Ицамна

Профессор заметил, что Александр, едва ли сознавая это, вдруг расправил до того всегда сведенные вместе плечи.

- Твои родители… они оставили тебя лишь потому, что ты не вписывался в их узкий мещанский мирок. Подумай, что бы они сказали сейчас?

- А Марта? – Александр снова сгорбился, завернул грудь в плечи, - Она служила приманкой?..

- Ты сомневаешься в ее чувствах?

Александр долго думал. Профессор видел, что тот кропотливо перебирает и взвешивает всю их недолгую историю. А потом улыбнулся, когда Александр отрицательно помотал головой.

- Марта – это другое. Ее не нужно было искать. Она родилась в определенном месте, в определённое время, у определенных родителей. Точные координаты ее рождения были известны за тысячу лет. Рожденная в большой любви ради вечной любви. Она была предана тебе задолго до вашего рождения.

- А если бы… если бы вместо меня оказался кто-то другой, кто подходил под ваши… требования. Она бы любила его так же?

- Ты так и не понял? Другого не было и нет. Вы оба единственные в своем роде. Ицамна и Ишь-Чель.

Александр умолк, явно успокоенный, но потом задался новым вопросом:

- Я видел, как она умерла. Когда я уходил, она была мертва… Поэтому я и ударил вас, решив, что вы бросили ее умирать ради ваших идиотских…

- Ишь-Чель не только Богиня плодородия. Она еще и Верховная Жрица. Издревле ей может стать лишь женщина, погибшая в родовых муках. Потом уже насочиняли легенд про злых, пьющих кровь вампиров – так называемых сивататео, обитающих в заброшенных храмах и на перекрестках, с болтающимися меж окровавленных бедер наполовину рожденными младенцами.

Но это всего лишь байки, рожденные дремучими фантазиями и страхами. На самом деле, только Верховная Жрица может принять ношу Ишь-Чель и сопровождать возлюбленного Ицамну сквозь тысячелетия. Марта сознательно шла на эту жертву. Ради тебя. Когда после взрыва мы перенесли вас к Пьющему Камню, стало ясно, что травмы у Марты незначительны, а роды уже начались. Она вполне могла благополучно разрешиться от бремени и… так сказать, остаться за бортом…

- И поэтому вы разбили ей голову? Чтобы она точно умерла в родах?! – Александр с горечью и недоверием поглядел на профессора.

- Да, дорогой, - устало ответил тот, - Если бы Кабрера не оттолкнул ее в момент открытия двери, все произошло бы более… естественно.

- А если бы ее убило взрывом?

- Не убило бы.

- Почему вы так уверены?

- Никого не убило. Ты, думаю, уже понял, что здесь задействованы очень могущественные силы. Они не позволили бы никому погибнуть. Просто так.

- Но все же… как она оказалась внизу? Ведь я шел единственным путем… и если бы она…

- Марта по-прежнему наверху. На Пьющем Камне. То, что ты видел здесь – лишь результат жертвы, принесенной Альфонсо. Она выросла из небольшой глиняной фигурки, густо смазанной семенем «чистого» мужчины. И только тебе решать, остаться ей с тобой или быть погребенной наверху.

Александр обхватил голову руками.

- Вы все говорите про выбор, но из вашего рассказа следует, что нет и не было никакого выбора для нас обоих! Ведь если я уйду, то…

- Да, Ицамна падет. Может, будет новый потоп, или огненный апокалипсис, или еще что-то… А может, и не будет ничего. Просто мир быстро захиреет и умрет. От естественных причин.

- А потом?...

- А потом, - профессор пожал плечами, - Хунаб-Ку снова поднимется из Моря Безмятежности и создаст новых богов. Не сразу конечно. В Макромире – макровремя. Это только Христианский Бог умудрился создать мир за семь дней. Поэтому я в него никогда и не верил.

Они помолчали. Каждый о своем.

- А что будет с нами? – он оглянулся назад, на застывшее среди лугов Древо, - Они оба не показались мне слишком счастливыми. Немедленно умереть или жить несчастливо тысячи лет… Я бы, пожалуй, подумал…

- Ты застал лишь последние часы их царствования. Да, эта ноша тяжела. Но и почетна. Тот мир, в котором мы живем почти четыре тысячи лет, не так уж был и плох. Лишь последнее столетие свидетельствовало, что боги состарились и устали.

- А что… что будет с ними?

- Они вернутся. И у них тоже будет выбор – выйти и дожить свой срок среди простых смертных, остаться здесь, среди самых верных жрецов и служить тебе или… спуститься ниже – в Шибальбу.

- Служить нам… Мне и Марте! – поправил Александр профессора.

- Верно. Прости. Но если уж быть совсем точными – служить Новорожденным Ицамне и Ишь-Чель…, - профессор помолчал, - Пора обратно. Время истекает. Кабрера не протянет долго, а он еще не выполнил свою задачу до конца.

Александр.

Когда они вернулись, время словно снова пошло вперед. Небеса кренились и оглушительно грохотали, тут и там в звездной пучине можно было различить угрожающие заломы и трещины, сочащиеся субстанцией, напоминающей пламенеющий закат.

Александр с опаской перевел взгляд на Ицамну, по-прежнему прижимающего сына к груди. Ранка на его огромной пухлой ладони почти затянулась, и он уснул, окруженный любовью и защитой родителей.

- Пришло время принять ношу, - произнес профессор и подвел Александра к Альфонсо. Тот изменился. Из глаз и рта текла кровь, а по всему телу змеились неестественно выпуклые и темные вены. Он казался умирающим от сильнейшего заражения крови и, одновременно, столбняка.

- Мне… предстоит то же? – спросил Александр, разглядывая несчастного толстяка.

- Нет. Даже самый устойчивый смертный не сможет переработать кровь Древних Богов. Кабрера здесь именно для этого. Он что-то вроде…, - Фернандес задумался, - В английском нет подходящих слов. Но представь себе какой-нибудь сильный яд, например, тайпана. Капля убивает человека в течение трёх часов, но если эту каплю разбавить галлоном, скажем, простой воды, то его концентрация уже не будет представлять опасности для жизни. К сожалению, кровь Ицамны нельзя разбавить водой. Только живой человеческой кровью. И наш прославленный друг является таким своеобразным резервуаром. Поверь, мой мальчик, тебе ничего не грозит. Тем более, что кровь Ицамны была разбавлена дважды – сначала смешавшись с кровью Ишь-Чель в их ребенке, а потом уже…

Профессор прервался, кинул взгляд на посветлевшее на далеком горизонте небо и решительно подал знак Марте, стоявшей в сторонке с древнейшей реликвией - кинжалом из вулканического стекла. Александр без труда поверил, что это незамысловатое оружие когда-то в точности так же держала в руках другая женщина – та, которая теперь пытливо глядела на них из ствола Мирового Древа.

Марта подошла и без колебаний точно выверенным движением вспорола живот Альфонсо у основания ребер. Кровь веером забрызгала ее лицо, но она даже не моргнула и тут же погрузила руку по локоть в открывшуюся рану. Секунда промедления, мощный рывок и вот уже у нее в руке большое, покрытое желтоватым жирком слабо трепыхающееся сердце.

В голове Александра промелькнула единственная мысль – рождественский гусь, из которого опытная хозяйка одним движением выдергивает все внутренности. А потом Марта подошла и, не давая ему ни секунды на размышления, протянула сердце к лицу. Он послушно коснулся губами отвратительно теплого, остро пахнущего медью мяса, потом надкусил его и начал пить.

…

В мгновение ока все изменилось. Он чувствовал подсыхающую на подбородке кровь своей первой – самой сладкой – жертвы, чувствовал, как вяло двигаются и распадаются ее красные и белые тельца. Потом поглядел вокруг, на почтительно склонившихся вокруг людей. На небо – бессчетное количество лениво вращающихся друг в друге золотистых сфер. Крепких, молодых, здоровых небес. На Марту, которая с по-детски непосредственным удовольствием облизывала красные, липкие пальцы и улыбалась ему.

- Открой глаза, - шепнула она, и голос ее разнесся эхом над бесконечным зеленым лугом. Он с удивлением понял, что действительно, глаза его закрыты. Распахнув их, он увидел одновременно все вокруг – что есть и что было. Каждое животное и каждого человека, когда-либо бродивших по Земле. Рождения, смерти, войны, примирения, радости и боль, жертвы и палачи, боги и их служители, катастрофы и возрождения, каждый срезанный маисовый початок и каждое семя, брошенное, взамен, в Землю. Все слилось в единый поток вне времени, происходя одновременно здесь и сейчас. Высоко в Небесах и глубоко под Землей тысячи древних и новорожденных богов одновременно востребовали от своих служителей жертвы в его честь. Где-то за пределами Мироздания отозвался Великий Хунаб-Ку, покачиваясь на волнах бескрайнего Моря Безмятежности.