Страница 56 из 80
— Знаю. Буквально только что собирался позвонить вам сам.
— Неужели⁈ Чтобы попытаться оправдаться⁈
— Нет. Чтобы заверить, что к смерти Павла я не имею ни малейшего отношения.
Я честно пересказал Анатолию, что произошло. Не стал скрывать, что его сын участвовал в махинации с завещанием и что заставил его Пихтин, используя некий компромат. Какой именно, не уточнил — опять же, искренне сообщил, что связан словом дворянина.
— Мы встречались с Павлом на вокзале и вокруг было много свидетелей. После этого я вернулся в поместье. Куда отправился ваш сын, не имею понятия. Но если позволите, подозреваю, что его убил граф Пихтин.
— Вы горазды бросаться обвинениями, Георгий! — Уткин продолжал кричать.
— Примите мои соболезнования, Анатолий Семенович. Клянусь, что не причинял Павлу вреда.
— Соболезнования⁈ — заорал граф Уткин так, что показалось, будто мобилет сейчас взорвется. — Ты еще смеешь выражать соболезнования⁈ Ублюдок, ты убил моего сына!
— Прошу вас, поверьте, это не так. Граф Пихтин хочет столкнуть нас. Он привык действовать подобным образом.
— Не пытайся меня обмануть!!! — сквозь гнев Анатолия я почти физически ощущал его боль. — Ты ответишь, Чернобуров, ответишь за это! — он прерывисто вздохнул. — Не думай, что я устрою войну. Но я подам на тебя в суд! Можешь клясться сколько хочешь, у меня есть доказательства, что Пашу убил ты!
— Какие же? — сухо спросил я.
— Узнаешь! И да, я подожду удобного момента, чтобы устроить разбирательство. Не прямо сейчас. Чуть позже!
— Почему позже? — нахмурился я.
— Узнаешь! — повторил Анатолий и бросил трубку.
Я положил мобилет на стол и откинулся на кресле, закрывая глаза. Бездна меня возьми! Пихтин потрудился не только убить Павла и свалить все на меня. Он подготовил какие-то фиктивные доказательства…
Стоило ожидать, впрочем.
— Что он сказал? — негромко поинтересовался Костя.
— Что подаст на меня в суд, — я взъерошил волосы и открыл глаза. — Позже.
— Почему позже?
— Как ты слышал, я спросил то же самое. Но ответа не получил. Думаю, Пихтин попросил его подождать до начала войны.
— Такие обвинения не будут разбирать во время боевых действий.
— Да, ты прав. Тогда, возможно, они готовят что-то еще и хотят нанести удар по нескольким фронтам. Или дождаться конца войны, чтобы добить нас или отыграться за поражение. Смотря, как все повернется. Не знаю!
Я встал и сделал несколько кругов по комнате. Теряю самообладание, что происходит крайне редко. Но враг силен и коварен, поэтому ничего удивительного.
— Ладно, — я оперся кулаками на стол и кивнул на демонический артефакт. — Что с этим?
— Владислав сказал, скоро пришлет людей.
— Хорошо, — я отыскал на полке пустую шкатулку и сунул артефакт туда. — Позвони еще Кротову. Скажи, пусть доставят все имеющиеся свитки перемещения в поместье. Все готовые защитные амулеты — в казармы.
— Сделаю.
Остаток дня выдался таким же напряженным. Я даже не нашел времени поужинать и уснул прямо в кабинете, на диване. Спал плохо и проснулся разбитым. Но сразу же умылся в ближайшей уборной, потребовал кофе и вызвал Костю. Надо было понять, случилось ли что-то за ночь, и предпринять свои действия.
Я попытался связаться с Мокрухой, но тот не брал трубку, как бы настойчив я не был. В сердце сразу закралось беспокойство, однако я задушил его. Иван профессионал, и набрал себе отличных людей. Они справятся.
Не успели принести кофе, как раздался звонок от директора «Чернобурского леса».
— Слушаю.
— Ох, Георгий! — Роман Сергеевич был встревожен едва ли не больше, чем во время лесного пожара. — У меня плохие новости…