Дверь

– Иисус, Мария, Иосиф, может переберешься жить к нему в клетку!? – негодующе бросила я. Конрад хмуро взглянул на меня. – Так, вообще, мне уже пора, – не дав брату вставить слово, сказала я, разворачиваясь и направляясь к дверям.

– Не так быстро, сестренка.

Конрад отошел от клетки и взглянул на Блейка.

– Мама, почему-то решила подготовить вам одну комнату на двоих, хотя я советовал расположить вас как можно дальше друг от друга.

На самом деле я даже не думала, о том хочу расположиться одна в комнате или с Блейком.

– Все еще не понимаю, почему это так интересует тебя, Пижон, – холодным голосом процедил Блейк.

– Ты уже раз сделал ей больно, сделаешь еще раз, я очень постараюсь сломать тебе нос, – фыркнул Конрад.

Блейк замолчал, затем его подбородок дернулся, словно он хотел что-то ответить, но я опередила его.

– Прекратите, вы оба. Я сама в состоянии сделать выбор!

Брат с силой сжал челюсти.

– И еще кое-что. Ваша комната находится прямо через стенку от моей. Услышу, как вы трахаетесь, снесу тебе башку, понял?

Накрыв лоб ладонью, я покачала головой и уже хотела выдать что-то язвительное брату в ответ, но в патио появилась бабушка, а следом за ней вошли мама и Саймон.

Никто, кажется, не заметил напряжения, которое сейчас буквально можно было резать ножом.

– Конрад уже сказал вам, что комната готова? – спросила мама, присаживаясь с чашкой чая в одно из плетеных кресел.

– Да, – коротко бросила я.

Бабушка подошла к попугаю, и попутно сдабривая его ласковыми словами, положила в золотую клетку кусок яблока.

– Кушай, детка, Джоанна купила яблоки сегодня на рынке, – сказала бабушка, закрывая дверцу. – Нужно будет выпустить тебя завтра полетать.

Конрад и Блейк отошли друг от друга. Но лица обоих не посветлели ни на йоту.

Я заметила, как после бабушкиных слов о том, что яблоки купила я, попугай просунул кусок фрукта через прутья и скинул его на пол.

Облезлое недоразумение!

– Вы решили, когда будете вылетать? – спросила мама.

– Завтра в час дня, – буркнула я, в уме гадая, употребляет ли какой-нибудь народ в этом мире попугаев в еду.

– Сегодня не слишком холодно было, – послышался голос Саймона, он сел в кресло рядом с мамой. – Надеюсь, завтра будет также.

Бабушка тоже заняла кресло и принялась смотреть в стеклянные окна патио, повисла неловкая пауза и я решила, что это отличный момент, чтобы исчезнуть.

– Ладно… Я уже хочу спать, – показательно зевнув, сообщила я. – Пойду к себе.

– Да, я, пожалуй, тоже, – подхватил Блейк.

– Так рано? – изумилась мама. – Сейчас только десять.

Они с Саймоном недоуменно переглянулись.

– Перелет и помолвка не дала нам как следует отдохнуть, – объяснил Блейк и я была очень благодарна ему за поддержку.

Мама лишь кивнула, соглашаясь с этим.

– Доброй ночи, – улыбнулась бабушка, предлагая Поппи еще один кусочек яблока, так и не заметив, что первый кусок валяется на полу у клетки.

– Услышу, как вы тр-р-рахаетесь, трахаетесь, трахаетесь, снесу башку, снесу башку, снесу башку, – завелся попугай, активно качая облезлой головой.

Все затихло.

Я заметила, как уголки губ Блейка дернулись, Конрада, на удивление тоже позабавила эта ситуация. А вот остальные, кажется, мягко говоря, не ожидали подобных слов от попугая.

– Пойду, налью себе чай, – сказала бабушка и вышла из патио.

Более неловкой ситуации в моей жизни еще не было.