Страница 42 из 132
Я промолчал. В голове шумело, но на сердце вдруг стало легко-легко. Я чувствовал себя пьяным. Почему бы еще я говорил так свободно?
— Они убьют вас, госпожа. Вы знаете, скольких врагов нажили?
Она улыбнулась злобно и жестоко:
— О, милый Элвин, так приятно, что ты боишься за меня. Или за себя? Враги! Комары больнее кусают. Врагов у меня хватает, но к тебе это не имеет никакого отношения.
«Да, только я живу с тобой, и мое имя будут вспоминать вместе с твоим», — подумал я.
Шериада отвела взгляд.
— Я впервые убила, когда мне было пятнадцать. С тех пор я давно уже потеряла смертям счет. Если ты полагаешь, что за столько лет можно не научиться делать это запросто… Тебе, я так понимаю, хватило двух лет, чтобы привыкнуть улыбаться девушкам, которые тебя насилуют?
Кажется, я покраснел. Шериада смотрела на город внизу. Или лес. Никогда не видел столько деревьев!
— Простите, госпожа, — сказал я, немного придя в себя. — Мне не следовало…
— Ну почему же? Это твой Остров, и от твоих доходов зависит твоя семья. Я понимаю. — Шериада не смотрела на меня, когда говорила это.
Я поставил чашку на блюдце и потянулся к ее руке. Принцесса удивленно посмотрела на меня, почувствовав прикосновение.
— Простите, госпожа. Вы ворвались в нашу жизнь, — я имел в виду Остров, конечно, — так внезапно. Я не…
— Ты мне не веришь, — подхватила она. — Понимаю. Я бы тоже не верила. Знаешь, я помню, как это было — когда мне сказали, кто я. Что я маг. Сильный маг. Мир рассыпался у меня перед глазами, я думала, что лучше умру. Не хочу. Всю мою семью убили волшебники, родное поместье горело у меня на глазах. Я не хочу, чтобы ты жалел меня, Элвин. Я хочу, чтобы ты знал: я понимаю, как это тяжело. Я хотела, чтобы для тебя это прошло проще. Теперь ты видишь, что это была не игра?
Я невольно посмотрел на город у нее за спиной.
— Да, госпожа. Но какое это имеет ко мне отношение?
Шериада улыбнулась:
— О Элвин, ты так любишь сомневаться! Я сунула тебе под нос другой мир — и теперь ты не веришь, что ты волшебник?
— Госпожа, я обычный спутник. Простите, но вы ошибаетесь на мой счет. — Я произнес это твердо, потому что сам как раз не сомневался.
Шериада только головой покачала:
— Что ж, это я предвидела. Магию тоже надо сунуть тебе под нос и дать потрогать. Я так и сделаю. Но давай сначала позавтракаем. Рекомендую булочки с карамелью. Здесь невероятно готовят.
Я огляделся. В жизни спутника есть, пожалуй, одна прелесть: все за тебя решает госпожа. Куда она ведет, там ты и будешь. Сейчас это был другой мир — и да, я все никак не мог поверить, что он реален. Я гладил стол — он был холодный и мраморный. У нас такие не делают: мрамор очень дорог. А кресла — с кожаной обивкой, очень мягкой. Непривычно — наши тверже.
Но два солнца! И лето, и птицы… Мне казалось, на Острове остались только голуби, но они воркуют, а не поют.
— Это не Нуклий, госпожа? Я читал, что небо там розовое и солнце только одно.
Она прикусила губу и, прищурившись, посмотрела на меня:
— Элвин, а давай я предложу тебе пари? Я докажу тебе сегодня, что ты волшебник. А ты станешь звать меня по имени. Согласен? Если нет — продолжишь обзывать «госпожой».
— Вы верите, что выиграете, госпожа, — улыбнулся я.
— Я не верю, я знаю. Но ты же не сомневаешься, что ты у нас обычный, — принцесса рассмеялась. — Так как насчет пари?
— Согласен, госпожа. — Все равно она этого хотела.
— Вот и прекрасно. И нет, это не Нуклий. Это Междумирье.
Позже — после завтрака — она вела меня сначала по бесконечным лестницам (мы завтракали в одной из башен, похожих на каменное дерево) и рассказывала:
— Междумирье — маленький мир по соседству с Нуклием и мирами, с которыми он торгует. Он образовался в результате магической аномалии: Источник здесь прорывается наружу. Без него Междумирье тут же умрет. Видишь, как наполняет все вокруг магия?
Я видел, что зелень здесь непривычно яркая. И деревья, всюду деревья…
— Ну, лесом обычно никого не удивишь, — рассмеялась принцесса.
— Госпожа, что с вашим платьем? — перебил я.
Оно по-прежнему было черным, но — ужас! — укоротилось… страшно сказать, до бедер! Юбка заканчивалась чуть выше колен.
Шериада рассмеялась:
— А что, ноги у меня стройные. Разве нет? Это ты меня еще в шортах не видел… Жарко, Элвин. Не люблю черное. Всегда в нем жарко. А тут, как видишь, вечное лето.
— Но, госпожа, это же неприлично!
— В Междумирье нет понятия «неприлично». Здесь смешивается столько культур, и все относятся к твоим причудам терпимо.
Она ошибалась, как я узнал позже. Впрочем, что позволено аристократу, то недопустимо для черни вроде меня.
— Смотри на дорогу, Элвин, — со смешком добавила принцесса. — Я рада, что ты оценил мои ноги, но я тебе, вообще-то, лекцию читаю, а ты меня отвлекаешь. Итак, Междумирье — мир маленький, но невероятно удобный. Он сплошь состоит из города, в котором полно посольских и торговых делегаций. Зачем ездить торговать в Нуклий, когда можно совершить сделку на нейтральной территории? Очень удобно.
Мы шли по улице, над которой гроздями качались розовые цветы, а деревья, на которых они росли, были столь огромными, что я, даже запрокинув голову, не мог разглядеть их верхушек.
В цветах — тоже огромных — копошились радужные птицы. Они звонко перекликались и совершенно не обращали на нас внимания. В воздухе пахло грозой и зефиром.
— Тебе здесь нравится? — спросила вдруг принцесса.
Я удивленно посмотрел на нее:
— Госпожа, если нравится вам…
— Ты же понимаешь, что я не об этом спросила.
Ответ вертелся у меня на языке — тот, который она хотела услышать. Но я вспомнил ее «Не лги мне» и сказал честно:
— Я не знаю, госпожа. Здесь слишком… странно. Я здесь чужой.
Шериада кивнула и замолчала.
Я огляделся. Голосили птицы, в небе то и дело пролетали крылатые змеи. Но улицы были пусты. Почему?
— Рабочий день, — пожала плечами принцесса, когда я задал вопрос. — Улицы — для веселья.
— Но транспорт, госпожа? Где кареты?
— А зачем? Есть же порталы. Пространство здесь нашпиговано дырами, Элвин. Нужно только уметь видеть. Если присмотришься, ты тоже увидишь.
Я не хотел присматриваться. Я хотел обратно, домой, желательно к леди Лавинии, где все понятно, где рядом Рай, который поддержит и поможет.
Наверное, никогда еще я не чувствовал себя так одиноко.