Страница 15 из 97
«Ты кто такой⁈ А ну взял себя в руки!- но никакие воззвания к самому себе не помогали, первый смертельный бой, на который я обрек себя, был не таким уж и романтическим, как обычно описывается сие действо в книжках. У меня почему-то начали бегать по всему телу мурашки, не давая успокоиться, однако через мгновение я почувствовал, как слабость уходит, оставляя лишь часто бьющееся сердце, готовое вырваться через сдерживающие его ребра наружу».
Хлынул в кровь поток адреналина, и я, даже не до конца понимая, что же я собственно делаю, бросился к самому слабому, на мой взгляд, противнику, пытающемуся обойти меня с левой стороны. Словно кто-то шепнул прямо в ухо: «Вперед!», спуская с цепи зверя, сидевшего до этого момента внутри меня.
Не ожидавший от меня такой прыти бандит упал на мостовую с рассеченной головой.
— Действительно прыткий, — сплюнул главарь, занимая позицию напротив открывшегося прохода и закрывая мне последнюю лазейку. — Ну как, отдашь Богу душу без сопротивления,вашбродь?
— Наглые разбойники пошли!- восхитился я, делая пробный выпад в сторону главаря, но реакция у того была не в пример лучше, нежели у его недавнего подчиненного, залившего своей кровью небольшой пятачок вокруг себя.
— Хватит трепаться. Бей его ребята!- ни с того ни с сего заорал главарь, первым кинувшись ко мне.
Вот только сейчас я понял, насколько плохо мое фехтовальное искусство. Его едва хватало на то, чтобы отбиваться от сыплющихся с трех сторон ударов далеко не лучших фехтовальщиков России.
Больше не было никаких слов и угроз, лишь надсадное сопенье уставших людей, и вяло текущая по моей правой руке кровь. Кавалерийская пика смогла-таки вынырнуть в неподходящий для меня момент и задеть предплечье, оставив кровавую, но несерьезную рану. Вот только кровь то шла, и рука понемногу слабела и немела, заставляя все чаще и чаще сжимать кулак, из последних сил разгоняя кровь в венах.
— Что, плохо тебе? Надо было раньше соглашаться, тогда бы жизнь тебе оставили, а теперь извиняй, но не уйти тебе живым, много достойных людишек ты, вашбродь, загубил, — улыбнулся щербатым ртом главарь, опуская на пару секунд саблю.
В стороне, около стены дома вяло ворочался раненый в начале боя разбойник, сжимая рукой потертый кафтан.
— Это вы то достойные людишки? Да вас дерьмом то не назовешь, только как похвала звучать будет!- словно выплюнул я слова, сберегая сбившееся дыхание.
«С физкультурой у наследника явно была проблема…- мелькнула мысль на грани сознания, отмечая вполне очевидную истину».
— Да мы тебя…- начал было подельник главаря, но тут же замолчал, падая на мостовую, прерванный одиноким выстрелом, разорвавшим наступившую на пару минут тишину.
— Держитесь, сударь, я иду! — крикнул кто-то неизвестный, скачущий ко мне на помощь.
Уже наметив меня в качестве своей жертвы, разбойники вдруг оказались той самой дичью, за которой охотились. От растерянности главарь ничего не успел скомандовать, за что и поплатился своей жизнью. Его голова покатилась по серым камням московской улицы, орошая мостовую на своем пути алыми каплями. Оставшийся в меньшинстве бандит, бросив пику, юркнул в отнорок возле стены дома, скрываясь от сабли всадника.
— Ушел, шельмец! Ну да черт с ним. Вы целы, сударь?- спросил меня пришедший на помощь всадник, оглядывающий пространство вокруг нас.
— Благодаря вашей помощи… сударь. Простите, но не знаю вашего имени,- ответил я ему, разрывая край кафтана.
— Да у вас, сударь, ранена рука! Давайте я вам помогу,- спрыгнув с коня, сказал нежданный спаситель.
— Спасибо. Признаться честно, перебинтовывать самого себя крайне неудобно, — облегченно выдохнул я, давая незнакомцу возможность оказать первую помощь.
— Извините меня за мои манеры. Поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев, — представился по всей форме мой незнакомец, разве что каблуками башмаков не щелкнул.
— Это что же, преображенцы возвращаются в Москву? — удивился я.
— Нет, я по ранению сюда прибыл, — улыбнувшись, ответил Кузьма, слегка морщась.
Приглядевшись, я заметил, что под дорожным плащом левая рука немного угловата, словно находится в лубке. Заметив мой взгляд, поручик откинул полу плаща и показал аккуратно перевязанную повязку, наверняка делал мастер своего дела.
— Наш полковой лекарь, Михеич, постарался, — с некоторой гордостью сказал Кузьма, словно прочитал мои мысли.
— Простите, если лезу не в свои дела, но как же так получилось, что вы оказались ночью на улочках Москвы? — задал я пришедший в голову вопрос.
— Да вот из-за этого вот! — угрюмо сказал поручик, показывая перевязанную руку.- Разболелась не к месту, пришлось заехать в ближайшую деревеньку, махнуть пару чарочек.
— Все понятно. Раз так, то приглашаю вас к себе, как говорится, мой дом — твой дом, — улыбнулся я, глядя на бравого вояку, которому от силы дашь лет двадцать, да и то с натяжкой. — И никакого отказа не принимается!
Видимо поручик собирался отказаться, для проформы так сказать, мол, мы такие гордые и все такое, вот только мне почему-то кажется, что вряд ли у него в Москве есть жилье, скорее всего, приехал сюда на лечение с запиской от лекаря, в полковой штаб. Но раз уж я сразу поставил данный вопрос ребром, то и отказываться больше смысла нет.
«С норовом м
Сев на своего коня, стоящего в паре десятков метров от места схватки, мы тронулись в путь, попутно разговаривая на нейтральные темы. До дворца было чуть меньше сотни метров и деревянные домишки, с резными ставнями и небольшими изгородями, постепенно редели, открывая проплешины на улочках Москвы, а потом и вовсе исчезли, вот только когда перед нашим взором оказался только одно здание, поручик удивленно посмотрел на меня и сказал:
— Извините, сударь, но я, кажется, забыл поинтересоваться вашим именем,- как-то виновато сказал Кузьма.
— Все в порядке, наследник престола Российского, цесаревич Алексей,- улыбнулся я ему, смотря, как брови поручика медленно поднимаются вверх…