В поисках солнца

Он нахмурился пуще, полагая, что она лезет не в своё дело.

— Дер! — она нагнулась к нему; в голосе её зазвучало железо: — Это действительно важно. Ты сам-то понимаешь, во что влип?

— Во что? — раздражённо переспросил он.

Все эти интеллектуальные игры теперь, когда они были оторваны от любовного противостояния, перестали ему казаться интересными. Он предпочёл бы, чтобы она говорила прямо и избавила его от этих многочисленных загадок.

Она, раздражённо фыркнув, откинулась на спинку и, подняв ноги, упёрлась ими в его сидение. Из-под подола выглянули мыски красивых туфелек.

— Он тебя убить решил, Дер, — спокойно объяснила она ему.

Дерек ответил ей недоверчивым и мрачным взглядом. Ему не верилось, что Михар станет действовать столь радикально.

— Я слышала, как он с утра отдавал приказ, — дёрнула плечом Магрэнь.

Лицо Дерека закаменело; он снова уставился в окно.

Пользуясь паузой, Магрэнь проверила в зеркальце наличие «хвоста». Отлично, не отстал.

— Это весьма недальновидно с его стороны, — наконец, отметил очевидное Дерек.

Он допускал, что Михар может пойти на какие-то враждебные шаги в отношении него — но чтобы настолько? Очевидно же, что в случайность его смерти Тогнары не поверят, и что Михар получит толпу неуравновешенных разгневанных мстителей на свою голову.

— Более чем недальновидно! — раздражённо согласилась Магрэнь, вкладывая в свой голос вполне искреннее недовольство Михаром. — Поэтому я и пытаюсь понять, чем ты мог настолько его взбесить?

Дерек передёрнулся и не ответил.

Для себя он установил, что дело было в его последней фразе — мол, что Магрэнь в случае конфликта предпочтёт его сторону, — но заявлять об этом гласно он не собирался.

«Идиот, — мрачно подумал он, — опять наступаешь на те же грабли».

Ему теперь припомнилось, что и Грэхарда он в своё время довёл именно неосторожными словами об Эсне.

Версия о том, что Михара настолько выбесило предположение, что Магрэнь может предпочесть не его, что он решил попросту избавиться от возможного соперника, виделась Дереку вполне правдоподобной. Было весьма досадно понимать, что во всём виноват его собственный длинный язык. Чего ему стоило сдержаться! Нет, видите ли, его задело, что Михар говорить о Магрэнь как о своей супруге!

Сдержав эту расползающуюся в нём досаду, он уточнил:

— И каков твой план?

Она, не забывая подглядывать в окошко, пояснила:

— Вывезу тебя за черту города, выдам деньги и дам пинка до Кармидера.

Он хмыкнул. План не пришёлся ему по душе, но ничего альтернативного он предложить не мог, поскольку опасался навлечь опасность на дом Райтэна.

Тот, впрочем, теперь наверняка переполошится, если он не вернётся домой вовремя…

— Тэн… — начал было Дерек.

— Я ему сообщу, — перебила Магрэнь, привычно отловив ход его мыслей.

Некоторое время они ехали молча.

Магрэнь поздравила себя с успешной реализацией этой части плана: Дерек был впечатлён, вывезен и замотивирован держаться от столицы вообще и от Михара в частности подальше. Впрочем, за эту часть она и не переживала; вот как убедить Михара отказаться от преследований и мести…

Дерек уныло размышлял о том, что придётся, видимо, нанимать телохранителей. А лучше и вообще окопаться в университете и не вылезать из него. Глядишь, Михар о нём и забудет. Грэхард же вон забыл, а тот-то куда как более мстителен и вспыльчив был.

Они уже с полчаса как выехали за границу города, и Магрэнь, наконец, убедилась, что «хвост» отстал и, вероятно, возвращается теперь назад для доклада.

Дёрнув за шнурок, она велела остановиться.

— Я поеду дальше, чтобы он потерял след и преследовал меня, — объяснила она нюансы своего плана, — а ты ступай подальше от тракта, там к югу есть другая дорога, — кивнула она головой в нужном направлении и передала ему деньги.

— У тебя будут из-за этого неприятности, — мрачно отметил он, недовольный таким вариантом плана.

— Дерри, — она ослепительно улыбнулась, — ну уж свои проблемы с собственным женихом я точно в состоянии решить!

Он выразительно вскинул брови: мол, ну да, ну да, расскажи мне тут!

Она, изящно выпрямившись, изобразила собой королеву.

Он возвёл глаза к потолку.

Она вздохнула.

— Как знаешь, — наконец, сухо согласился он, открывая дверцу и выходя.

Её накрыло острое в своей мучительности осознание: это последняя их встреча наедине, а может, и вообще — последняя встреча. Даже если они и пересекутся однажды в Кармидере на бальном сезоне — у них уже не будет возможности говорить так, как сейчас.

Она теряла его сейчас и навсегда: живого, настоящего, тёплого…

— Дер! — она высунулась за ним следом, и в голосе её слышалась боль.

Он обернулся и встретил её серьёзный и глубокий взгляд.

Ей нужно было так много сказать ему — так много того, что она никогда ему не говорила! Никогда не говорила, хотя было столько возможностей…

— Я хотела сказать… — она замялась, на миг опустила глаза, потом подняла их снова: — С тобой я была лучшей версией себя, — попыталась она выразить то, что теперь разрывало ей сердце на части.

Она никогда, ни с одним мужчиной в своей жизни не была такой, какой была с ним. Всем она демонстрировала тот яркий, сильный образ, который сама и придумала; а Дерек один смотрел сквозь этот образ и видел её настоящую — и отказывался иметь дело не с ней-настоящей.

Именно в отношениях с ним она впервые осмелилась быть собой.

Именно благодаря ему она поняла, что её можно любить — такой, какая она есть, а не такой, какую она придумала.

На губах его заиграла тёплая понимающая улыбка; плечи его расслабленно опустились.

— Рэнь, — проникновенно ответил он, — тебе не нужен я, чтобы быть лучшей версией себя. Ты уже и есть лучшая версия себя, — убеждённо утвердил он.

Она дрогнула; спустила ноги и спрыгнула на землю.

— Нет, я хочу сказать… — она закусила губу, пытаясь подобрать слова. — Ты совершенно необыкновенный человек, Дерек! — высказала она. — В тебе так много света и искренности, что рядом с тобой все светлеют и становятся настоящими…

Он опёрся плечом на колесо кареты и с сентиментальной усмешкой подавил чуть не вырвавшееся из него: «Поехали со мной?»

Призрак Эсны встал перед его внутренним взором в полный рост; настолько живой, полнокровный и яркий призрак, как будто он говорил с нею только вчера.

— Почему женщинам так нравятся драматичные прощания? — риторически вопросил он.

Она вздрогнула и подняла на него вопросительный взгляд; по тому отчаянному выражению, с каким он смотрел теперь, она догадалась, что он вспоминает какую-то другую женщину. Ей сделалось больно — за него.

Ей сделалось за него настолько больно, что она, кажется, согласилась бы бежать теперь с ним, если бы он всё-таки предложил, — но он не предложил, потому что в сложившихся обстоятельствах это было бы безумием. Он не был морально готов на убийство — а как ещё остановить в такой ситуации Михара от мести, не знал.

Умом Магрэнь тоже всё это понимала; более того, её план по спасению Дерека предполагал, что теперь ей нужно взять удар на себя и выбить из Михара отказ от кровожадных планов. Ей нужно было охладить и успокоить Михара, а не подстегнуть его гнев своим побегом.

Смятение её, однако, ясно отражалось на её лице.

Ей показалось в этот момент, что, если теперь она потеряет Дерека — она потеряет саму себя.

Он догадался, что она хочет сказать, ещё до того, как она начала говорить, — потому что он уже видел однажды точно такое же выражение на другом дорогом ему лице.

— Я… — начала было произносить Магрэнь, но он сухо перебил:

— Не любишь меня, Рэнь. — Она осеклась под его взглядом, полном спокойного сожаления. — Тебе просто ужасно не хватает тепла.

С этими словами он сделал шаг к ней и обнял её крепко и уверенно. Высказанная им мысль потрясла её, и она вжалась в него всем телом — в поисках того самого тепла.