«Агентурно Х»

– Вы считаете, это реально?

– Вполне. Мы тоже не щи лаптем хлебаем.

– За это надо выпить.

– Наливайте.

Через час городовые весьма бережно под руки выводили своего начальника и его спутника.

1916 год. Ноябрь. Копенгаген

Барле не заметил, не увидел слежку, а почувствовал ее. Профессионал до мозга костей, передав очередное донесение и расставшись с Безкровным, он буквально шестым чувством уловил чье-то присутствие. Барле всегда тщательно обставлял свои встречи, проверял, готовил пути отхода. В этот раз ничто не предвещало ничего экстраординарного. Они встретились на конспиративной квартире и разошлись с разницей в пять минут, причем Безкровный ушел черным ходом, а сам Барле через парадный, и его сразу что-то насторожило. Барле двинулся в парк Тиволи, находящийся в одной минуте ходьбы от места встречи. В этом парке развлечений, где всегда сновало много народу и было несколько выходов, Барле смешался с толпой и попытался оторваться от «хвоста», но тот был неотступен. Наконец он сбил шпика со следа и некоторое время не без удовольствия наблюдал, как личность в сером плаще растерянно мечется по парку. Потом Барле выскочил из Тиволи и взял такси, нужно было предупредить Безкровного. Он сам, как филер, несколько раз провожал русского после их встреч и очень хорошо изучил маршрут. К сожалению, малоопытный морской агент мало того что всегда ходил одним и тем же путем, он ни разу не заметил слежки. Барле прикинул время и остановил машину там, где мог перехватить Безкровного. Расчет оказался верным. Русский офицер спокойно шел по улице Строгет, совершенно не обращая внимания на субъекта, явно следующего за ним. Француз пристроился сзади. В ближайшей подворотне он огрел шпика рукояткой пистолета. Тот осел на землю. Барле деловито и быстро обыскал филера, пребывающего в бессознательном состоянии. Добычей стали паспорт и портмоне. Вскоре Барле звонил в дверь квартиры, где проживал Безкровный. Дверь открылась, француз ужом проник в прихожую и сходу брякнул:

– Закройте дверь.

– Я, кажется, не оставлял вам своего адреса.

– Неважно. Вы и шпика чуть не привели прямо к себе домой.

– Что?

– За нами следят. От своего я оторвался в Тиволи, а вашего, которого вы так и не заметили, пришлось больно бить по голове. Вот его паспорт, заметьте, германский паспорт на имя Густава Майнца, в бумажнике деньги и визитная карточка коммивояжера пивной экспортно-импортной компании на то же имя.

– Вы что, лазали у него по карманам? — с некоторой брезгливостью спросил Безкровный.

– Милостивый государь, я не воришка, но это часть нашей работы, да, не очень приятная и нехорошо пахнущая, но мы должны знать, кто нас преследует. Впрочем, можете сбегать и вернуть все с извинениями, еще добавив при этом, что офицеры русской разведки так подло не поступают, а встречают противника лицом к лицу с открытым забралом, — раздраженно выпалил Барле.

– Извините, вы правы, — буркнул Безкровный. — Во всем виновата моя некомпетентность. Вы даже знаете, где я живу.

– Господи, как вы, русские, любите это самокопание. Бросьте, не до этого сейчас. Здесь вам оставаться нельзя. Смените квартиру, а лучше переселитесь пока на территорию русской миссии. То, что немцы начали следить за вами, естественно. Рано или поздно это должно было случиться. Вы официальный военно-морской агент, как же за вами не следить. Мне нужно позвонить. Хотя, нет, черт, ваш телефон может прослушиваться. Я позвоню из кафе напротив и вернусь.

Барле набрал Лартинга и вкратце объяснил ситуацию.

– Как думаете, следили за вами или за Коста? — спросил Лартинг.

– За собой я раньше «хвоста» не замечал.

– Все бывает впервые.

– Думаю, изначально вели не меня.

– Хорошо, если так. В любом случае вы «засветились». Вас запросто могли сфотографировать. А после немцам не составит труда установить вашу личность и проложить логическую связь между русским военно-морским агентом, сотрудником некоей конторы и нашим подопечным. Надо предупредить его незамедлительно, — сказал Лартинг.

– Каким образом? У нас ведь односторонняя связь.

– Поездом нельзя. Скажите Коста, что надо задействовать «Чайку».

– Хорошо.

– Удачи.

На этом разговор закончился. Барле вернулся.

– Послушайте, Коста, меня надо переправить в Свинемюнде, Лартинг приказал использовать некую «Чайку», — обратился Барле к Безкровному.

– «Чайкой» называется траулер, где капитаном наш агент, но Свинемюнде — это военно-морская база, никто не даст подойти к ней вот так запросто. Да и вообще зайти в немецкие воды не выйдет. Разве что, не знаю, сославшись на поломку. Вряд ли капитан согласится. Ладно, другого выхода, по всей видимости, нет. Пойдемте.

– Нет, я пойду один, дайте мне пароль к капитану.

Безкровный вынул из небольшого сейфа два пакета и протянул их Барле.

– Это пароль?

– Самый лучший и, скажем так, горячо любимый господином Соренсеном. Один пакет отдадите сразу и передадите привет от Коста. Изложите суть дела и покажете второй пакет как намек на премиальные в случае успеха. Может, сработает.

– Так любит деньги?

– Не то что бы, однако его положение обязывает принимать материальные средства.

– Как его найти?

– Он базируется в Ньюхавне, живет на судне. Сейчас должен быть на месте.

– Хорошо, я пошел.

– С богом.

Как ни странно, с Соренесеном удалось договориться быстро. Оказалось, что после перевода части немецкого флота из Данцига в Свинемюнде возникла проблема снабжения продовольствием. Городок с населением менее восьми тысяч не мог обеспечить пропитание бравым морякам. Немцы стали принимать иностранных рыбаков со свежим уловом. Барле поступил матросом на траулер «Чайка».

1916 год. Декабрь. Свинемюнде

На второй день плавания «Чайка» удачно взяла косяк трески и немедленно отправилась в Свинемюнде. Капитан запросил в порту угля и небольшой ремонт машины. Немцы разрешили только разгрузить рыбу и задержаться не более чем на сутки для бункеровки. Самое неприятное состояло в том, что команде не разрешили сойти на берег. Однако Барле это не остановило, и как только начало темнеть, он тайком отправился в город. Адрес Шварцера был ему известен. В течение трех часов он ждал, наблюдая за небольшим домиком под красной черепичной крышей, стараясь не привлекать к себе внимания. Наконец появилась еле различимая, но все же знакомая сутуловатая фигура.

– Шварцер, — тихо окликнул Барле.

– Кто здесь? — с некоторой тревогой откликнулся тот.

– Это я, Барле.

– Барле? Откуда вы взялись?

Барле вышел из мрака.

– В доме кто-нибудь есть?

– Только хозяйка, но она наверняка спит.

– Чутко?

– Что?

– Спит.

– А! Нет, она глуховата и храпит, сейчас услышите.

– Это хорошо, пойдемте в дом.

– Ладно, пойдемте.

Они спешно вошли. Судя по звукам, старушка сладко почивала.

– У нас нет времени на объяснения, кажется, германская контрразведка добралась до нас и, по всей вероятности, до вас. Вам надо уходить, Шварцер, — понизив голос, но решительно сказал Барле.

– В связи с катастрофой десятой флотилии меня уже допрашивали, но ничего существенного выудить не смогли и, кажется, отступились.

– Послушайте, Шварцер, не далее как четыре дня назад я спасался от немецкой слежки, а проложить мостик между вами и мной не составит большого труда. Беда в том, что, скорее всего, источником этого вируса является русский военно-морской агент. То есть прослеживается цепочка: агент, я, вы.

– А как же девочки? Что с ними станется, если я исчезну?

– Что станется? Да ничего, пансиону главное оплата, а с этим проблем не будет. А война когда-нибудь закончится.

– Нет, вы не понимаете, мне уже намекали, они ни перед чем не остановятся.

– Во всяком случае, оставшись на свободе, вы как-то сможете повлиять на ситуацию, а вот будучи под арестом — извините. И вообще давайте прекратим этот разговор, нас ждет судно, пока ждет. У нас максимум два часа.