Страница 5 из 59
Купер дёрнул подбородком на Патрика и меня.
— Кто-нибудь из вас хочет пройтись по клубам сегодня?
— Не я, — ответил я. — На самом деле, это мой последний напиток. — Роуз передала мне его через бар.
Купер наклонился ко мне.
— Как на счёт тебя, Трики?
— Не в этот раз.
— Неужели ты пытаешься быть хорошим, Трики? — подначивал его Купер.
— Зависит от твоего определения слова «хороший». У меня утром работа с шести часов.
— Ну, надеюсь, она горячая штучка.
— Это с парнем.
Купер презрительно фыркнул.
— Именно поэтому я никогда не пойду в компанию своего отца. Ответственность меня не вдохновляет.
Роуз нарочито надула губки.
— Ой, Куп. Жизнь плейбоя одинока, не правда ли?
Он засмеялся, но я знал, что это было правдой.
— Не совсем. У меня есть достаточно людей, которым я могу позвонить.
— Ха. Как Астрид? — спросил я.
Он пожал плечами.
— У нас с сестрой Лили есть договорённость. Мы вращаемся в одних и тех же кругах. Удивительно, но плейбои и модели ладят очень и очень хорошо.
Роуз фыркнула.
Купер повернулся ко мне.
— Говоря о сёстрах, когда Мэгги приедет?
— В четверг, — ответил я.
— Я ещё нужен, чтобы забрать её?
— Да, но не говори ей. Я буду на лекциях, и она не дождётся меня. Мэгги сказала, что хочет «влиться» в Нью-Йорк.
Роуз сделала неодобрительное лицо.
— Ты помешан на контроле.
Мой лоб наморщился.
— Почему? Потому что я не хочу, чтобы моя младшая сестра тащила девять чемоданов в метро? Одна? Несправедливо, Роузи.
— Если она хочет, позволь ей.
Купер покачал головой.
— В этом деле я на стороне Уэста. Такая красивая малышка, как Мэгги, да ещё и одна в Нью-Йорке?
Я посмотрел на него.
— Скажешь это ещё раз, и я попрошу девочек.
— Не волнуйся. Целомудрие твоей сестры со мной в безопасности.
Все остальные рассмеялись.
— Что? — спросил он невинно. — Я могу быть хорошим. Просто выбираю не быть таким.
Я хмыкнул.
— Ну, следи за собой, а иначе я решу разукрасить тебе лицо.
Глава 3
СУЧКИ И ИГРОКИ
Лили
Полуденное солнце светило в высокие окна студии, когда пианист начал играть Стравинского заново. Мы репетировали «Аполлона» для вечернего выступления, и наш балетмейстер — Уорд Стюарт стоял с суровым выражением лица, скрестив руки на груди, его седые волосы были аккуратно причёсаны. Он давал инструкции, указывал на ошибки, считал и исправлял во время репетиции этого куска. И был самым ненасытным из всех балетмейстеров, с ним мне приходилось работать чаще, чем с остальными.
Я кружилась вокруг Блейна вместе с Дженни и Надей, втроем мы плели сложный танцевальный узор вокруг него. Блейн был Аполлоном, а мы музами — муза поэзии, муза пантомимы, и, в моём лице, муза танца. Это завидная роль, муза, которую Аполлон выбирал для конечного па-де-де. (прим. фр. pas de deux [pa dǝ dø] — одна из основных музыкально-танцевальных форм в балете. Состоит из выхода двух танцовщиков (антре), адажио, вариаций сольного мужского и женского танцев и совместной виртуозной коды.)
Роли, которые я получила после повышения пару месяцев назад, до сих пор шокировали меня, как бы сильно я не работала, чтобы попасть на это место, никак не ожидала этого. Думаю, мне нужно сказать, что я действительно этого ожидала, но никогда не чувствовала, что имела на это право, или что была достаточно хороша, чтобы на самом деле заполучить их. Я обучалась у Изабель Ламон, а когда она получила травму в предыдущем сезоне, то решила уйти в отставку.
В день, когда я подошла к доске расписаний репетиций и увидела в списке своё имя рядом с «Жар-птицей», чуть не упала на пол. На эту роль не проводили пробы. Она давалась по заслугам, и её мог получить любой. День, когда это случилось, был лучшим в моей жизни.
В любом случае, я была всё новой ведущей танцовщицей, и Надя по стажу превосходила меня, но вот они мы, танцуем все вместе, и я заполучила важную часть.
И она не позволила бы мне это забыть.
Никто не был удивлён, когда роль Аполлона получил Блейн с его золотистыми волосами и небесно-голубыми глазами. Он был сложен, как греческий бог, и к тому же изящен. А па-де-де с ним буквально дало мне жизнь. Но репетиции никогда не были легки с Надей, и эта часть требовала абсолютной синхронности между тремя музами.
Я проскользнула под рукой Нади снова, и она сжала мою руку, удержав своё запястье так, что я не смогла повернуться. Моя лодыжка дрогнула, и я чуть не упала.
— Напрягись, Лили, — выкрикнул Уорд, требовательно взглянув на меня.
Я стрельнула взглядом в Надю, когда проскользнула мимо неё, но она лишь улыбнулась, и мне пришлось оттолкнуть ярость и сосредоточиться на музыке и своём теле. Я подняла ногу в арабеске, затем Надя и после Дженни. Я сделала буре, затем Надя и Дженни, и, когда я наклонилась, поставив руки в пятую позицию над головой, они повторили моё движение. Мы танцевали позади Блейна по всей студии, пока не построились в линию рядом с ним, и он наклонился к нам троим, а наши ноги вытянулись позади него.
Музыка закончилась, и Уорд привёл нас в чувство, дав последние указания. Напряжение висело между нами — Надя с одной и Блейн с другой стороны от меня. Мы сделали реверанс и поклонились, прежде чем отправиться к своим сумкам, пока пианист не начал играть снова. Мы с Блейном останемся еще с Уордом, а Дженни и Надя отправятся на свои следующие репетиции. Я схватила бутылку воды и сделала глоток, пока Дженни снимала свои пуанты.
Я посмотрела на своё красное отражение в зеркале.
— Боже, я вся потная. — Я покачала головой. — Думаю, что вспотела даже в промежности.
Дженни посмеялась. Мы всегда дружили, учились в одном классе в ШАБ и танцевали вместе в кордебалете. И повысили нас с разницей в один месяц друг после друга и как солистов, а теперь как ведущих балерин. Она была моим неизменным другом здесь, в этом мире, где давление и конкуренция в нашей работе так часто разрывали дружбу. Дженни можно смело назвать красивой танцовщицей и великолепной женщиной с чёрными волосами и светло-кремовой кожей, на которой, я почти уверена, не было ни одной веснушки. У неё также были самые длинные и изящные руки, которые я когда-либо видела.
Она застегнула свою сумку.
— Потные промежности случаются только с лучшими из нас.
Я обтёрла своё лицо и грудь полотенцем.
— Причина носить юбки номер один.
— Бедные парни не могут избежать даже этого.
— Ничего так не повышает либидо, как вспотевшие яйца в балетном трико.
Она рассмеялась, и я села, чтобы развязать один из своих пуантов.
— Мои пуанты сдохли. Посмотри на подошву. — Я согнула её, и кожа выгнулась дугой. — Чёрт, я только сегодня утром получила их.
— Фу, я ненавижу это. У тебя есть время сходить заменить их перед следующей репетицией?
Я вздохнула и стянула второй пуант.
— Мне придётся найти на это время.
Она покачала головой, когда сделала глоток.
— Только Уорд может измучить так сильно, что мы убиваем свою обувь за день.
Я хмыкнула.
— Жертвуя атласом и кожей, один концерт за один раз.
Она хихикнула и посмотрела мне за спину, слегка дёрнув подбородком. Надя стояла рядом с Блейном в дальнем углу комнаты, слишком близко, по моему мнению, и я почувствовала, как запылали мои щёки, когда она коснулась его руки. Мы с Надей похожи — одинаковое телосложение, длинные, светлые волосы и голубые глаза, но я была более милой, нежели привлекательной, а Надя обладала тем холодным, как лёд, модельным личиком. Неприятным и расчётливым. Немного худым.
Она что-то говорила Блейну, но я не могла разобрать из-за фортепиано, он вырвал свою руку из её хватки. Я не могла прочитать его выражение лица, потому что он уже отвернулся к своей сумке спиной к Наде, а она обернулась и нахмурилась, её прищуренные глаза нашли мои. Я встретила её суровый взгляд таким же своим, надеясь, что выглядела спокойной, хотя моё сердце бешено стучало о рёбра. Она даже не присела, когда сняла пуанты и закинула их в сумку, а затем быстро выскочила из помещения.