Страница 20 из 77
Машина поехала по Московскому проспекту, а когда он закончился, по Спортивной. Здесь раньше был съезд на пляж. Он и сейчас был, только пляжа давно не было, как и самой Волги. Вернее, Жигулёвского водохранилища.
Сразу за набережной начинались дикорастущие заросли. Некогда водохранилище в этом месте было шире 10-ти километров. Когда большая вода ушла, все пространство густо заросло смешанным лесом. Где-то в глубине этого хаоса скрывались многочисленные несанкционированные свалки. Там же многие годы закапывали криминальные трупы. Бомжи жили в землянках. Когда землянки обваливались, засыпая людей, никому не было до них дела.
Пропускной режим через Ущелье давно и безуспешно пытались взять на контроль. Но через него вели десятки, если не сотни стихийно организованных дорог на противоположный берег, и ничего хорошего из этой затеи не вышло.
Дело закончилось тем, что крупные объекты типа элитного санатория «Волжские зори», принадлежащего вездесущему Сыроже Боярникову, и Плотину окружили охранными Периметрами и успокоились. Таким образом Ущелье превратилось в государство внутри государства. И командировочные в эти районы оформлялись самым серьезным образом, с зачислением в горячий стаж и фронтовыми надбавками. Так что, если здесь периодически кого-нибудь не убивали, не видать бы мне этой командировки как своих ушей.
* * *
Нас остановили единственный раз. На съезде с набережной находился стационарный блокпост с каменными блоками, в шахматном порядке перекрывающими дорогу, с бетонной будкой с прорезью для наблюдателей. Совершенно бесполезная вещь-в ущелье можно было попасть по тысяче неучтенных съездов.
— Куда едем? — спросил лейтенант ППС, экипированный для небольшой победоносной войны.
Я показал документы и объяснил, что следую на Плотину в командировку на 3 дня. То, что меня грохнут раньше говорить, не стал.
— Нигде не останавливайтесь! Если на дороге попадется тело, старайтесь объехать, не получится-езжайте по ногам, но тоже не останавливайтесь! — предупредил лейтенант.
Получив благостное напутствие, продолжили путь. Грунтовая дорога с щебеночным покрытием нырнула в зеленку, которая сразу поглотила блокпост. Теперь мы были одни в целом мире. Несмотря на световой день, заросли, подступившие вплотную к дороге, просматривались едва ли на 50 метров.
Местами щебенка оказалась размыта, дорога бугрилась колдобинами, без затей превращалась в колею, машина едва плелась на 2-й скорости. Изредка на 3-й, когда попадался хороший участок.
По обочинам тянулись образованные случайным образом свалки, изредка устрашающего вида строения из подсобного материала — все разваливающееся и давно заброшенное. Вопреки предостережению лейтенанта ни одного человека не встретилось.
Первый корабль попался на глаза уже на первых километрах. Небольшая круизная яхта-рыжая от ржавчины, ни одной уцелевшей детали не из металла, пустые глазницы вместо иллюминаторов-никакая сила не заставила бы лезть внутрь.
Чем дальше вглубь ущелья, тем суда стали попадаться чаще-яхты, катера, лесовозы и танкеры, паром встретился, что раньше ходил между берегами. Все примерно в одинаковом состоянии-полная и безоговорочная победа ржавчины и тлена. Но что самое примечательное — 9 из 10 судов стояли на киле ровно, точно готовые плыть при возвращении большой воды.
— Говорят, в глубине ущелья реки сохранились, на них даже небольшие суда ходят, — заметил Дима.
Он запросился по нужде. Я отказал.
— Приедем, сходишь. Кстати, обратно поедешь, тоже не вздумай останавливаться! Это может быть опасно!
— Тут же никого вокруг нет!
— Именно это и настораживает. Куча мест, где бомжи могли бы тусоваться. Те же корабли, фанерные дома по обочинам. Почему нет ни души?
— Да попрятались все.
— А если попрятались, значит, чего-то боятся. Значит есть чего бояться.
Чащоба тянулась не везде, местами обрываясь небольшими пустошами. Здесь были либо овраги, либо небольшие холмы, реже поляны. Их объединяло одно-на них не росло ни травинки, лишь торчали узловатые высохшие деревья, голая земля, чаще утрамбованная глина, будто по ней стало слонов прошло.
— Нехорошее место, радиация здесь, — поежился Дима.
Я его успокоил, если бы здесь сохранилась даже не радиация, а ее запах, все ущелья перекрыли бы войсковыми соединениями, заражённый слой сняли бы рабы из Европы и увезли туда же, на полигоны Единого Мусорного Оператора в Прибалтике и некогда братских Чехии с Польшей.
И все-таки Дима меня уговорил остановиться. Я выбрал место с широкой обочиной, мы были где-то на середине Ущелья, место должно быть пользовали по прямому назначению путешественники с обоих берегов. Обочина была устлана пластиковой и стеклянной тарой, упаковкой от продуктов, использованной туалетной бумагой. Опять же испражнениями.
— Пойду вглубь, не могу в этом гадюшнике! — заявил Дима, и пока я успел пасть разинуть, канул в кустах.
Я никудышный начальник, держу себя на равных с подчиненными, а они этим пользуются. Вот если бы на моем месте оказалась Алкоголикова, Толстый Дима даже не подумал бы отпрашиваться, а срал бы в штаны.
— Палыч! — раздался крик.
Первым делом я кинулся к задней двери, достал «38-й» и только после этого устремился на крик. Вымазав ботинки в гуано до самых брюк и сильно поцарапав руки о ветки, я оказался на небольшом пятачке-этакая «комариная плешь». Толстый Дима стоял ту же целый и невредимый.
— Чего орал? — напустился я.
— Аномалия! — глубокомысленно заметил он.
На небольшой площадке находилось по-крайней мере 50 автомобилей! Без стекол, без фар, наполовину сожранных ржавчиной. Некоторые по разбитые стекла вросли в грунт, другие стояли у них на крышах.
— Как они сюда заехали? И главное зачем? — не понимал Дима.
— Скорее всего, не заехали, а приплыли, — возразил я. — Сбрасывали их с парома или катера. Возможно, с криминальными трупами внутри. Братва кладбище устроило персональное, неужели не понятно?
Дима плотоядно ощерился.
— Так может есть чем поживиться внутри?
— А в трупный яд не хочешь вляпаться? Или на растяжку нарваться? Да и вряд ли преступники оставили что-то ценное.
Дима нехорошо уставился на «38-й», что я опрометчиво не успел спрятать, хотя время было вагон, старею.
— Тебе же ствол не положен, Палыч!
— Какой ствол? — сделал я недоуменное лицо. — Ты разве не видишь, у него штифты просверлены и для боевого применения он не годен?
— Не вижу! — честно признался Дима. — Для этого ведь спец нужен. А какой я спец? Я и не вижу ничего. Хотел очки заказать-5 тыщ запросили! Представляешь, Палыч? Откуда у меня 5 тыщ? А ведь я людей вожу. Ошибся, чуть рулем вернул и все-амба. Пирамидка у дороги, цветочки-лютики. А еще ствол может померещится в руках у того, кому он не положен. Пойду к Коликовой с докладом, а вдруг ошибусь, напраслину возведу на человека!
— На 5 тысяч! — не выдержал я.
— Отдам, Палыч, мамой клянусь! — пообещал Дима, который кстати до это случая мне был тысячу уже должен.
Отель «Россия».
Комфортабельный пассажирский четырёхпалубный теплоход «Россия» стоял на киле ровно. В лучшие годы он вмешал более 200-т пассажиров для чего имелось 112 кают. Кроме капитанской имелись 3 палубы-шлюпочная средняя и главная. Длина теплохода равнялась 125 метров, ширина 16. Водоизмещение 3,5 тысячи тонн.
В настоящее время судно принадлежало ЧП и использовалась как гостиница для проживания вахтовиков внутри охраняемого периметра. Энергопитание осуществлялось от дизель-генератора, установленного в машзале.
Периметр представлял собой сплошные заграждения из колючей проволоки высотой более 2-х метров. По всей длине датчики движения и объема, видеокамеры, мины-ловушки-о чем глупый нарушитель честно предупреждался многочисленными табличками.
В месте разрыва был установлен КПП-с солдатами в полной боевой экипировке и пулеметом в бетонном доте. Толстого Диму без обиняков завернули, допуск в зону имелся только у меня.