Страница 75 из 132
Помню, меня до красной пелены перед глазами это взбесило. Пока все гнались за сенсацией, никто ведь и не додумался послать за врачом!
— А ну живо назад! — рявкнул я. Даже не знал, что так умею. Ветер тут же поднялся нешуточный — людей отнесло обратно в павильон, как тряпичных кукол. — Рай, да иди же сюда!
Вдвоем мы с принцессой кое-как справились. После укола она полежала немного, тихая, бледная, словно уже мертвая. Потом скривилась:
— Полчаса волосы укладывала. Мальчики, кто-нибудь, соберите мои шпильки, а? Только аккуратно: они ядовитые.
Рай нервно хихикнул, я помог принцессе встать.
— Госпожа, нужно вызвать вашего друга? — Я пытался вспомнить имя.
— Нет. Лучше помоги мне идти… Кажется, я смертельно перепугала твою сестру… О, а кто это поставил заслон на дверь? Элвин, ты, что ли? Боги, как же грубо… Рай, забудь про шпильки, я сама потом соберу. О, ты уже собрал? Спасибо. Давай их сюда. Элвин, милый, не колдуй больше: плохо у тебя пока получается. Сила есть — ума не надо. Обрушишь весь павильон на головы гостей — что нам тогда делать? Запомни: даже магия не возвращает мертвого к жизни…
— Что с ней? — шепнул мне на ухо Рай потом, когда принцесса, оттолкнув меня, взмахом руки сняла воздушную завесу над дверью. В газетах об этом не писали, как и ни словом не упоминался припадок. Неудивительно: Шериаде подчинялся граф Сириус, глава Тайной полиции, а все газеты были у него под колпаком.
— Не знаю, но это не в первый раз, — пробормотал я, глядя, как непринужденно Шериада улыбается Тине и как старательно не смотрит на свой портрет.
Рай промолчал. Зато принцесса была — само очарование. Она объявила, что так ее еще никто не изображал, что это новое слово в искусстве и много чего еще. Она заставила газетчиков записать ее длинную речь, которую она произносила более пяти минут. Ее запечатлели вместе с Тиной на фоне портрета, и на следующий день он ушел на аукционе за бешеные деньги.
— Ты с ума сошла? — шепнул я Тине, когда объявили сначала фуршет, а потом и танцы. Шериада превратила выставку в настоящий королевский прием. Суетились слуги, расставляя в павильоне столы и освобождая пространство для первого вальса.
— Эл, если ты думал, что я буду тебя стыдиться…
— Да к черту меня, ты зачем ее так нарисовала? Ты понимаешь, что это…
Она перебила — просто отмахнулась от меня, чуть не расплескав вино из бокала. Я подумал, что она уже пьяна.
— Брось, Эл. Ты разве не видишь? Она же именно такая. Разве никто не видит? Я сразу догадалась, что она — твоя госпожа, как только она пришла ко мне.
— Она пришла?
— Ну да, в рисовальный класс. Столько было переполоха! Она в совете попечителей, и, как я поняла, наш колледж целиком и полностью принадлежит ей. Эл, скажи, что она с тобой делает?
— Ничего. — Я попытался улыбнуться искренне, но за столько лет уже, кажется, разучился.
— Ты лжешь. — Тина оглянулась на Шериаду. Та непринужденно смеялась, окруженная дамами и кавалерами. — Если она… Я сделаю что угодно, чтобы защитить тебя.
Я опешил:
— Тина, ты что⁈
Сестра покачала головой. «Она это несерьезно, — думал я. — Она просто не понимает, о чем говорит. Она пьяна».
— За тебя, Эл, я пойду на все. Мы с принцессой часто остаемся наедине, когда она хочет обсудить картины. Но я же вижу, что ей все равно. Она смотрит на меня так, будто покупает. Меня или тебя? Эл…
— Замолчи.
Она покачала головой:
— Элвин…
— Ты не понимаешь, о чем говоришь. Тина, я в состоянии о себе позаботиться. Никогда даже думать не смей о том, чтобы причинить ей вред. Понимаешь? Тина, пожалуйста!
Она вздохнула:
— Пусть. Элвин, ты слишком хорош для нее. Когда я думаю, что ты все это время… с ними… — Она с грустью оглянулась на кружащихся в танце аристократов. — Из-за меня…
Я крепко обнял ее — и сейчас мне было плевать, что нас кто-нибудь увидит.
— Тина, это было мое решение. Только мое. Пожалуйста, я — твой брат, и должен о тебе заботиться. Просто рисуй, ладно? У тебя талант.
Она вздохнула:
— Мне столько раз это сегодня сказали… Но искренен только ты.
— Почему? — музыкальный голос принцессы раздался совсем рядом. — Я тоже. Только не рисуй меня больше, Тина, дорогая. Смотреть в настолько честное зеркало мне не по нраву.
Я отпустил сестру, и она улыбнулась Шериаде так спокойно, словно не готова была только что защитить меня от нее любыми способами.
Принцесса смотрела на нее с такой же улыбкой.
— Элвин, милый, потанцуй со мной.
Это был приказ, и я молча протянул руку, приглашая Шериаду.
— Тина, тебе тоже стоит потанцевать, — бросила напоследок принцесса. — Посмотри, сколько прекрасных благородных юношей желают пообщаться с тобой. Ну же, дай им шанс!.. Я не съем твоего брата. Обещаю.
Тина молча смотрела нам вслед… А потом кто-то из «прекрасных благородных юношей» все-таки украл ее внимание.
— Раньше я была о себе лучшего мнения, — поделилась принцесса, следуя за мной рисунку танца. — Я думала, что смогу понравиться твоей сестре без труда. Видишь ли, я ее не читала: не хотела ломать твою защиту. Передай мой комплимент Тине: она исключительно разумная девушка и не купилась.
— Если вы ее хоть пальцем тронете, Ваше Высочество, я не стану вашим демонологом. И не буду служить вашей королеве.
Шериада улыбнулась:
— Знаю. Боги, Элвин! Трону? За что? Я восхищена, только и всего. Она действительно талантлива. Кто я такая, чтобы убивать гениев?
Я заставил себя расслабиться. Злость сейчас ни к чему не приведет.
— Благодарю, госпожа. Но на самом деле вы так не думаете, и Тина это знает. К тому же зачем вам ее расположение?
Шериада посмотрела мне в глаза:
— Она мне нравится. Эх, насколько было бы легче, если бы на твоем месте была она! Во-первых, девчонка поймет девчонку лучше, чем госпожа спутника, правда? Во-вторых, она бы устроила пару истерик — и мы бы нашли общий язык, вот и все.
— А я, госпожа?
— А ты будешь молча мне улыбаться.
— Простите, госпожа, если не способен в полной мере вам угодить.
— Вот-вот, и дерзить под маской сарказма и великосветской вежливости. Повторюсь: я не трону твою сестру. Клянусь силой. Я уже говорила, что страшнее клятвы для волшебника нет?
Я покружил Шериаду — она действительно прекрасно танцевала. Куда лучше Лавинии… За свои ноги я мог быть отныне спокоен.
— Благодарю, госпожа. Как вы себя чувствуете?