто снится один и тот же сон, случившийся и в реальности. Как-то раз я помогал выехать ему с придомовой парковки, машины стояли слишком тесно. Сашка выехал и остановился. «Давай залезай, довезу до дому, дождь ведь», — предложил он. Хотя до дома было метров 30. В этом весь Сашка. Эх, кабы знать! Я готов всю жизнь брести под вечным дождем, лишь бы вернуть сына!
— Это я и боялся! — сделал вывод Вальжан. — Самопожертвование хорошо до определенной степени. Мне хотелось бы нечто более фундаментального.
— Не понял! Что может быть более фундаментальным?
— Готовность сделать выбор-раз. Готовность сделать выбор, масштаб которого несопоставим со всем, что было раньше-два. И. Готовность сделать выбор, после которого вся твоя предыдущая жизнь полетит коту под хвост-три.
— Цель оправдывает средства?
— Речь о средствах больше не идет! Просто наши цели и цели с той стороны Пантанала могут быть даже не диаметрально противоположными, а вообще лежать в других плоскостях и даже пространствах. В таком случае придется действовать из обстоятельств, а цели противоположной стороны игнорировать и не брать в расчет. Есть только мы и точка! Готов ли ты, сын мой?
— Чтобы вернуть сына, я готов на все.
— Ну тогда на вечер ничего не планируй, у нас в планах спуск в ад!
Спуск в нижние галереи.
— Затихло! 8 часов ровно! — Вальжан задумчиво глядел в окно на пустую автостраду.
Ветер гудел в агрегатах ОРУ под стенами станции, солнце садилось, простреливая косыми лучами лесопосадки в ущелье навылет. Должно быть когда была большая вода, зрелище получалось впечатляющее.
— Бери в шкафу монтажную каску и готовь психику к небольшому психическому удару! — предупредил Вальжан.
Я напялил белую каску, но это не внушило уверенности.
Когда мы спустились в машзал, я испытал первое потрясение. Гигантское здание Плотины более километра в длину и высотой метров в 20 оказалось полым внутри. Пустая бетонная коробка с гидроагрегатами в полу.
— Раньше было 20 агрегатов, сейчас остался один! — пояснил Вальжан.
Дело ясное, агрегаты перевезли на действующую станцию. Или сперли.
Мы спустились в машзал, прошли под выцветшим барельефом типа «Слава труду!», преступили через полуметровые болты, наваленные кучей. И я едва не сверзился в огромную гладкую дыру, оставшуюся на месте вынутого гидроагрегата, метров 20-ти в диаметре и глубиной не меньше. Оправданием может служить то, что яма никак не было огорожена.
Вальжан сообщил о необходимости спуститься в нижние галереи, вход в которые имелся лишь на уцелевшем агрегате. Остальные замуровали от греха подальше.
Теперь я был начеку и ни в один открытый проем не свалился. Единственный агрегат оказался, как ему и положено, почти в самом конце машзала.
— В полной боевой готовности, хоть сейчас запускай! — пояснил Вальжан.
— Каким образом?
— А шут его знает!
Отверстие для спуска было заботливо огорожено металлическими перилами, что наряду с огромными дырами в полу, вызывало умиление и гордость за технику безопасности.
По лестнице мы попали в подбрюшье агрегата, оказавшись в кольцевом коридоре. Внутренняя стена коридора была круглая. В ней дверь. За дверью могучий железный конус с табличкой «Ленинградский металлический завод».
— А где этот Ленинград? — не понял я.
— Наверное, в бывшей Московской области! — предположил Вальжан.
В конус агрегата входила длинная металлическая болванка.
— Шток для регулировки потока воды в турбине, — пояснил Вальжан. — Говорят, никогда не включали на полную, могло всю Плотину разнести.
Мы спустились на ярус и прошли под гладким железным кругом в размер потолка-маховиком турбины.
— Если бы вдруг запустили-нас бы как тараканов размазало! — попугал Вальжан.
В машзале, под гидроагрегатами-везде на стенах висели громоздкие телефонные аппараты с тяжелыми эбонитовыми трубками. Когда-то желтые, теперь мутно пятнистые. Я снял одну, в трубке застыла настолько глубокая тишина, что сразу возник глюк, что я слышу в глубине приглушенный шорох и даже шепот.
— Призраки, их тут до фига! — жизнерадостно сообщил Вальжан. — Хочешь расскажу, как здесь целая смена пропала без следа?
Схрон.
Дабы не таскать аппаратуру с собой, Вальжан устроил тайник в нижних галереях. По всей длине станции под машзалом и генераторами тянулись бесконечные коридоры с тусклым аварийным освещением. Когда-то ухоженные и чистые, они были завалены мусором. Стеклянные вставки в пожарных щитах и дверях расколочены. Вальжан рассказал, что раньше персонал ездил по галереям на велосипедах, которые пропали вместе с былым величием.
Тайник был сделан в комнате с газовыми выключателями. Правильное решение, комната даже сейчас вызывала опасение за свою жизнь. Высоковольтные шины в виде труб солидного диаметра.
— Рассказывают, тут электрика убило! — смачно сообщил Вальжан. — Полез в клетку, не выключая напряжение. Ну его притянуло и шандарахнуло. Когда его нашли, он стоял будто живой, дотронувшись рукой до шины. Но стоило снять напряжение, он на глазах рассыпался в пыль. Миллион вольт-что ты хотел!
Я ничего не хотел, кроме как убраться отсюда подальше. После Парижа не люблю подземелий.
Вальжан безбоязненно зашел за оградительную сетку, распахнул распределительный шкаф и достал объемистый рюкзак. Передал мне мощный промышленный фонарь, на всякий случай, освещение функционировало не везде на территории, да и не редки были отключения-барахлил дизель-генератор, да и «капюшон» не перетруждался.
Себе он тоже взял фонарь, повесил на бок на длинном ремне, потом достал сам прибор. Небольшой ящик со множеством выдвижных штанг и приспособ. Он раскрывался в виде планшета, сходство усиливало наличие монитора.
— Сканер на Пантанал! — пояснил Вальжан.
— Должно быть жутко секретный. Не боишься оставлять? — поинтересовался я.
— Защита от дурака последней модификации! — пожал плечами Вальжан. — Чужой даже в руки взять не успеет. Не миллион вольт, но все же достаточно.
— Но это же убийство! — опешил я.
— До этого ни разу не доходило, — успокоил Вальжан. — Здесь никто не шляется, кроме нас с тобой.
Он укрепил прибор на груди с помощью сложной ременной привязи, так что руки оставались свободны чтобы бдить, бить и стрелять.