Страница 87 из 108
– Так, так, и что Адам? – не унималась Нюри, впервые слушая рассказ, в котором можно было безбожно перебивать собеседника, торопить или даже настаивать.
Новый формат.
– А что? Адам долго плакал, истерил, совершая всевозможные нелепости в мире: обломал рог единорогу, скрестил утку с выдрой, даже смеялся над получившимся утконосом потом, – припомнил дракон память драконьей крови. – Не важно, что было с Адамом. Он стал второстепенным персонажем. Главное, что самому Творцу стало не по себе от своего другого творения. Его грязь под ногами вдруг что-то осознала и ушла, не желая быть больше холодной и покорной. Но желая быть горячей и самостоятельной. Лилит же. Перводева.
– И Бог что?
– Бог пожалел Адама, что уже поглядывал косо на змия. Не он ли причина их ссоры?
– Понимаю. Нужно было найти виновного.
– Да, и отправил Творец сразу троих за Лилит.
– Кого троих-то?
– Одну ты знаешь – Любовь. Уверенная в себе, она сказала, что сейчас быстро всё решит и первой обратилась к Лилит: ты что творишь, говорит? Я лишу тебя способности любить.
– А Лилит чего? – Нюри насадила кусочек мяса на пробу на нож, но рта он не достиг, заслушалась. Упал в огонь.
– А что Лилит? – продолжил дракон. - Она как раз побеседовала с моим дедом и уяснила для себя некоторые детали, над которыми раньше не задумывалась. И отвечает Любви: спокойно себе жила без неё. Наслаждаясь удовольствием от свободы, спонтанности и независимости. На кой ей Любовь теперь? Иди, говорит, утконоса любви учи. Ему нужнее.
Дракон принюхался к большому куску мяса. Но то ещё недостаточно прожарилось. Сглотнув слюну, продолжил:
– Тогда следом полетел сам Страх. Он грозил Лилит отсечением головы, на что Лилит лишь громко смеялась. Дед-то как раз ей меч огненный подарил. Чтобы в путешествии сподручнее было. Так что страх независимой женщине был неведом. Она им только взмахнула, как убоялся сам Страх и отступил.
А от этой схватки и борьбы только теплее и прочее глина её внутри стала. Горячим стало само её сердце, разум пылал же. Признаться, принцесса, ей даже не нужны было холодных яблок, чтобы понять истину – хорошо быть свободной. Удобно ни от кого не зависеть.
Нюри принялась есть прямо с ножа, обжигая губы жиром. Он тёк по щекам, но глаза горели. Она наслаждалась и ела с аппетитом, порой подхватывая куски налету.
– Так, и кто дальше был?
– Вина, кто же ещё? – ответил дракон. - Она пыталась доказать Лилит, что страдает без неё Адам. Но дед мой прекрасно знал, чем он там занимается: то слепит бабу из песка или снега, и уронив, дёргается над ней, то стоя попытается приспособить, на равных, учится вроде как. Только толку от этого уже нет. Как ни к чему не приводило и то, что пристраивался к дуплу. Только пчёл зря побеспокоил. Потом бегал, орал чего-то. Но кто его будет слушать? Кто помогать и фрукты приносить? В тенёк класть?
– А, самому всё пришлось делать, – поняла Нюри.
Дракон кивнул:
– Короче, не стала слушать Вины Лилит. Так как вины её никакой перед мужчиной не было. Сам виноват, что дичь творил.
Дракон не удержался, подхватил горячий кусок на мече, снял с лезвия и принялся жевать, обильно чавкая и заливая всё голодной слюной.
Нюри делала ровно так же, но уже была более сытой. Села на кресло, расплылась по спинке и выставила ноги поближе к огню.
– И что дальше?
Дракон проглотил мясо, сыто икнул и даже поводил языком по зубам.
– А что дальше? Долго брели эти трое бедолаг с поникшей головой назад в цветущую, но огражденную для опытов резервацию.
– Ты вообще-то говорил, что Бог – женщина.
– Это Искушение говорило. Я только пересказывал, – поправил дракон. - Ты будешь дослушивать или нет?
– Да. Слушаю, слушаю.
– Богу чужды ограничения по полу, – заметил дракон. – Он на себя в зеркало не смотрится. Но долго Творец смотрел на бедолагу Адама, что пытался уже сам с собой играть. Только пару рёбер мешало. Полностью конечно помогать силам небесным не принято. Но наполовину помогли и на том спасибо. Удалили одно ребро… но это ты знаешь.
– Так, ты похоже рассказывать у деда научился, – поправила принцесса. - Давай к делу.
– К делу, так к делу, – вздохнул дракон. – Сжалился Творитель. И сотворил для него покорную женщину. Клонировал из ребра. Это же единственная кость, в которой нет… а, ну да, у вас ещё нет медицины. Не поймёшь про костный мозг. Вы там что сейчас, от аппендицитов ещё умираете?
Нюри приподняла брови. Дракон сыто захохотал. Даже слеза выступила. От умиления.
– Руки научитесь мыть – поймёте.
– Ты давай по рассказу! – настояла на своём принцесса.
– Там все просто, – отметил дракон. – Бог сжалился над Адамом, сотворив для него женщину покорную, служащую. Ну, глупую, одним словом. То, что надо для недалёкого. Первое время Ева была конечно хороша, и по делу. Адам спокойно владел ею сверху, сбоку и прискоку. Но потом, присытившись, охладел. Потому что не жар это был, а испарина. Понимаешь?
Нюри кивнула.
– Да и Ева начала чудить, – продолжил дракон. – Дед то её не обжигал. Решил так доработать.
Ну и, как водится, внутривенно обработал.
– Что?
– Искусил.
– А-а-а! – всё поняла принцесса. – Какой коварный. Сразу надо было делать, а не дорабатывать. Теперь люди мучаются. Воюют вон, неудовлетворенные и остывшие. Жара ищут. А вокруг одна… испарина. Значит, Ева начала чудить?
– Да, то со змеем-искусителем переспит, то запретное яблоко на пирог пустит, чтобы мужу поинтереснее жевать было. А потом, когда за рецепт спросил и Бог, как начала плодиться и размножаться с мужем. Да остановиться уже не смогла. Та же жажда, что и у Адама. Спать со всем, чем можно.
– А можно со всем?
– Тебе нет. Тебя дракон контролирует. А прочих никто не контролирует, отсюда беды все.
– А, ну хорошо, – не стала спорить Нюри, хотя хотелось припомнить ему про того же Адама, что тоже пытался контролировать Лилит. Или даже настаивать. А по итогу лишь потерял.
– Долго Адам терпел сумасшествие Евы вне Рая. Скитался с ней по свету, детей растил. На дочерей смотрел косо. Они ведь все в мать – по сути то же дерево. Веселая семейка, одним словом, – продолжил дракон. – А потом исчез Адам…
- Как пропал? Куда?
- Да куда угодно. Затерялся. Пропал лет на сто, а то и больше. Аппендицитами же тогда не маялись. Одни поговаривали дети, что ушел бродяжничать в одиночестве, устав от тягот семейной жизни. Другие внуки уже говорили, что наложил на себя руки. Третьи правнуки видели его среди таких нечистых существ, что куда там дереву? Но только дед знал, что все это время Адам был с Лилит.
– С Лилит? – Нюри подскочила. – Но как же сильная и независимая?
Дракон расправил крылья во всю ширь.
– А ничего больше не мешало ей и дальше оставаться сильной и независимой. Только теперь… с правильным мужчиной.
– Как это правильным? – снова не поняла Нюри.
– Ну, во-первых, он стал более разборчивым в связях. Во-вторых, стал интересоваться её мнением. В-третьих…
– Змея перестал донимать и прочей чепухой маяться?
– Ну, это тоже, – отметил дракон и сложил крылья.
– Ой, да врёшь ты всё! – возмутилась принцесса. – Адам неисправим. От него и принцы все такие – дурак на дураке.
– О, нет. Про принцев и рыцарей это уже совсем другая история, – ухмыльнулся дракон. – Но я больше и слова не скажу, пока не пожаришь мне ещё одного куска мяса. Такого. Подозрительно вкусного. Ты что, магию применила?