Страница 32 из 111
Логическим продолжением идей Н.А. Бердяева о положительных и отрицательных сторонах русской апокалиптичности («Русская апокалиптика заключает в себе величайшие опасности и соблазны, она может направить всю энергию русского народа по ложному пути, она может помешать русскому народу выполнить его призвание в мире, она может сделать русский народ народом неисторическим» 37), выраженных в статье «Духи русской революции», должна была, по-видимому, стать работа С.Н. Дурылина «Апокалипсис и Россия» (десятый выпуск серии). Но если следов данной статьи мы пока что не обнаружили, то первоначальный и, вероятно, более краткий вариант другой его книжечки «Религиозное творчество Лескова», заявленной под номером четвертым серии, был напечатан под аналогичным названием «О религиозном творчестве Лескова» еще в 1916 году 38. Судя по тому, что в этой статье Дурылин касается и мотива юродства в лесковской прозе, его книжечка «Религиозное творчество Лескова» должна была перекликаться с не найденной нами работой С.А. Сидорова «Юродивые Христа ради».
Вероятно, некоторого рода вариантом более раннего проекта была и открывающая серию работа Вяч. Иванова «Раздранная риза», возвращающая нас вновь к сборнику «Из глубины». Именно в статье Вяч. Иванова «Наш язык», входящей в данный сборник, появляется евангельский образ «раздранной ризы». Заметим, что в первоначальных набросках статьи сравнение русского языка с «однотканым» хитоном Божьим, о котором мечут жребий, отсутствовало 39. Оно появилось позже. Видя, как великий и прекрасный дар, «уготованный Провидением народу нашему в его языке», в наступившие «дни буйственной слепоты, одержимости и беспамятства… кощунственно оскверняют богомерзким бесивом — неимоверными, бессмысленными, безликими словообразованиями, почти лишь звучаниями, стоящими на границе членораздельной речи, понятными только как перекличка сообщников», Вяч. Иванов восклицает: «Только вера в хитон цельный, однотканый, о котором можно метать жребий, но которого поделить нельзя, спасает от отчаяния при виде раздранной ризы отечества» 40. Объем статьи Вяч. Иванова «Наш язык» существенно меньше, чем было заявлено для серии, да и название в списке у Лосева, на первый взгляд, неблизкое. И только «ключевые слова» — раздранная риза — позволяют нам предположить существующую связь между различными этапами единого творческого замысла. С этим замыслом, несомненно, связан и еще один — книжечка Вяч. Иванова могла представлять собой и авторское истолкование стихотворения «На суде пред Божиим Престолом» (датировано 18 ноября 1917 года):
На суде пред Божиим Престолом
Встал наш ангел и винил соседа:
Раскололась вся земля расколом
И досталась ангелу победа
На суде пред Божиим престолом.
Но лишь громы прорекли: «победа!», —
Разодрал он с ворота до низу
На себе серебряную ризу;
И взмолился «пощади» к престолу
И раздралась плоть отчизны долу 41.
Беловой автограф незавершенного автокомментария к этому стихотворению имеет то же название, что и заявленная Вяч. Ивановым книжечка серии — «Раздранная риза». Для Иванова, читаем мы здесь, «наш Ангел — ангел [России] народа русского — [есть не только] его духовная личность, его умопостигаемое единое я» 42. Так что отнюдь не случайно в период обдумывания своей работы о «раздранной ризе» Вяч. Иванов просил у Флоренского указать ему «основные тексты» об «ангелах-народоблюстителях» 43.
Этот же образ раздранной ризы возникает и в статье «На пиру богов» С.Н. Булгакова («Растерзано русское царство, но не разодран его нетканый хитон» 44), помещенной в сборнике «Из глубины» между статьями Бердяева и Иванова. И здесь под хитоном мыслится та русская душа, за которую «борются рати духовные, желая отнять вверенный ей дар» 45. Может быть, и Булгаков, подобно Бердяеву и Иванову, предназначал свою статью не только для сборника Струве, но и для «религиозно-национально-философской» серии «Духовная Русь»?
Вопрос этот возникает не только из-за тематических перекличек, которых внутри серии достаточно много (апокалиптические мотивы у Бердяева и Дурылина; мотив юродства у Дурылина и Сидорова; общие евангельские образы у Иванова и Булгакова 46; осмысление современного исторического момента при посредстве различных видов искусства: живописи-иконописи у кн. Трубецкого, литературы — произведений Гоголя, Достоевского, Толстого, — у Бердяева, Пушкин у Чулкова, Лесков у Дурылина, музыки у Лосева). Вопрос этот возникает еще и потому, что большинство потенциальных авторов серии «Духовная Русь» имели те или иные связи со Струве как с издателем и редактором. Не говоря уже о Вяч. Иванове, С.Н. Булгакове и Н.А. Бердяеве, напомним только, что и С.Н. Дурылин печатался в журнале Струве «Русская мысль» (его статья о Лермонтове была напечатана в 1914 году по ходатайству Булгакова 47), что и драма Г.И. Чулкова «Дети греха» появилась в 1918 году в последнем из выходивших в свет номеров «Русской мысли» (№ 3–6); в той же «Русской мысли» и в том же 1918 году появилась статья кн. Евг. Трубецкого «Россия в ее иконе» 48, по названию точно совпадающая с заявленной в лосевском письме к М.В. Сабашникову темой шестого выпуска серии. Неясными остаются отношения с издателем «Русской мысли» только двух участников этой серии — С.Л. Сидорова, сотрудничавшего в 1918 году, наряду с П.А. Флоренским и С.Н. Дурылиным, в религиозно-философском журнале «Возрождение» 49, и самого редактора серии — А.Ф. Лосева.
Не был Лосев ни учредителем «Лиги русской культуры», как Бердяев и Булгаков, не печатался он и на страницах «Русской мысли», не был он и среди авторов сборника «Из глубины» 50. Возможно, что никаких личных отношений с П.Б. Струве тоже не было, но это не мешает нам отметить очень интересный параллелизм замыслов 1918 года. В марте возникает у Струве идея издать сборник и «Библиотеку общественных знаний» под своей редакцией — в марте же Лосев пишет Вяч. Иванову и Флоренскому 51 об условиях задуманной под его редакцией серии; по апрельскому письму С.А. Аскольдова к Вяч. Иванову известно, что П.Б. Струве думал начать печатанье сборника после Пасхи — и Лосев пишет в апреле А.С. Глинке-Волжскому, что рукопись нужно доставить «не позже середины Святой недели, так как печатание всей серии предположено начать сейчас же после Пасхи»; в августе П.Б. Струве пишет свою статью для сборника, на этом заканчивается сбор материала и начинается печатанье — в августе месяце Лосев извещает М.В. Сабашникова о том, что серия готова к изданию. Кроме хронологического параллелизма, есть, несомненно, и параллелизм идейный: в переломный для России момент происходило обращение к национальной культуре, к национальному духу, с освещением основных вопросов бытия русского народа на основе политической внепартийности и преследуя цель «просветительную в широком смысле». Судя по всему, А.Ф. Лосев, как и П.Б. Струве, в 1918 году относился к тому верному «положительной и творческой идее народа» 52 меньшинству, считавшему, что «на том пепелище, в котором изуверством социалистических вожаков и разгулом соблазненных ими масс превращена великая страна, возрождение жизненных сил даст только национальная идея» 53.
2.4. Из истории «Диалектики мифа»
Если задаться целью подержать в руках «Диалектику мифа» первого (1930 года) издания, сделать это будет весьма сложно. В подавляющем большинстве крупнейших библиотек ни у нас, ни за рубежом книги нет и не было. Нет ее ни в собраниях Книжной палаты, ни в обширной библиотеке, принадлежавшей самому А.Ф. Лосеву. Исключение составляют только два московских книгохранилища, но и там совсем уж просто взять и подержать — не выйдет. В одной из таких библиотек, фундаментальной библиотеке ИНИОН (много раритетов перешло сюда по наследству от прежних академий, Социалистической и Коммунистической) «Диалектика мифа» действительно значится в каталоге, но там же имеется еще и пометка «утеряна» 1, а на руки читателям выдаются лишь две ксерокопии. Другое место нахождения этой книги — Российская Государственная библиотека, однако путь к экземпляру первоиздания и здесь тернист. Широкой публике также выдается ксерокопия, а сам оригинал давно уже изъят из основного фонда и сберегается в отделе хранения 2 (заметим между прочим, что большинство других книг А.Ф. Лосева, изданных в 1927–1930 годах, находятся в «Музее книги» этой библиотеки). К сотрудникам отдела и нужно обращаться, чтобы увидеть книгу собственными глазами и убедиться, что «Диалектика мифа» — не «голый» миф.