Страница 60 из 65
Глава 20
Декабрь 630. Париж. Королевство Нейстрия.
Впервые за восемьдесят лет король франков снова поселился в Париже. Мец, Шалон и Орлеан стали теми местами, одними из многих, где король останавливался, когда объезжал свои земли. А делал он это почти постоянно, соблюдая старинный обычай, унаследованный с тех времен, когда всех владений германского рикса или кунинга было две деревни и три хутора. Подданные должны были видеть своего государя, и имели права потребовать его суда. Ведь король франков — это все еще вождь, первый среди воинов, а вовсе не живой бог, как у ромеев.
Дагоберт обосновался в старом дворце, бывших римских термах, которые великий Хлодвиг повелел переделать в свою резиденцию. В городе все равно не было здания больше и роскошнее, чем старые бани, а король франков, который вырос в «длинном доме», не был избалован излишествами. Много лет дворец пустовал, когда Париж был общим владением четырех королей, потом в нем рос маленький Хлотарь II, отнятый у родной матери. Он так и не вернулся сюда, потому что ненавидел Париж всей душой. И вот теперь снова в этом месте жизнь била ключом. Король Дагоберт вернулся из Аквитании, привезя с собой какую-то девчонку, которую он случайно обрюхатил по дороге. И вот теперь простолюдинка Рагнетруда, нежданно-негаданно ставшая королевой гигантской страны, вот-вот должна была разрешиться от бремени. Она сама все никак не могла поверить в происходящее и поглядывала вокруг с нескрываемым испугом. Впрочем, ее никто так и не позвал под венец, ведь христианские правители франков не обременяли себя глупыми условностями. Остальные три королевские жены и два десятка королевских любовниц отчаянно, до зубовного скрежета, ей завидовали. А если королева родит мальчика, то они перестанут ей завидовать и начнут люто ненавидеть.
Майордом Нейстрии Гундоланд и Эга, ближайший советник короля, склонились перед Дагобертом, сидевшим на высоком резном кресле. Молодой король крепко взял в руки власть, настолько крепко, что решил исполнить волю своего покойного отца и наделить младшего брата Хариберта собственным королевством. Бургундия и Аквитания умиротворены, а мелкие прегрешения тамошней знати, присягнувшие самозванцу были забыты. Пока забыты… Малолетний король, не слишком разумный, и весьма слабого здоровья, поедет в Тулузу весной. Аквитания станет щитом для королевства франков, защищая его от набегов воинственных васконов, живущих в Пиренейских горах. Это будет весной, а сегодня у короля было еще одно важное дело, невероятно важное в свете намечающейся войны.
— Герцог Баварии Теодон, ваше величество, — почтительно сказал Эга.
— Герцог… — протянул Дагоберт. — Герцогом он станет тогда, когда я назначу его на это место. Много воли взяли бавары при моем батюшке покойном. Ну, зови.
Теодон был немногим младше Дагоберта, но не уступал ему статью. Такой же здоровяк, только рыжий, как отец, и с густой бородой, которая уже почти легла на широкую грудь. Он смотрел прямо и открыто, напоминая в этом покойного Гарибальда. Теодон и воином был отменным, постоянно сражаясь на юге с лангобардами, а на севере — со словенами и тюрингами. И он по-прежнему считался подданным короля франков, как и его отец. Ведь именно франки назначили его прадеда герцогом, да и то, только потому, что он приходился им дальней родней.
— Ваше величество, — поклонился Теодон, глядя Дагоберту прямо в глаза. Они встречались несколько лет назад, когда оба были прыщавыми юнцами. И вот теперь, после смерти отцов, они унаследовали власть над огромными землями. — Рад приветствовать вас.
— Ты не спешил, Теодон, — надменно ответил Дагоберт. — Твой отец умер уже давно.
— Война, ваше величество, — развел руками тот. — Шайки вендов лезут в нашу землю одна за другой. А на юге лангобарды, вами знаете.
— Я думал, ты дружишь с вендами, — недобро усмехнулся Дагоберт. — Твой отец обнимался с их князьком Само, как я слышал.
— Я не мой отец, ваше величество, — коротко ответил герцог.
— Вот даже как? — удивленно посмотрел на него король. — И ты пойдешь со мной в поход на вендов? На своего будущего тестя?
— Если прикажете, ваше величество, — с каменным лицом ответил герцог. — Я не нарушу клятву, которую дал мой прадед. А мой ли он будущий тесть или нет, покажет время. Девчонка, назначенная отцом мне в жены, еще в куклы играет.
— Что же, — задумчиво ответил Дагоберт, переваривая услышанное. — Я рад, что ты умнее, чем твой отец, герцог Теодон. Прошу, будь моим гостем. Мы съездим с тобой на охоту. Мои ловчие выследили лежку огромного секача.
— Почту за честь, государь, — коротко поклонился Теодон.
— Что это сейчас было? — задумчиво сказал Дагоберт, когда рыжий здоровяк вышел из его покоев. — Кто-нибудь что-нибудь понимает?
— Он испугался, ваше величество, — уверенно сказал Эга. — Он же сопляк, который после смерти отца еще не усмирил собственную знать. Да и князек сербов Дерван, ваш верный слуга, продолжает терзать его набегами. Он боится вас, в этом нет сомнений.
— Да, он в штаны наложил, — уверенно сказал Гундоланд. — Мальчишка понимает, что наша армия пойдет в поход именно через его земли.
— Ну, вот и славно, — Дагоберт хлопнул ладонью по резной ручке своего кресла. — Мы разгромим Само, а после этого Бавария станет обычным герцогством, каких у нас три десятка.А скорее, она станет несколькими герцогствами вместо одного. Уж слишком она велика. Не верю, что это, наконец, случится после всех уступок, что отцу пришлось сделать знати. Дорого же нам обошлась смерть старухи Брунгильды. А теперь мы снова приведем к покорности Баварию, подумать только!
— Несомненно, ваше величество, — умильно улыбнулся Эга. — Несомненно!
Дагоберт вышел из покоев, размышляя, кого бы из своих жен вознаградить сегодня своим вниманием. Рагнетруда отпадает, ей рожать скоро. Вулфегунда? Нет. Берхильда? Тоже нет. Нантильда! Он пошел в покои той, кто был всегда рад ему. Той, кто никогда не надоедал ему своей глупой ревностью.
— Мой король! — лицо девушки озарила радостная улыбка. — Ты сделал меня счастливой! И у меня для тебя отличные новости!
— Ты что, тоже беременна? — не на шутку заинтересовался Дагоберт. Ему, гордящемуся своей мужской силой, было не по себе от того, что у него все еще нет наследника. Судьба династии висела на волоске. Меровинги обычно становились отцами лет в пятнадцать, а ему уже двадцать три…