Дамнат

— Он пошел туда! — Проорал ему в лицо какой-то старик. На мгновение Тимьяну показалось, что перед ним Туут.

— Что? Что ты сказал? Ты кто?! — Тимьян вцепился в него. — Ты кто?..

Бледой может стать любой клинок. Главное — путь к бессмертию. Совершенству нет конца. Запомни, низший…

— Простите… — лопотал старик, опустив глаза. Они всегда так делают. Будто отведя взор, можно избежать смерти. Глупцы! Ханут хайим! Берущий жизнь да не дрогнет! — Видимо вы ищете того человека, в черном. Он туда пошел… За тем переулком он свернул налево. — Старик махнул рукой в сторону, противоположную той, куда все бежали.

— Отпусти деда, Тимьян, — сказал Кир. — Идем. Теперь мы знаем куда.

Они с трудом протиснулись сквозь потоки обезумевших от страха людей. Свернув туда, куда указал старик, Тимьян увидел знакомый дом с одинокой рощицей позади.

Маленький ухоженный дом, лужайка, где когда-то цвели цветы, ныне превращённая, стараниями Эндра, в каменный сад, старый сонный пес на цепи у крашенной в белый цвет конуры.

Рядом с ней — человек в черном. «Тайный». Казалось, человек кричал: «Ну? Чего ты ждешь?»

— Это же дом Мариши! — удивился Кир. — Подруги толстяка.

— Ты видел его?

— Кого?

— Того, кого мы преследуем?

— Нет. Там никого не было. И вообще, здесь как-то тихо.

— Здесь всегда тихо, — сказал Тимьян, вынув меч. — Он там.

Сердце колотилось как бешеное. Они все уважали эту кроткую добрую женщину. Если с ней что-то случится… Если с ней что-то случится… Если с ней что-то случится…

Дверь была открыта. Вошли тихо, держа наготове мечи, напряженно осматриваясь. В комнате, на застеленном льняной скатертью столе горела одинокая свеча. Рядом — кувшин, расписанный Маришей вручную. Орнамент из цветов. Лужа крови рядом с опрокинутым стулом.

Мариша висела, повешенная за шею на потолочной балке. Лицо страшно побагровело, превратив миловидное его в оскал смерти. Висела обнаженная. Живот вспорот. Кровь медленно стекала по ногам, капая на пол.

Два горизонтальных надреза и один вертикальный. Ворота в ямы скорби. Она предназначалась тому, кто вечно голоден. Она — еда демона, крадущего жизнь. И она — начало.

Тимьян медленно обернулся и посмотрел на Кира. Ослепительный стоял, потрясенно глядя на изувеченный труп Мариши. С глаз потекли слезы.

Тимьян вынул кинжал…

Бледой может стать любой клинок.

И вонзил его в грудь Кира.

Поднявший меч да не опустит его

— Эй, что за… — только и успел произнести Осип. Итулла выхватил тонкую кривую саблю — килич — и приставил к шее Эндра. Одновременно горла самого Итуллы коснулся кинжал, невесть откуда взявшийся у Мёда. Верга ударил остолбеневшего Осипа по затылку. Старик упал на колени.

— Сиди спокойно, или умрешь, — произнес Верга, отобрав у старика меч и заняв место за Итуллой. Лоб Итуллы покрылся испариной.

— Вот же ж блядство, — плюнул Осип. — Ловкачи, ёп вашу мать…

На Дакси всё это не произвело, кажется, никакого воздействия. Он даже не поменял позы.

— Я так и знал, что вы болваны, — сказал Эндр, скрестив руки на груди и буравя взглядом Итуллу. — Вы что думали, у нас игрушек, кроме мечей, больше нету? Вы же с наемниками дело имеете, придурки! Надо было шманать по полной!

— Я долго буду ждать?! — орал Григ во дворе.

— Скажи ему, — обратился к Осипу Верга, — пусть подождет.

— Ага, заговори ему зубы! — сказал Эндр.

— Как? — чуть не взвизгнул Осип. — Что я ему скажу?

— Что, сдулся, старый? — прошипел Эндр. — Где же твой острый язычок? Отсох?

— Пошел на хуй!

— И это говорит человек, уполномоченный камиллом вершить государственные дела, — заметил Мёд.

— Отвлеки его, — повторил Верга, — пока мы не решим вопрос с твоим помощником.

— Итулла! — обратился к напарнику Осип после некоторого раздумья. — Кончай дурить, опусти сабельку. Давай вместе этими прощелыгами помозгуем, как быть…

— Он не опустит килич, — сказал Эндр. — Опустить самый данварийский меч? Как там говорил наш геройский предок, а, Итулла? Поднявший меч да не опустит его, пока не свершится справедливая месть. Так, кажется? — Итулла шумно дышал и с опаской косился на Мёда, словно пытаясь по нему понять, что же такое хочет выкинуть Верга за его спиной. — Данвариец с киличем — это… даже не знаю с чем сравнить-то. Да и похер, у нас с Итуллой старые счеты. А ты, охотничек засратый, делай, что тебе говорят!

— Так вы знакомы, я погляжу?.. — мрачно усмехнулся Осип.

— Еще как!

— Повторяю еще раз!.. — начал Григ.

— Да подожди ты! — крикнул в ответ Осип. — Сейчас выйдем.

— Что-то долго вы там возитесь! Предупреждаю, если что-то с королем случится…

— Да не случится с ним ничего! — рявкнул Осип. — Сейчас, дайте только король оправится, мы ему попу подотрем, и выползем, так уж и быть…

— Ты думаешь, это смешно? — спросил Мёд.

— Ну простите, я вам не прынц. Говорить не умею.

— Ага, глотки зато перерезать научен.

— Этому учится не надо. Это сразу на практике постигается. А чтоб языком молоть, тут надо книжки читать. А я с книжками не дружон.

— Не ври! — возразил Мёд. — Бывший таинник уж точно книжки читал. И немало…

— Шутки здесь неуместны! — Григ возвысил голос и стало казаться, что он находится прямо за дверью.

— И я тебя приметил, зверь ты поганый, — прошипел в ответ Осип, посмотрев на Мёда с откровенной ненавистью. — И без видящего понятно — морда чародейская!

— Вы делаете мне честь, называя чародеем, господин палач.

— Да ну вас! — подал вдруг голос Дакси, подошел к двери и крикнул: — Анастасий! Ты слышишь меня?

— Да, ваше величество!

— До чего ж у него противный голосок, у этого твоего советника, парень, — буркнул Эндр. — Как у любителя мальчиков… Так и чешутся руки кишки ему выпустить… Да, Итулла, старый друг? Давненько не виделись! Сколько лет, сколько зим! Только представь, я твою злодейскую рожу сразу и не признал.

Итулла как-будто раздумывал. Килич мелко дрожал в руке.

— Мы скоро выйдем! — не обращая ни на кого внимания, продолжил Дакси. — Ждите. Все понятно, господин первый советник?

— Да, ваше величество!

— И пожалуйста, отрубите голову бывшему главе вордуров Григу.

— Чего? Это как?.. — послышались растерянные голоса.

— А что? — сказал Эндр. — Я только за.

— Я тоже, — невесело кивнул Осип.

— Ваше величество? — взвизгнул Григ. — Да за что?

— Анастасий! — повторил Дакси. — Вы меня слышали? Приказ ясен? Отрубите изменнику голову! Приказ короля! С этого дня институт идшукантов упраздняется!

— Но, ваше величество…

— Не спорьте!

— Но вы еще не вступили в возраст!

— Вы объявили меня королем, не так ли?! И в дни, когда отечество в опасности, вы будете говорить мне, что я не должен руководить государством? Зачем же вы меня королем сделали? Это что, тоже измена? Может, приказать и вам голову снести?

— Э… нет, ваше величество. Но…

— Я отдал приказ!

— Так точно, ваше величество, — растерянно ответил Анастасий.

Дакси развернулся к Осипу, так и стоявшему на коленях с обреченным видом.

— А теперь вы, — понизив голос, обратился юноша к нему.

Осип поднял голову, плюнул в сторону и спросил:

— Что я?

— Теперь вы крикнете: «Измена! Григ, как и вордуры был верен королю, а король за верность его убивает! Предательство! К оружию! Малолетний король спятил!» Что-то в этом духе.

— Зачем? Что за бред?

— Умная мысль, — похвалил парня Мёд. — Приступайте, почтенный. Гвардейцы с вордурами начнут грызню, и у всех нас будет шанс. Не секрет что вашу братию недолюбливают. Грызня начнется точно. Так что, почтенейший, прошу. Иначе все загремим к Анастасию в гости. А этого никто не хочет. В том числе и его величество.

Осип поднялся с колен, отряхнулся.

— Может, отпустишь оружье, Итулла? Смысл-то сейчас кровь друг дружке пускать? Подумай! Успеете еще погрызться.