Баллады влюблённого дракона

Глава 43 - Последствия

Холодный зябкий день, опадающая листва, пронизывающий ветер. Всадники не ждали ничего хорошего до самого ужина, пока первыми не ворвутся в деревню и не возьмут своё по праву.

Праву силы.

Голодные, озлобленные, разбитые люди были не в лучшем расположении духа. Испытывая лишения, с тяжёлой вестью о потере жалования и всей награбленной добычи, они понуро понукали лошадей, опустив головы и раздумывая, как жить дальше.

Ничего хорошего впереди не маячило. Зато при них ныли старые раны, на всю жизнь остались шрамы и оскотинившийся характер.

Переломы и гноящиеся порезы раненых не в счёт. Если угодно Небу, их обладатели выживут.

Кони взволновались, прядая ушами и фыркая. Затоптались на месте. Но голодные всадники упрямо гнали их вперед. Их не волновало, что происходит снаружи. Каждый погружен в себя.

«В чём же стало дело?» – рассуждал каждый воин.

Война, что шла так успешна, вдруг оказалась проиграна. Кампанию свернули до весны. Если раньше каждый солдат просыпался с бодрой мыслью, что вскоре получит землю за доблестную службу, а жалование можно вообще не тратить, так как личные мешки полнятся доходом от мародерства, то теперь всё пропало.

Добро сгорело в палатках. Развеялось в сундуках по ветру. Утерялось в дырявых карманах при бегстве. Да и повышения с новыми поместьями за доблестную службу отодвинулись на второй-третий план.

Капитаны и младшее командование в основном уцелело от огня дракона. Они находились за пределами генеральского штаба. Воевали с рядовыми солдатами плечом в плечо на передовой. И теперь, собрав рассеянных уцелевших, и угрожая виселицей и пытками дезертирам, именно они отправляли армию на зимние квартиры.

Ранней весной, едва растает снег, король Оскар обещал прислать подкрепление, собрать новый призыв и завершить начатое. А Лизэтта обещала лично возглавить новую военную кампанию и даже покарать дракона, что «посмел влезть не в своё дело».

А пока был лишь приказ – «удержать завоёванное».

Только чего там удерживать, если города и деревни разграблены, укрепления срыты, а о заставах при молниеносной кампании вскоре и думать забыли?

Об этом в приказе ни строчки.

Дракон, которому чужды подобные мысли людей, вдруг обрушился с неба, пролетая прямо над головами лошадей. Конница на марше бросилась врассыпную. Многие лошади встали на дыбы, сбрасывая ездоков. Прочие рванул в лес, ломая ноги по кустам и оврагам.

Хромая лошадь – бесполезна. Её позже прирежут, и в лучшем случае накормит солдат на привале. В худшем – волки загонят

Как разбежавшихся по дебрям одиноких солдат волчья стая приберёт себе на охоте.

Сурова доля дезертира. Если решил, что службы с тебя хватит – докажи, что можешь выжить один в ночи.

Но это будет потом, спустя долгие часы страха. А пока ужас лишь один - с неба. И всякий говорит и думает лишь об одном: один раз дракон напал – всегда дракон следит за тобой.

Сам же дракон, лишь для порядка опалил опустевшую дорогу. Он так и не сжёг больше ни одного человека или лошади. За него убивал страх.

Страх и предубеждение, что во всём виноват он.

– Отличная работа, дракон, – погладила крылатого вестника по голове принцесса. – Что теперь?

Не обращая внимание на ласки Нюри, дракон засмотрелся на дымчатый горизонт. Там растянулась в линию уцелевшая пехота. Она дойдёт до деревни спустя пару дней… но огонь, следовавший за ней, тревожил больше, чем марширующее войско.

– Ничего. Люди и сами неплохо займутся разрушением, – и дракон устремился «на огонек», желая узнать больше.

Вскоре они вновь скрылись в облаках. А опуская порой голову из туч и заглядывая в просветы на землю, оба воздухоплавателя заметили, что пехоте в спину дышит другое войско.

Неприятельское.

Конница неприятеля нанизывала на пики отстающих от строя, люди с топорами рубили головы раненым и брошенным инвалидам, деловито захватывали застрявшие в осенней грязи телеги с награбленным, но не вывезенным. Дербанили остатки провианта. Вязали тугими верёвками знатных пленников, чтобы просить выкуп у королевства в ближайшем письме.

– Что? – не поняла принцесса. – Кто это?

– Похоже, соседи объединились, – прикинул дракон, разглядев самые разные знаки отличия правящих домов, королевств, баронств и герцогств. – Они решили контратаковать неприятеля.

Конница, что могла повернуться и дать им бой, вернув своё, нами только что развеяна.

– Так что теперь эти мелкие гидры будут делать?

– Судя по напору, вскоре дойдут до столицы, - отметил дракон. - Так старательно орудуют оружием. Поднялись даже те, кто никогда бы не пошёл бы воевать за свои земли. Вижу кузнеца по его плечам. Вижу мельника, пекаря, дровосека. Сколько этого люда среди солдат?

– Ну и поделом маменьке с папенькой, – донеслось от Нюри. – Сами напросились.

– Что, принцесса? – переспросил на всякий случай дракон, чтобы быть уверенным, что не ослышался.

– Поделом говорю, – повторила принцесса. – Пусть сожгут и разрушат столицу захватчиков. Это справедливо.

– Но это же твои родители, – напомнил он как можно более отстраненно и нейтрально. Чтобы в голосе ни осуждения, ни одобрения.

Должны же люди хоть что-то сами решать.

– Да. И они начали эту войну! – заявила принцесса.

В глубине души она надеясь, что уж сестра-то не будет так далеко заходить в своем мщении. Да и дядя должен оказаться благоразумнее и остановиться у старой границы. Откинул захватчиков и будет. Не забирать же ему земель сестры. И её наследницы. Нюри то тут причём, чтобы лишаться ей положенного? Она же его любимая племяшка, в конце концов. Им бы просто поговорить с глазу на глаза.

Решить все недоразумения.

– У войны нет начала. У неё не будет конца, – вздохнул дракон и полетел обратно к пещере. – Это люди, Нюри. Они всегда найдут повод ради чего воевать.

Принцесса не ответила.

Когда они приземлились у уже ставшего родным Нюри каменного выступа у пещеры, она всё ещё была уверена, что справедливость в мире торжествует. И всякий захватчик своё получит. Подлые король с королевой, что лишь по недоразумению судьбы оказались её родителями, должны получить по заслугам.

Кровь за кровь. Зуб за зуб. Смерть за смерть!

Лозунги ясные до скрипа зубов даже простолюдину. Чего уж принцессе не понять?

Дракон проводил принцессу долгим взглядом. Её когда-то плывущая походка стала дёрганной, сжатой. Она как взведенная пружина готова сорваться, ринуться в бой сама. И крушить там всех виноватых. Карать грешных. И заодно миловать робких, сирых и убогих. Чего ей жалко что ли?

Верно настало время особого рассказа для принцессы. Дозрела.

Дракон выдохнул как следует и решился на новое влияние.