Страница 33 из 111
Рассмотрим же этот экземпляр книги 3, ибо здесь нас вместе с читателем ждут наблюдения, весьма полезные для дальнейшего изложения истории «Диалектики мифа». Первым делом заметим, что книга активно использовалась и вызывала живую реакцию. Так свидетельствуют многочисленные читательские пометки. В большинстве своем они явственно группируются, потому их можно даже отнести к условным (пока) персонажам. Вот, например, потрудился некий «педант», он не пропустил ни одной опечатки по всему тексту, употреблял при этом — вполне в масть шрифту — неброские черные чернила, буквочки из-под его руки выходили аккуратными бисеринками, так и ощущается рачительное и заинтересованное отношение к повествованию. А вот оставил свои следы «цензор» — где скобками на полях, где прямоугольными рамочками и незамкнутыми овалами пометил он целые участки страниц, причем жирный красный карандаш и уверенные, без всякого почтения к тексту размашистые надписи «вставка» вполне изобличают весьма определенное самочувствие автора сих граффити. Невольно вспоминается, что самые пристрастные читатели «раннего» Лосева служили в карательных органах. И в самом деле, не пришла ли эта книга в библиотеку, поначалу в ее, скажем, спецхран прямехонько со стола эксперта ОГПУ — НКВД или же из Главлита? И что тогда подсказывают нам сообщения о вставках? В дальнейшем, когда мы попытаемся установить возможное авторство выделенных пометок, мы вернемся и к проблеме вставок в «Диалектику мифа», ибо такая проблема действительно существует. Пока же, на стадии сбора непосредственно-эмпирических фактов, нам только и остается фиксировать вопросы, откладывая ответы на них до момента, когда фактов этих скопится достаточное количество.
Мы познакомились, таким образом, с избранными откликами-маргиналиями, которые зафиксированы в рукописной форме непосредственно на одном-единственном экземпляре «Диалектики мифа». А что можно сказать о публичных, т. е. печатных откликах современников на эту книгу? Начав с зарубежных материалов, мы тут же обнаружим некоторую странность, требующую объяснения. Нужно принять во внимание, что многие другие книги Лосева, предшественницы «Диалектики мифа», в свое время вызывали довольно оперативную и заинтересованную реакцию прежде всего в русской эмигрантской прессе, — достаточно назвать статьи Д.И. Чижевского, С.Л. Франка, П. Прокофьева 4 и др. Быстро входили лосевские идеи и в сферу академических интересов некоторых известных западноевропейских ученых. К примеру, в 1929 году А. Койре в монографическом исследовании о мировоззрении Якоба Бёме 5 включил «Философию имени» Лосева (увидела свет в 1927 году) в цепь наиболее ярких «отголосков» на учение знаменитого мистика XVII века. Словом, книги охотно принимались, что называется, в научный оборот. Но вот о «Диалектике мифа», выдающемся философском произведении — молчание. Она вовсе не упоминается даже в вышедших много позднее фундаментальных историко-философских работах В.В. Зеньковского и Н.О. Лосского, а ведь они были посвящены именно русской философии и содержали специальные разделы о творчестве Лосева. Объяснение напрашивается одно: эта книга не попала к заинтересованному читателю по вполне объективной причине. И причину эту сообщает ссылка на «Диалектику мифа» (единственное известное нам заграничное упоминание книги современником), которую сделал Н.В. Устрялов в далеком от Европы Харбине. В своей работе, посвященной проблеме исторического прогресса, он цитирует один пассаж из «Диалектики мифа» и сообщает, вполне подтверждая свой тезис о сложности и противоречивости упомянутого прогресса, что использованная им книга конфискована 6. Нам остается только вопросить, где и как ее удалось в таком случае прочесть самому Устрялову?
Еще своеобразнее предстает перед нами история прочтения «Диалектики мифа» в Советском Союзе. Книги Лосева и здесь не проходили незамеченными, причем поначалу даже были попытки включить их в русло здорового научного обсуждения, пусть даже, как у того же А. Койре, при исследовании вполне частных проблем. Благородный пример тому — это стоит отметить специально — подал В.Ф. Асмус в 1927 и 1928 годах 7. Однако в дальнейшем по адресу Лосева раздавались только окрики, начиная с погромного выступления А.М. Деборина в апреле 1929 года. Но и в хоре откровенно враждебных «анализов» и «рецензий» не нашлось места для упоминания «Диалектики мифа». За одним (но зато каким!) исключением: обширные цитаты из книги, которая планировалась к изданию скромным тиражом в 500 экземпляров и в итоге, судя по всему, вообще «ушла под нож», были размножены в миллионы крат на страницах массовых партийных газет и специальных изданий материалов XVI съезда ВКП(б) 8. В третий день работы съезда, 28 июня 1930 года прозвучал «Организационный отчет Центрального комитета» в чтении тов. Кагановича, и в текст этого выступления нам интересно будет заглянуть. Вот раздел III доклада под названием «Укрепление органов диктатуры пролетариата и усиление организующей роли рабочего класса», в нем отыщем подраздел «Обострение классовой борьбы и организация политической активности масс». В указанной тематической области докладчик, как водится, констатирует наличие «недостатков» (надо понимать — «отдельных»), далее формулирует главный тезис о том, что «по линии культуры, по линии литературы обострилась классовая борьба», откуда выводит искомое: «нужна величайшая бдительность на этом фронте». А поскольку, как хорошо всем известно, истина конкретна, далее следуют иллюстрации. Читаем: вот вам
«пример из области философской литературы. В „Правде“ была помещена рецензия о семи книгах философа-мракобеса Лосева. Но последняя книга этого реакционера и черносотенца под названием „Диалектика мифа“, разрешенная к печатанию Главлитом, является самой откровенной пропагандой наглейшего нашего классового врага (несмотря на то, что она была напечатана благодаря Главлиту, она не увидела света). Приведу лишь несколько небольших цитат из этого контрреволюционного и мракобесовского произведения <…>»
— сами цитаты мы пропустим, поскольку современный читатель имеет возможность изучить «Диалектику мифа» вполне самостоятельно и целиком, а не смотреть на нее глазами партийного бонзы. Остается дочитать заключение:
«И это выпускается в Советской стране. О чем это говорит? Это говорит о том, что у нас все еще недостаточно бдительности. (Голоса: „Кто выпускает? Где выпущено?“) Разрешено Главлитом. (Голоса: „Чье издание?“) Это выпущено самим автором, но весь вопрос заключается в том, что у нас, в Советской стране, в стране пролетарской диктатуры, на частном авторе должна быть узда пролетарской диктатуры. А тут узды не оказалось. Очень жаль. (Голоса: „Правильно“)» 9.
Книга все-таки конфискована, на ее «частного автора» отыскалась «узда» (Лосев был арестован еще 18 апреля 1930 года), потому на съезде, похоже, больше говорилось о недоработках Главлита, чем о пишущих (еще) философах. Спустя несколько дней после доклада Кагановича тему разовьет литератор тов. Киршон — сначала он язвительно «почитает» с партийной трибуны книгу «История Царского Села» (ее, кстати, написал Э.Ф. Голлербах, не названный в выступлении — с этим именем мы еще встретимся в дальнейшем), потом продолжит начинание в деле тиражирования «Диалектики мифа» следующим образом:
«Или вот, например, товарищи, место из книжки, которую цитировал уже здесь т. Каганович, „Диалектика мифа“ Лосева, — она тоже вышла в 1930 г. и пропущена Главлитом. Этот Лосев, помимо всяческих других откровенно-черносотенных монархических высказываний, между прочим сообщает: „Пролетарские идеологи или ничем не отличаются от капиталистических гадов и шакалов, или отличаются, но еще неизвестно, чем собственно они отличаются“. Коммунист, работник Главлита, пропустивший эту книжку, в которой нас в лицо называют капиталистическими гадами и шакалами, мотивировал необходимость ее разрешения тем, что это „оттенок философской мысли“. (Смех. Голос: „Оппортунизм на практике“.) А я думаю, нам не мешает за подобные оттенки ставить к стенке. (Аплодисменты. Смех)» 10.