Дверь

Да. Он действительно обижал ее, избивал. И не жалел об этом.

Мой отец был самым настоящим монстром.

– Что ж, ты должно быть все знаешь. Это даже к лучшему, – пожал плечами Томас. – Ваша мать лживая шлюха, которая крутила с моим другом за моей спиной. Она получила то, что заслужила.

Он говорил это так спокойно, словно рассуждал о погоде. Бесчувственный и бесчеловечный. Как я не замечала этого раньше? Я пыталась добиться его любви, но ведь он любил только себя.

– Наша мама никогда не делала того, в чем ты ее обвиняешь! – зарычал брат. – Это ты измерял ей долгие годы! Ты!

Даже если она и делала нечто подобное, было ли у него право так обращаться с ней? – Нет.

– Замолчи, Конрад, тебя это не касается! – взревел он.

Отодвинув брата, я выступила вперед.

– Я все время находила тебе оправдания, я все время старалась понять тебя, но с меня хватит. Я тебя больше знать не желаю.

Его лицо потемнело, но затем он сделал то, что поставило меня в тупик: он рассмеялся.

– Ух ты, вот как ты заговорила! Нечего сказать, вся в своего отца! – желчно бросил Томас.

– Я на тебя совсем не похожа! – покачала головой я.

Томас усмехнулся.

– Ты и не должна быть на меня похожа, глупая девчонка! Ты похожа на своего настоящего отца. Я тебе никто, – развел руки в стороны он.

На секунды я потеряла весь свой боевой настрой.

Стоп.

Он сказал, что я не его дочь.

Но зачем ему так говорить?

– Что ты несешь? – донесся яростный голос Конрада.

Пазл в моей голове начал складываться.

– Твой настоящий отец дядя Саймон, который обрюхатил твою мать. А Лаура пыталась выдать тебя за моего ребенка. Но я сразу знал, что ты не моя. Я видел в твоем лице его лицо. В твоих жестах, его жесты. Ты просто копия Саймона, – фыркнул он.

Я всегда считала себя похожей на отца, но видимо, так считала только я.

– Поэтому ты был так холоден со мной? Ты считаешь, что я не твоя дочь?

Не верю в это. Такого не может быть! Я же Хэтфилд, всегда была Хэтфилд, хоть и под другой фамилией.

– Я не считаю, а знаю! Я был бесплоден уже год, когда твоя мамаша сообщила мне, что она беременна. Я думал, что это чудо, что бог послал мне еще одного сына. Но родилась ты, а потом мне стало известно о том, что ты даже не моя дочь, ты отродье этого ублюдка, которого я когда-то считал своим другом!

Из моего рта вырвалось громкое фырканье.

Все то время, пока я полагала, что не достойна внимания отца, моего внимания был не достоин он.

Я не была плохой. И не заслуживала подобного отношения.

Блейк, сдвинув брови к переносице, грустно посмотрел на меня, а Конрад полностью погрузился в себя, все еще переваривая новую информацию.

Мне вдруг стало так легко внутри, и даже захотелось рассмеяться.

– Что? – нахмурил лоб Томас. – Почему ты улыбаешься?

С моих губ все же сорвался нервный смешок.

Он разговаривал со мной таким желчным тоном. Он был необычайно счастлив, сообщить мне подобную новость. Но проблема в том, что даже если он не мой отец, я в этом не была виновата.

– Хочешь правду? У меня камень с души упал! – честно призналась я. – Господи, как же хорошо, что мы не родственники! Представляешь, сколько раз в своей жизни я хотела быть дочерью Саймона? Мой отчим был для меня больше отцом, чем ты, Томас. А теперь оказывается, что я и есть его дочь. Это же все меняет.

Меня понесло, хотелось отомстить ему за все те годы, что я считала себя ничтожеством. Я была зла.

– Ты жестокий, мелочный и глуп настолько, что никак не можешь понять: наш мир изменился и такие как ты совсем скоро перестанут иметь хоть какое-то влияние! Ты не представляешь, как же я счастлива, узнать этот мегасекрет!

Глаза Томаса округлились и окрасились черной яростью. Но для меня было настоящим удовольствием наблюдать это.

– Да как ты смеешь? – заорал он.

В мгновение Томас оказался рядом и занес руку надо мной.

Я испугалась, что сейчас он ударит меня и зажмурила глаза.

***

После помолвки мы вернулись в отель и стали собираться в дорогу. Через пять часов все вместе покинули Монако и направились в Париж.

Мне предстояла встреча с другой частью моей семьи: мамой, бабушкой и Саймоном. До посадки оставалось не более двадцати минут.

Я чувствовала смятение и страх в душе, от меня итак скрывали многое, а теперь еще и внезапно открывшаяся тайна моего отцовства.

Томас заявил, что он не мой отец, и от этой мысли мне становилось дурно. С другой стороны это известие отчасти облегчило мою участь. Я ведь всегда считала, что он не любит меня, потому что я не достаточно хороша, а выходит, он просто не считал меня дочерью.

Все время до полета и во время него я думала об этом и с каждым часом впадала в уныние все сильнее.

Но стоило угаснуть бесполезным чувствам и эмоциям, в дело вступал мозг, а он мне напомнил, что я, как и Конрад имею синие глаза, не голубые и не серые, а именно синие, такие были лишь у отца и его сестры Иветты. У мамы и Саймона глаза были другого цвета. Я знаю, что это недостаточный аргумент в пользу отцовства, но подобные сравнения помогали мне держаться на плаву.

Стюардесса остановилась у наших с Блейком сидений и передала ему плед. Конрад сидел в другом кресле, он задумчиво смотрел в иллюминатор, держа в руке пачку орешков. Понятия не имею где он ее взял, и почему не ест.

Летели мы, конечно же, на самолете Конрада. Мой засранец брат, или не брат (я пока не знала, возможно, я вообще приемная, семья могла лгать мне о чем угодно), не летает общественными самолетами.

– Давай, – сказал Блейк, укрывая меня пледом. – Замерзнешь.

Я расправила концы синего пледа, и сузив глаза, недовольно посмотрела на него.

– Сама справлюсь, – фыркнула я.

Он вскинул брови, а затем задумчиво сдвинул их к переносице.

– Прекрати ершиться. Я хочу позаботиться о тебе, не воспринимай мою заботу как услугу, за которую тебе придется платить. Просто прими это.

Я громко фыркнула и вздернула подбородок. В голове было осознание, что я веду себя как подросток с неустойчивой психикой, но ничего не могла с собой поделать.

– Ты злишься, потому что я ударил твоего отца? – спросил Блейк.

Наши глаза встретились, в его я заметила грусть и решила сбавить обороты.

Все произошло слишком быстро. Удара не последовало. Приоткрыв глаза, я заметила, как руку Томаса перехватили, не позволяя ему навредить мне, а далее мой отец или не отец получил удар в челюсть.

Это был Блейк.

Он стоял прямо передо мной, заслоняя своей широкой спиной.

Отец отшатнулся и осел на пол, уставившись на моего спутника непонимающим взглядом.

Из банкетного зала вышла Синтия, заметив отца на полу, она бросилась к нему.

– Том, ты в порядке? – залепетала она, пытаясь поднять его.

Том.

Бррр.

Никто не звал его Томом.

Он отмахнулся от нее и с яростью в синих глазах уставился на нас.

– Ты кто вообще такой? – заорал он, наставляя палец на Блейка.

Джефферсон пожал плечами и сунул руки в карманы брюк, он был слишком спокоен для человека, который только что ударил Томаса Хэтфилда.

Я заметила, что губа отца была разбита, из раны медленно выступала кровь, его зубы тоже были в крови, но вроде целы.

– Тот, кто не позволит обижать Джоанну, и тем более поднимать на нее руку, – ответил Блейк.

– Ты пожалеешь об этом! – фыркнула Синтия. – Я вызову полицию!