Страница 61 из 83
А потом улыбающаяся Эмили с красным носом и алеющими щеками побежала за своим телефоном. И сделала несколько селфи с этим чудом, утверждая, что останется прекрасная память о таком дне…
И вот это действие мгновенно привело Марселя в чувство. Снова кольнуло за грудиной. Горло сдавило. И он напрягся.
Господи, как это всё разрулить правильно?..
* * *
Кузница не отапливалась. Посредине стоял пышущий адским жаром горн. Но его тепла не хватало на всё помещение. Марсель был облачен лишь в футболку. Внутри тоже разрасталось пламя, которое по градусу смогло бы соперничать с внешней температурой, исходящей от печи.
Под удары молота и лязг металла мужчина думал. Анализировал то, что происходит, искал наилучший выход. Путался в лабиринтах, по которым вели умозаключения. Злился еще сильнее. И тогда бил интенсивнее, выплескивая на железо всё своё негодование.
Эмили взялась за готовку ужина сразу после несанкционированного детского порыва. Сейчас свежие воспоминания о нем ошарашивали. Волна куража схлынула, и Марсель поразился тому, что творил. Здоровенный бугай лепил снеговика. Его рот скривился в усмешке, когда он подумал о том, что бы сказали близкие, если бы им довелось на это зрелище посмотреть.
На его кухне. Вновь. Готовила потрясающей…неземной красоты девушка. Та, рядом с которой он смеялся и улыбался чаще за прошедшие месяцы, чем за последние десять лет. Живая, искренняя и любящая его. Та, которой больно. Но она это скрывает, пытаясь насладиться последними отведенными им днями. Эмили на двенадцать лет младше. А ощущение, что владеет собой круче многих «взрослых», включая его самого. И при том, что у самой есть какие-то внутренние демоны, которыми, кстати, она вовсе не спешит делиться.
Марсель злился. Как он мог уступить её попыткам соблазна? Как обрек Эмили на вот эти терзания? Где была его сила воли? И как теперь выпутаться из этих терний? Как посмел…осквернить её собой…
Дверь открылась.
Он сжал челюсть в испепеляющей вспышке ярости. А ведь пришел сюда, чтобы спустить пар и успокоиться.
Её долго не хватило на это демонстративное молчание.
Эмили подошла почти вплотную и завороженно произнесла:
— «Мужчина, обладающий большими достоинствами и умом, никогда не бывает безобразен».* Ты не представляешь, насколько красив, Марсель. Пожалуйста, больше никогда не называй себя уродом.
Он остолбенел. С трудом заставил себя отложить молот и взглянуть на неё.
Слов нет. Внутри пожар. Эта кроха профессионально поджигает огонь, грозящий сжечь его.
Драгоценный металл её глаз лукаво блестит, когда она добавляет:
— А у тебя такой умище…и все достоинства…большие.
И отпрыгивает назад, шаловливо оглядываясь по сторонам.
У него замирает сердце, когда девушка подлетает непозволительно близко к горну. В какой-то момент кажется, что она непременно получит ожог, игнорируя элементарную технику безопасности. Взметнувшись к ней, мужчина схватил Эмили за руку и грубо отдернул от опасного агрегата. Дышал тяжело, потеряв способность говорить. А хотелось орать на эту дурочку. И спросить очередной раз…
Что. Ты. Творишь.
А она вновь улыбается. Буравит его нежным, слишком нежным, будто шелковое прикосновение, взором.
Поднимается на цыпочки и целует. Гребаное дежавю. И оно злит еще больше.
Марсель отстраняет её, собираясь строго отчитать. И, вообще, здесь холодно, не следует находиться долго в неотапливаемом помещении…
А она вдруг прерывисто произносит:
— Я, наверное, очень испорченная, далеко не порядочная девушка. Но вид любимого мужчины, колдующего над железом… Твоя сила, мощь, аура… Это всё…меня возбуждает.
Бл*дь! Твою мать!
И смотрит так…просяще…
А он парализован этим откровением.
Пользуясь его замешательством, Эмили вновь тянется к жестким губам и уже совсем не невинно приникает к ним.
Злость и желание…это очень странная взрывоопасная смесь. Она порождает похоть. Острую жгучую потребность выплеснуть всё… А когда тебя ещё и подначивают…с таким старанием…
Марсель потерял контроль.
Со стола рядом с наковальней, заставленного всевозможными вспомогательными приспособлениями, мгновенно всё полетело на пол, рождая какофонию, в обычной жизни вызвавшую бы неприятный шум в ушах. Но не в данной ситуации, где двое ослеплены вспышкой вожделения, которой отдались с таким рвением, будто от этого зависит их жизнь.
Ничего не воспринимая — ни холода, ни созданного беспорядка, они, будто озверев, пытались через слои одежды добраться друг до друга. Эмили стала очень смелой. Ласки были откровеннее…даже грубее… Она кусалась, прижималась теснее, царапала его поясницу своими острыми ногтями. Будто тоже выплескивала какое-то негодование.
Что ж…
В ответ он дразнил её, зеркаля эти выпады покусываниями бархатной кожи уже обнаженных плеч, ключиц, поцелуями орошая грудь и бесстыдными прикосновениями доводя девушку до криков, приобретших какие-то новые оттенки.
Впервые Марсель не задумывался о своих действиях. Не был осторожным. Не старался щадить её.
Чистый кайф — зависать на изгибе её шеи, где напряженно пульсирует вена. Бьется в унисон с его собственным скачущим сердцем, ритм которого зашкаливает.
Перестать удивляться очередной инициативе, когда девушка, заботливо посаженная своей филейной частью на тот самый свитер, расстеленный на столе, раздвигает ноги и тянет руки к его ремню…
Эта порочная картина по своей совершенности бьет всевозможные шкалы. Эмили похожа на безумную нимфу, растворившуюся в моменте. Куда делась девочка, несколько часов назад лепившая снеговика? Боже, она прекрасна в каждой ипостаси…
Одним резким движением Марсель притягивает её к себе, накрыв основание затылка ладонью. Наклоняет к ней лицо и вводит девушку в состояние легкого бешенства, то обводя языком контур полных губ, то отстраняясь и с вызовом заглядывая ей в глаза. Словно спрашивая, готова ли она к тому, что натворила?..
А когда Эмили вздергивает подбородок и изгибает изящную бровь, мол, будешь со мной тягаться, или же приступишь к делу, мужчина практически утробно рычит.
Одновременно с диким поцелуем, он входит в неё, забыв о том, как привычно замирал раньше, давая ей возможность привыкнуть к нему. Сейчас толчки отрывистые и интенсивные. Им обоим нужно это.
Ну же, давай забудем о неминуемой боли.
Покажи мне, какой страстной можешь быть…
Финиш был мощным. Чудовищным по своей силе. Не сравнимым ни с чем.
Не иначе как чудом, Марсель вспомнил о защите, которая отсутствовала, и успел выйти, излившись на внутреннюю сторону девичьего бедра.
Эмили повисла на его шее, судорожно сцепив пальцы в замок. И очень долго дрожала от полученного удовольствия.
Тяжелое дыхание стихало в несколько этапов.
То, что произошло, не поддавалось объяснениям.
Ошеломление никак не хотело отпускать их.
Но мужчина вдруг потрясенно произнес:
— Я…вошел в тебя полностью. Впервые. Ты как?..
И это была чистая правда. На осознание которой ушло всё то время, что они пытались прийти в себя.
— Вау, — лаконично прокомментировала девушка.
И не особо понятно, восторг был выражен озвученному факту или общему действию.
Марсель, рассуждая настолько логически, насколько был способен в данную секунду, пришел к выводу, что, будь ей плохо, он бы точно почувствовал, да и Эмили вполне бурно давала понять — было дико хорошо.
— Ужин готов.
— Весьма своевременное оповещение, — он потихоньку отмирал, не удержав смешок. — Черт, я же весь грязный.
— Я теперь тоже. В этом месяце счет за воду придет несколько больше…
Всё же рассмеялся…
А потом, не отказывая себе в этом наслаждении, ещё раз окинул девушку восхищенным взглядом, вбирая растрепанный и безбожно привлекательный образ, ставший результатом необузданного соития…
Затем поставил её на ноги и натянул многострадальный свитер на тело, после чего подхватил девушку на руки и понес в дом под волшебный танец снежинок.