Небесный берег

– А вы явно не так просты, как кажетесь.

Эверлинг принял это за комплимент, почувствовал удовлетворение. Направленные на него дула никуда не делись, каждая Ворона была готова его убить, стоило Алане сказать. Но она не говорила.

Дверь в кабинет вновь открылась. Боковым зрением Эверлинг заметил Джейлея и Джодеру, удивленных и взлохмаченных. Позади них стоял Герсий и в упор смотрел на Эверлинга, молча спрашивая: «Что ты опять тут устроил?»

Упрекать Герсия было не в чем, в конце концов, это Эверлинг всегда творил беспредел, что на арене, что, как оказалось, вне ее. Кое-как он успокоился – не до конца, чтобы сесть и спокойно поговорить, но достаточно, чтобы больше не нападать на Алану.

Она отряхнула одежду, хотя пыль на нее не могла попасть: кабинет был чистым. А потом вернулась за стол, словно ничего не произошло, и сказала:

– Вы все свободны. – Алана кивнула Этель. – Можете идти.

Этель хотела возразить, но Алана вскинула руку: она не хотела лишних разговоров, не хотела вопросов и ответов. Этель нахмурилась, но послушно направилась к выходу. Остальные пятеро Ворон – следом за ней.

– Теперь ты готов меня выслушать? – деловито поинтересовалась Алана.

Эверлингу не хотелось признавать своих ошибок, у него вообще с признаниями всегда было очень тяжело. Но он согласился, и Алана указала ему на диван. Посмотрела на Джодеру и Джейлея, столкнулась взглядом с Герсием и жестом их тоже пригласила зайти.

Когда все четверо расселись на два диванчика, Алана заговорила:

– Я не собираюсь выдавать вас Веласкесу. От вас я получу то, что нужно, а армии дам ложный след. Я уже делала так, когда они искали тех, с кем мне выгоднее сотрудничать, нежели воевать. Проблема в том, что…

– Что вы не можете отказать армии и королю? – закончил за нее Герсий.

– К сожалению, – неохотно подтвердила Алана. – Мне не впервой обманывать Веласкеса. Даже мои шпионы иногда могут ошибиться.

– И сколько раз они могут ошибиться перед королем? – спросил Герсий.

Все посмотрели на него, даже Эверлинг, больше всего не желавший сейчас встречаться с Герсием взглядом. На что он намекал, все поняли. Никто не произнес этого вслух.

– Лучше бы ни разу, – серьезно ответила Алана. – Но еще одну ошибку он мне простит.

– Почему мы должны вам верить? – наконец вклинился Эверлинг.

Джодера и Джейлей одновременно опустили головы. Они вообще-то тоже об этом думали, но сошлись на том, что выбора у них нет, а предложение Аланы – наилучший выход из ситуации. К тому же цена за ее помощь оказалась не такой высокой, как могла.

Алана пожала плечами.

– Потому что, если бы я хотела вас сдать, солдаты Форты уже были бы здесь во главе с фельдмаршалом Веласкесом. Они бы уже поставили вас на колени и надели наручники. И вели на казнь или чего похуже.

Алана не представляла, что им грозило в случае, если Кахир Веласкес сможет выйти на след и найдет их. Алана не хотела это представлять и не хотела знать.

– Неубедительно, – только и ответил Эверлинг.

Он уже открывал дверь, чтобы выйти, как Алана дала ему еще одну причину:

– Жизнь моей дочери важнее, а ваша подруга может помочь. Хотя бы попытаться. Это убедительно?

Он остановился, чуть повернул голову вбок, хотел ответить, но не смог подобрать нужных слов. И вышел.

Герсий был готов извиниться за Эверлинга, но вдруг понял, что сам не может сформулировать мысли. Как вообще можно просить прощения за другого человека? Пусть Герсий знал каждую эмоцию Эверлинга, уже давно изучил все его движения, взгляды, но даже так не всегда мог его понять. Сейчас в нем бился страх довериться незнакомке и болезненное желание спасти их всех, но ни в коем случае никому не показать растерзанной привязанности. Герсий знал, что Эверлинг годами убивал в себе чувство вины, препарирующее его совесть, но ничем не мог помочь.

Джодера встала, чуть не упав на ровном месте, и неловко улыбнулась, заметив на себе внимание Аланы. Джейлей, поддержав сестру за локоть, пробубнил неразборчивое «извините» и «спасибо».

Когда Алана осталась одна, она вяло собрала волосы в лохматый пучок и открыла папку с досье Джахи Мани.

– Если ты хочешь мне что-то сказать, то говори, – без прелюдий бросил Эверлинг Герсию, когда они оба оказались в коридоре и направились к лестнице.

Джодера и Джейлей шли чуть позади, оглядываясь на шестерых Ворон, все еще настороженно провожающих взглядами Эверлинга, будто бы ожидали его следующего нападения и хотели вновь достать оружие и прицелиться в голову. Эверлинг не удостоил их своим вниманием, мысленно посчитав их пустым местом.

Герсий не отставал ни на шаг и пытался прикрыть раздражением печаль. Эверлинг ощущал его грусть на себе. Не так, как Герсий чувствовал чужие эмоции, скорее, Эверлинг просто хорошо знал его и понимал, что Герсию достаточно просто находиться рядом.

– Хочу сказать, что твоя несдержанность нас погубит, – в противовес своим словам и чувствам произнес Герсий невозмутимо.

– Нет, это не то, что ты хочешь мне сказать, – не согласился Эверлинг.

Они поднялись на второй этаж.

– Ты идиот.

– Это уже больше похоже на правду, – холодно согласился Эверлинг.

Герсий внутренне содрогнулся от его тона, так похожего на тот, которым ему отдавал приказы герцог Валентин Вилфорд. Быстро отогнал непрошеные мысли и вновь заговорил с Эверлингом, который никогда не хотел выслушивать нотации:

– Думаешь, я доверяю ей? Думаешь, меня не терзают сомнения, что она в любой момент подставит нас? Линг, мы не можем сами сбежать из страны, нам нужна помощь. Какими бы сильными мы ни были, каким бы сильным ни был ты, без Аланы и Селестины мы не справимся. Никто не просит тебя полностью ей доверить свою жизнь… Просто прими ее помощь, этого будет достаточно. Вряд ли она стала бы использовать дочь для прикрытия.

– Закончил? – рявкнул Эверлинг в ответ.

Внутри Герсия снова все перевернулось от этого тона. Герсий чувствовал, что Эверлинг не желает ему зла, не хочет делать ему больно, но сталь в голосе отзывалась совсем иначе.

Эта сталь в голосе напоминала о том, что Герсий ненавидел больше всего – мягкое атласное постельное белье, резкий запах дорогого алкоголя, жесткие, властные приказы и грубые, собственнические прикосновения – и будоражила омерзительное презрение к себе. Перед глазами, словно в тумане, вспыхнула давно позабытая картина: его собственная рука сжимает мягкую, блестящую простыню. Рядом с кроватью находится тумба из красного дерева. На ней неизменно стоит пепельница. Герсий резко мотнул головой и ответил:

– Закончил. – А потом ушел в комнату, которую им предоставила Этель.

По лестнице поднялись Джейлей с Джодерой, на редкость притихшие.

– Линг, может, правда стоит вести себя поспокойнее? – неуверенно спросил Джейлей.

Злить Эверлинга – себе дороже, и Джейлей особо никогда не рисковал, предпочитая промолчать. Но в какой-то момент все пошло наперекосяк. В какой именно, Джейлей не знал. Когда они сбежали? Когда узнали, что Эверлинга поставили в бой против Эванжелины, а Джейлея – против Джодеры? Когда Эверлинг сражался против Герсия и выиграл? Когда они попали на арену и познакомились? Когда они родились? Когда?..

Эверлинг уже готов был ответить очередной колкостью и отправить Джейлея далеко и надолго, но вдруг остановил себя. Было больно. Больно осознавать то ли собственную беспомощность, то ли собственную агрессию, которая причиняла боль немногочисленным близким людям. Между ребер что-то тянуло вниз, и Эверлинг был готов поклясться: виной тому не постоянные драки и старые затянувшиеся раны.

Он давно договорился со своей совестью. Она его не мучила – он так думал. Только после тянущего чувства что-то укололо так глубоко и достигло сердца.

– Может, – тихо ответил Эверлинг и прошел мимо их с Герсием спальни.

Разговаривать ни с кем отчаянно не хотелось, особенно с теми, кому он мог навредить, хотя не желал.

Джейлей не стал его останавливать. Джодера только вскинула руку, потянулась к уходящему Эверлингу, но схватить его за плечо не успела. Они с Джейлеем остались стоять одни, а с первого этажа доносились незнакомые голоса Ворон.