Страница 116 из 129
— А что, создадим Соединённые Штаты Америки раньше бостонских повстанцев? Время-то ещё есть. Утопим пару кораблей с чаем в каком-нибудь заливе. Да вот хоть прямо здесь, в гавани. Провозгласим свою доктрину Монро, перехватим у янки инициативу. Или лучше Российские Автономные Штаты Америки? В обиходе — РАША!
— Делай что хочешь, — рассердился Лёшка. — Вечно у тебя какие-то идеи всплывают, словно дохлая рыба.
— Ну, брат, на тебя не угодишь, — я вернулся к карте, пытаясь очертить бассейн Юкона.
Тропинин набил трубку, прикурил от свечи. Я насторожился. Приятель знал, что я не люблю, когда курят в помещении. Тем более сейчас он находился в моём собственном доме. Что-то было у него на уме. Почувствовав значимость момента, я не стал возражать и быстро собрал карты с пола. Если Лёшка выдаст ещё одну идею, равноценную массовому строительству шхун, мы можем сорвать банк. Или окончательно спустить всё в трубу. Тут уж как повезёт.
— Школа и мореходное училище, это всё здорово, — сказал Лёшка, пыхнув облачком дыма. — Но грамотность сама по себе лишь половина дела. Допустим, люди поголовно научатся читать и писать, а что дальше?
— Что? Разве этого мало?
— Конечно. Зачем иметь знания, если их некуда применить? Ну моряки, приказчики понятно, а остальные? Письма будут друг другу писать, романы про Робинзона читать?
Я действительно достал несколько экземпляров книги «Жизнь и приключения Робинзона Круза, природного англичанина». Она стала пока единственным художественным произведением в наших краях. Читали его все, кто умел читать, а остальные собирались вокруг и слушали.
— Достану еще несколько книг. Но ты же знаешь, на русский романы с пьесами не особенно переводят. Даже Вильяма, нашего, Шекспира ещё не сподобились перевести. Да и на Западе книг пока немного понаписали.
— Я о другом, — сказал Лёшка. — Нам надо развивать технологии. Я давно приметил, что ты отчего-то чураешься их.
Я разогнал вонючий дым рукой и потребовал подробностей.
— Технические знания эта наше единственное преимущество, — пояснил Лёшка. — Единственный шанс переиграть историю. Ты вот постоянно бубнишь, что без изменения социального устройства империи мы не получим людей. Но изменить форму правления в России мы не в силах. Зато можем развить технологию, которая потребует меньше людей. Ну хотя бы сократит ручной труд. На карьере, на кирпичном заводе, в строительстве. Кое-чего на верфи мы уже добились. И пора бы двигаться дальше.
— Дальше это куда? — я насторожился.
Как случалось и раньше, его интерес к уже созданному производству быстро угас, а взор устремился к новым горизонтам. Эти самые горизонты он в общих чертах и раскрыл теперь передо мной.
— Только подумай о перспективах. Мы разовьём технологии. Построим пароход, телеграф. Поставим на ноги химию, металлургию. Станем делать лучшее в мире оружие! Опередим американцев и англичан в прогрессе. Страна, которая будет владеть передовыми технологиями, будет владеть миром.
Старая песня про мировое господство не могла меня вдохновить.
— Лично мне гораздо проще делать деньги, — заявил я. — Пусть изобретают другие, а мы смогли бы потом скупить у них все перспективные патенты или ещё проще — скопировать нужное. Еще столетие, и миром начнут править бренды. Вот куда стоит вложиться!
— А мозги?
— Мозги утекают туда, где больше денег, это аксиома.
— Тьфу ты. Твой экономический детерминизм выходит за разумные рамки! Нельзя же всё мерить деньгами. Ты же сам утверждал, что мы выстоим, только подняв уровень знаний.
— Я и сейчас утверждаю. Образование необходимо. Врачи, учителя, агрономы, строители. Я уже подумываю над высшим образованием, надо бы основать университет. Мы нуждаемся в массе всяких специалистов. Неплохо создать какую-нибудь сельскохозяйственную кафедру. У наших крестьян не хватает сообразительности даже сортировать зёрна и использовать косы. Города и промыслы нуждаются в медицине. Слишком много людей умирает от пустяковых ранений или простуд. И для всего этого потребуется ещё больше учителей. Замкнутый круг, который нужно рвать. Всё так.
Но, послушай, зачем прыгать выше головы? Я просто не верю в технический прогресс, который не подкреплён социальными условиями и экономической необходимостью. С кем его продвигать, со зверобоями, индейцами? Шхуны -понятно. Они нужны для доставки товаров, торговли, промыслов, передвижения, в конце концов. И наши береговые по сути территории этому способствуют. Но зверобоям и крестьянам не нужна паровая машина, не нужны заводы.
— Полагаю, они не откажутся от скорострельных винтовок с унитарным патроном? — возразил Лёшка. — А машины понадобятся в том числе и для их производства.
— Допустим. Но тебе же всё равно не поднять такой ноши. Твои знания ограничены. В наше время специализация, разделение труда стали слишком глубоки. Ты не сможешь построить двигатель внутреннего сгорания, не сможешь построить самолёт, ты ничего не сможешь… «Янки при дворе короля Артура» — это фантастика, и «Таинственный остров» с его всезнайками — тоже. Отдельный человек не способен воспроизвести с нуля все достижения цивилизации. В лучшем случае он кое-как обустроит быт, вроде Робинзона, но создать телеграф или паровую машину не выйдет.
— Ничего подобного! — вновь возразил Тропинин. — Ты смотришь на всё со своей колокольни. А во времена Марка Твена и Жуль Верна об изобретениях подробно писали газеты. Люди жили прогрессом и каждый, кто умел читать, разбирался в тонкостях электромагнетизма, механики, химии. Фантастика в «Таинственном острове» заключается не в том, что горстка людей смогла создать цивилизацию, а в том, что под рукой у них оказалось всё нужное, словно в супермаркете.
Да и книги — не аргумент. Возьми историю. Первые автомобили и самолёты строили в сараях и строили вовсе не авиастроители. А в тридцатых годах двадцатого века любой советский пионер знал устройство паровоза. Это в наше с тобой время мы разучились понимать суть вещей, которыми пользуемся. Ничего не попишешь — общество потребления. Зажрались, как говорится.
— Но ты не в тридцатых родился.