Страница 87 из 91
Отец испытывающе поглядел в его глаза, ударил по плечу и ушел не оглядываясь. Акселя завели обратно в подвал, где он, уткнувшись в жесткое изголовье, вцепился зубами в соломенный тюфяк, пытаясь скрыть слезы и стоны, рвущиеся из груди.
Он не видел, не знал, как его отец стоит на коленях перед домом семейства Ноккурет. День-второй-третий. Как проходят мимо него с равнодушными лицами Эрелана, Нилэя, Тротула, Кристер, Камия. Как каждый день немного меняются их лица: на них проступают злость, недовольство, гнев и кажется… жалость? Как возвращающаяся после гильдии Верлита, с высоким охранником в чёрном, глядя как местные мальчишки закидывают стоящего на коленях тухлыми яйцами, хмурится. Не выдерживает и ставит стену земли. Испугавшиеся пацаны дают дёру, его отец смущенно благодарит «маленькую леди Земли», но Верлита молча проходит мимо. Как на четвертый день к нему подходит Тротула Ноккурет коротко о чем-то спрашивая. Как он мотает отрицательно головой, а она, подумав немного над ним, кидает отрывистую фразу и уходит, а отец обессиленно падает, но собравшись, скоро встает и уезжает из Самура.
После разговора прошла неделя, начался Новый 902 год. В жизни Акселя Бафина не поменялось ничего. Побудка ранним утром, оправление в деревянном сортире за казармой, скрытым забором. Завтрак, распределение группы: кого в шахты, кто послабее, да выглядит больным — к мусорщикам. Кайло до кровавых мозолей. Стража, подбадривающая узников пинками. Обед из кипятка и куска мяса с черным хлебом. Неожиданно, но кормили их вполне сносно и даже без тухлятины. Вечерняя перекличка, подвал, ужин, полчаса жалобных историй от узников и факел уносят. Отбой.
Тем неожиданнее было короткое «Аксель Бафин» от толстого стражника с усами, немного прихрамывающим на ногу.
— Я! — вскочил с лежака Аксель.
Злить стражников самое тупое занятие на свете после оправления против ветра. Конкретно этот был сержантом Джилом Свакингом. В первый же день он так врезал «Колу» из их банды за неповиновение, что тот перевернулся три раза пока приземлялся.
— Уважаемый заключенный номер восемь, — вполне вежливо, но с явной насмешкой сказал он, пока «Кол» пытался отлипнуть от холодного пола подвала. — Их милость повелел не лупить почем зря вшивых бандитов, но оставил за нами правило выбора первого раза: карцер или подзатыльник. Это было тестировочное наказание, для понимания, что такое подзатыльник. В следующий раз, за неряшливую заправку спального места, ты пойдешь в карцер. Я бы не советовал: сдохнуть там быстрее, чем прогуляться по Жутколесью.
Проникнувшись мудростью демонического наместника, каждый из заключенных приобрел некую сноровку в скорости мыслительного отклика на команды стражей.
— К тебе твой брат Хонти Бафин. — оповестил сержант. — Свидание пять минут, поторопись.
Аксель очень удивился такому порыву старшего брата. Еще больше он удивился, завидев вместо него паренька из свиты графа Сэнгвина. Как же его звали? Ламбин Свирен?
— Брат! Ты очень похудел! — натурально разыгрывая ужас, воскликнул Ламбин, схватившись за его руки. — Я привез тебе корзину деревенского сыра.
Он обнял оторопевшего Акселя, шепча на ухо, что ежели тот пожелает, может послужить силам добра в лице благородных семейств в борьбе против наместника. Инструкции в бумаге, что Аксель успел ощутить в своей руке. Разумеется, после прочтения, её необходимо съесть.
Пятикилограммовая головка сыра была принята, соскучившимся по деликатесам узникам, с благоговейным трепетом. Аналогичную получила стража, потому раздобрилась заключенным на бутыль дешевого вина.
Но ощущая, таявшую солёно-сливочную нежность на языке, Аксель Бафин не мог отделаться от мысли, что сыр пахнет кровью.
— Консервативный прогноз был три тонны за январь. — сказал Лопиталь Стеклянный. Он ловко поправил сползающее пенсне. — Следует пересчитать его в свете новых сведений от Бафина. Думаю даже, лучше мне лично осмотреть самурские печи и их технологии.
Эмаден Малурон, южнокаталийский посол, убийца, философ и глава южного отделения магоголиков, поглядел на сборщика цифр с некоей озабоченностью. Учёный северо-восточной Академии Магии был человеком неплохим, но слишком увлекающимся. Это кто его — обладателя столь секретных знаний, отпустит на край света? На лопитальской планете знаний об осторожности вообще слышали?
— Ваши переживания, Лопиталь, напрасная трата выдающегося интеллектуального потенциала. — сделал он попытку намазать медком чувство величия магократического исследователя. — Нам, итак, было известно, что крайняя печь у самурских шахт почти цела.
— Строительство водяного бассейна над печами явно новая технология. — Бескомпромиссный Лопиталь вещал на своей волне. — Либо улучшающая качество содержания, выплавленного самурского железа в крицах, которое без того самое высокое на континенте. Либо качественно увеличивающее выплавку продукта. Скорее всего, всё вместе взятое. Огромное колесо, строящееся у входа в шахты — водяная мельница. Подозреваю, будет служить подъемным механизмом породы. Потому, как прогнозы на ремонт и ввод новых шахт стоит пересмотреть, так и качество-количество плавок. Я не могу строить выводы без фактов.
«А в темнице тайной стражи фактов тебе конечно подбросят». — с раздражением подумал Малурон. — «Нацепил полированные стекляшки на глаза и мнит себя самым умным. Да вокруг самурских шахт столько соглядатаев собрали, встречать незнакомцев. Плюс город мал и приезжим сразу заинтересуются.»
— Исключено! — отрубил он категорично. — Кем угодно рискнуть можно, но не вами.
«Только потому, что фактологической составляющей Теория нестабильности обязана тебе», — признал про себя Малурон, — «цифры в докладе делал ты, но не стоит грани познания ставить выше интересов нашего сообщества.»
— Ну, будет пять тонн железа в месяц. — примиряюще сказал граф. — За полгода — Шинора с ними! — за три месяца, все печи отремонтируют и запустят. Что нашей магократии, около четырехсот тонн железа, добываемых в год в Шайне? Существенно ничего не успеют изменить до финала. Позже, все печи полностью попадут в наши руки. Так даже лучше, Лопиталь, не считаете?
— Мы опять исходим из устоявшихся предположений. — пожевал бледными губешками сборщик цифр. — А если у них есть какие-то неизвестные нам новые военные технологии? Железо, вместо привычного оружия и предмета продажи, используется в их воспроизводстве, в корне меняя ситуацию?