Страница 86 из 132
Клятва, которую нельзя нарушить. Что ж, если и она не подействует, то не представляю, что поможет. Не так давно Шериада с ее помощью убедила меня, что все это не сон и магия — правда. На меня же подействовало!
— Господин? — прошептал Ори. — Вы… вы понимаете, что это значит?
— Да, — выдохнул я. — Чувствую.
Ори мгновение смотрел на меня, словно впервые увидел или не верил глазам. Потом, прижимая руки к груди, твердо произнес:
— Я верю вам. И освобождаю от клятвы.
Золотая нить исчезла. Мне снова стало легко. Помотав головой, чтобы прогнать черные точки перед глазами, я прошел к разбросанным на полу коробкам. Где-то здесь были совок и щетка… кажется…
— Господин, если кто-нибудь увидит, что вы мне помогаете, это опустит вас до уровня слуги, — тихо заметил Ори.
— Или поднимет тебя до моего уровня? — улыбнулся я. — Ори, я не считаю тебя ниже себя. Мы равны. И тебе меня не переубедить. Я бы очень хотел, чтобы ты стал моим другом, но… Я, если честно, не умею заводить друзей. Прости.
Совок со щеткой были в комнате для слуг. Точнее, в примыкавшем к ней чулане. Я отправился было туда, но Ори упал на колени на моем пути. Потом схватил мою руку и горячо поцеловал.
— Спасибо, господин! Вы даже не представляете, что это для меня значит.
На самом деле я представлял. Примерно то же, что значило для меня расположение Рая, когда я попал к Лавинии. Дружбой меня никогда не баловали, а уж стоило мне стать спутником — и вовсе.
Любопытно, бывают ли друзья у волшебников? С их преданностью культу силы — вряд ли.
Ори больше не возражал: мы вместе убрали стекло, вернули кольца в шкатулку. Теперь руки у моего камердинера не тряслись, и вещи он больше не ронял.
— Я не хотел, господин, — сказал он, виновато глядя на мою фотографию.
— Знаю. Забудь.
— Вы очень добры.
— Ори, а что, если ты будешь звать меня по имени? И на «ты»? Раз уж ты говоришь со мной на языке Острова, но тебе привычнее нуклийский, где одно лишь «ты»…
Он улыбнулся:
— Но вы же не зовете миледи по имени, господин? Даже когда говорите на нуклийском.
— Иногда. Ладно, я понимаю. Ты только не бойся меня, хорошо? Уверяю, я совершенно безобиден. — Это должно было прозвучать как шутка, но Ори отнесся к моим словам со всей серьезностью.
— Простите, господин, но вы ошибаетесь. Вы этого еще просто не знаете.
Я покачал головой, но спорить не стал. Что ж, не знаю так не знаю.
Одежду — ворох сорочек, брюк, жилеток, а также для чего-то теплых свитеров и плащей — мы вешали вместе, и Ори больше не возражал. Огромный у меня нынче гардероб… Комнату, отведенную под него, мы забили под завязку.
— Столько нарядов прилично иметь только даме, — ворчал я, разглядывая ряды черных жилеток. — Зачем мне так много?
— Что вы, господин, это совсем не много, — улыбнулся Ори. Вот что клятвы делают! Он все-таки стал мне улыбаться. Несмело — не как Раю, которого, очевидно, считал равным. Но уже что-то. Если единственный знакомый мне человек в этом мире будет меня бояться, я свихнусь.
— Гардероб моего предыдущего хозяина занимал целое крыло замка, — добавил Ори, помолчав. — У вас всего двадцать три жилетки. У него было ровно сто.
Я представил и опешил.
— Ничего себе! И он все носил?
— Да, он говорил, что менять костюм каждый час — правило хорошего тона.
— Серьезно⁈
Ори поймал мой взгляд и тихо рассмеялся.
— Нет, господин. У его брата было пять жилеток. А носил он всего две, и никто бы не счел его небрежно одетым. Волшебнику позволено все, что он пожелает.
«Да, если он достаточно силен, чтобы отстоять свои желания», — подумал я.
Не уверен, что лучше: неравенство по крови или по какой-то мифической для меня магии.
— Просто миледи, наверное, не очень хорошо разбирается в мужской моде Нуклия, но хотела, чтобы у вас был наряд на любой случай, — закончил Ори.
— Ага… — выдохнул я, рассматривая гардеробную. — А что-нибудь домашнее здесь есть? Не такое… жаркое?
На мне была шелковая сорочка и шерстяные брюки, в которых я покидал поместье принцессы. Как я уже говорил, на Острове царила зима, и теплые вещи были очень уместны. Сейчас я обливался во всем этом потом и чувствовал себя неимоверно грязным.
— Конечно, господин. Желаете переодеться сейчас? Только к вам скоро придет кто-нибудь из деканата — всех новых студентов здесь встречают.
— Правда? — Я оглядел ряды коробок.
Гардероб мы разобрали, остались еще книги, косметика в купальню и вещи самого Ори… А так- же кабинет с лабораторией. Шериада очень ответственно подошла к выполнению обещания обеспечить меня.
— Пожалуй, сначала я помогу тебе, — решил я.
— Господин, но…
Не слушая, я схватил ближайшую коробку.
— Эту куда?
Ори вздохнул:
— Господин, если вы настаиваете… Позвольте попросить вас разобрать книги. Некоторые из них не терпят руки обычного человека.
Я не замечал такого за книгами, но принялся раскладывать их.
В библиотеке — комнате сумрачной, но оттого даже более уютной, имелось пять пустых стеллажей — от пола до потолка. Я недоумевал: зачем так много? Впрочем, заполнялись они с головокружительной скоростью. Книги Шериада, наверное, тоже собирала сама, как и аптечку. Правда, подписи тут были куда банальнее: «Демонология», «Теория магии», «Практическая магия», «Схемы», «Целительство», «Травы», «Зелья» и так далее. Десятки книг в каждой коробке — в том числе и те, что я уже читал в поместье. Что ж, будет чем отвлечься, если станет скучно или плохо. Кто как горе топит, а я вот — в книге.
Потом дело дошло до лаборатории. Здесь имелось два черных стола: один пустой, другой был уставлен мензурками и колбами. На стенах висели открытые полки — отличное место для флаконов и баночек Шериады, тоже тщательно подписанных. Шкатулку «Редкие ингредиенты» я поставил на самый верх: вдруг это ценность? Так хоть в глаза бросаться не будет. В шкатулке оказались, например, слезы и кровь девственницы, а также рог единорога.
А вот высушенного громадного паука с мою ладонь величиной я понятия не имел, куда деть. Коробка у него была массивной, и ее крышка постоянно застревала. Может, поставить, как чучело, на свободный стол? Не оживет же это чудище в полнолуние?
За перестановкой паука меня и застали.
— Господин, к вам госпожа Найда из деканата, — объявил Ори, серьезный и собранный — совсем как настоящий дворецкий.