Ангел-мечтатель

Тоше я эту свалявшуюся в плотный комок массу передавал дозировано — не хватало еще его компьютер, мою последнюю оставшуюся надежду, из строя вывести. Нет, до чего дошел, а? Кусок железа пожалел. Устоял он, само собой — и раньше меня, между прочим, сдался. Для сопоставления развития ряда параметров в динамике требуется уточнение исходных данных — для этого надо было полчаса гудеть и пыхтеть? Перегрелся он, понимаешь! Знал бы я, где эти исходные данные брать, сам бы справился.

Пришлось идти на поклон к темному мыслителю. Ну, не совсем на поклон — надо понимать, Макс до сих пор считает, что только он мог уговорить несгибаемого главного карателя на переговоры с их светилом. И гордится тем, что изловчился мне в мысли заглянуть. Восстанавливая блок, его же собратьями ранее стыренный.

Светило опять свой титул подтвердило. Стоп, не понял. Это еще откуда …? Нет, по-моему, понял — откуда у Анатолия все эти сорняки в голове завелись. Аккурат после того, как он на этого мыслителя наткнулся. Если уж у меня, повидавшего немеряно темных трюков, при малейшем воспоминании о нем язык всякие рифмы плести начинает …

Ладно, проехали. Макс себя тоже когда-то неотразимым считал. Пока мне дорогу на земле не перешел. И на Марину там же не нарвался. И теперь с ним сотрудничать проще, чем с внештатниками.

Последнее из протокола вычеркнуть — я это подписывать не буду.

Темный мыслитель у земли с ее компьютерами выиграл. Первую порцию улова Анатолия переварил и еще добавки попросил. Нормально? И как на это реагировать? С одной стороны, аналитиков уделал — прямо хоть обеими руками аплодируй. С другой стороны — темный. Как мне его теперь теми же руками задерживать, если что?

Нехорошие это мысли были. Подрывные. Хорошо хоть, у меня их из головы вмиг вышибло, как только Макс мне выводы темного мыслителя передал. Аналитики не просто досье на мелких собирали, а в сравнении с людьми.

Вот опять не понял — это же очевидный факт, что мелкие тех по всем параметрам превосходят, если их наши резиденты на свет произвели. Это элита базу, что ли, подводит под то, что всех мелких под себя подгрести?

А может, очень даже наоборот? Может, они только для вида наблюдателям в пику действуют, а на деле фактуру для них собирают? А то я не помню, как тот хорек от наблюдателей аж захлебывался, когда я их вердикт по мелким в пух и прах разнес. Аномалия, понимаешь, на земле, несущая угрозу эволюционному развитию человечества и нашему негласному воздействию на него. Так это же тогда никто еще не знал степень аномальности моего будущего орла, если в нем и свежайшие способности родителей где-то дремлют. А с его папашей без тормозов такое неведение долго не продержится. Вот и личного аналитика к одному только нашему мелкому приставили …

Короче, возвращение его родителей на землю начало приобретать черты первоочередной задачи. Я уже в прямом смысле дни считал до окончания Татьяниной подготовки. Подал на нее заявку — Анатолий никуда не денется, сам за ней попросится — удостоверился по неофициальным каналам среди новых контактов, что моя заявка оказалась единственной, и решил самолично на распределение новобранцев явиться. Чтобы там и принять обоих в широкие объятия, из которых не выпускать их до самой отправки на землю.

Меня опередили внештатники. Со своими цепкими объятиями, в которые они приняли Анатолия. И этот кретин не только сам туда ринулся, но еще и с вещественными доказательствами противоправной деятельности. В виде наших опусов.

За несколько дней до окончания Татьяниного обязательного пребывания в учебке. За несколько дней до начала тщательно подготовленной операции по их эвакуации из зоны все повышающегося риска.

За несколько дней до моего избавления от основного источника этого неуклонно растущего риска — чтобы я смог, наконец, сосредоточиться и подумать в спокойной обстановке, откуда он взялся, что из себя представляет и как его устранить.

Мою первую реакцию вряд ли получится в протокол занести. Значимых слов там было немного, и связаны между собой они были слабо.

Первой же мыслью, пришедшей мне вслед за ними в голову, было отбить Анатолия у внештатников. А потом отбить ему руки, ноги и то, чем другие думают. Я же ему практически прямо показал, как относительно безопасно опусы внедрить! Мои орлы их читали в учебном павильоне — и не на виду, и свободное от тренировок время с пользой провели — а потом и остальным в устной форме передали. И он, вроде, понял — и у целителей, и у администраторов в павильонах зерна сомнения аккуратно и точечно посадил.

Но ему же пары-тройки попаданий точно «в яблочко» мало! Ему же очередями нужно палить! Ему же эти зерна нужно во все стороны разбросать, да еще и полными горстями! Сначала настрочил, графоман хренов, такие главы, что каждым опусом, в конечном итоге, человека запросто убить можно было, а потом еще и к блокпосту внештатников сразу с тремя в руках явился!

Нет, на этот раз я его не вытащу. Не с такими убийственными уликами в руках внештатников.

Вторая мысль оказалась более трезвой и потому более впечатляющей. С такими уликами внештатники его из рук не выпустят. Их глава мне как-то признался, что у них на него досье в нескольких томах. В полной готовности, но в бездействии — до сих пор он всегда умудрялся отболтаться от всех обвинений. Поэтому на этот раз трясти они его будут по-взрослому. И с его полным отсутствием дисциплины, нет никакой гарантии, что из него не вытрясут и возвращение Татьяниной памяти, и все их открытия. О которых и до аналитиков слух может дойти. А те, не исключено, увяжут этот слух с мелким.

Первой нужно было уводить Татьяну — ее прорыв в инвертацию перевешивал все остальное.

Поставив ее перед этим очевидным фактом, я понял, что неуправляемость — болезнь не только быстро прогрессирующая, но и заразная.

Она отказалась отправляться на землю без своего идиота. Нормально? Как будто я ее спрашивал. Послал я за ней группу сопровождения — выбирать пришлось из толпы желающих на руках ее доставить. Так возле нее мелкий аксакал все время крутился — я еле успел орлов своих остановить, чтобы они его не помяли. Так и вернулись они не солоно хлебавши, и два дня мне потом на любой вопрос огрызались.

Скрипнув зубами, я откорректировал исходный план. В любой операции задачи нужно распределять согласно сильным сторонам задействованных — Анатолию было велено пудрить мозги внештатникам до самого распределения Татьяны, а в назначенный день вывести их к тайнику возле учебки, где они с темным мыслителем явку себе устроили. Там его должны были принять неопознаваемые в инвертации темные, пока я обеспечивал себе алиби распростертыми перед Татьяной объятиями.

Я отвел этому кретину участок, где он мог делать то, что умел лучше всего — языком молоть и выкручиваться. Я повторил ему приказ несколько раз, четко и однозначно, чтобы даже до него дошло. И что? Что он намолол на допросах, я знать не хочу, но вывели его на опознание тайника в наручниках, прикованных к одному из конвоя. Хорошо, хоть темные инициативу проявлять не стали — а то пришлось бы мне потом их логово штурмом брать, чтобы заложника-внештатника освободить. По перекрестным огнем распылителей, которыми они все подходы к себе прикрыли, как позже выяснилось.

А дальше вообще понеслось. Татьяна еще накануне объявила, что намерена учиться дальше, и что мелкий аксакал к ней в компанию набивается, и что это вообще его идея. Я насторожился — уж больно непонятным путем он к ним изначально попал, в чем мне хранители голову на отсечение дали, а теперь еще и по штаб-квартире рыскать будет? Еще больше меня напрягла реакция Макса, которого буквально подбросило после Татьяниного заявления и тут же с экрана сдуло. Это кому он докладывать рванул?

Но поразмыслив, я только хмыкнул. Понятно, от кого Татьяна этих замашек нахваталась, но только нахальство ее горе-хранителя уже всех, похоже, достало, так что и ей ничего не светит. Поэтому и направился я на следующий день в учебку в полном соответствии с исходным планом.