Страница 4 из 26
Когда двери в тронный зал наконец открылись, всеобщее любопытство накалилось до предела. Если бы не строжайшие правила этикета, несчастных лакеев и церемониймейстера попросту растоптали бы. В задних рядах уже началась давка, но графиня не стала дожидаться, пока она дойдет до нас. Лавиния схватила мужа за локоть, кивнула нам и решительно пошла в сторону дверей.
Меня всегда удивляло, как она умудряется быть настолько проворной при ее чрезмерном весе.
— Мы первые приехали, — ворчала она, глядя, как перед ней выстраивается очередь. — Имеем право!
Конечно, куда больше прав имели те, кто выше по положению. Они и прошли в тронный зал первыми, а нам пришлось ждать еще полчаса, но за это время лакеи кое-как навели в зале порядок. Хотя, как по мне, для такого числа гостей впору было вызывать гвардейцев, а не слуг. Но все как-то устроилось.
Церемониал королевского приветствия чрезвычайно строг: подойти к трону не ближе чем на два метра, поклониться — графу и графине можно неглубоко, у спутников поклон, естественно, другой: мы же простолюдины и нам запрещено на короля даже смотреть. Далее — приблизиться (не больше чем на метр), если Его Величество пожелает. После обмена любезностями (при условии, что таковой последует) требуется снова поклониться: поклонов никогда не бывает много. А после — неспешно удалиться в соседний зал, где гостей ждет фуршет.
Думаю, не только мы в этот раз церемониал не соблюли. Графиня при подходе к трону споткнулась, мы с Раем еле успели ее подхватить. А граф неприлично громко фыркнул, не сдержав смех.
И это при том, что король удостоил нас лишь взмахом руки. Он был занят: говорил с племянницей. Она стояла, облокотившись на спинку его трона, и было ясно: ей дела нет до всех этих церемоний, чужого внимания и самого бала. На гостей она даже не смотрела, зато все взгляды, естественно, устремлялись к ней.
Принцесса Шериада злостно пренебрегла традициями. На ней было ярко-желтое, лимонное платье, красиво подчеркивавшее ее фигуру — а там было что подчеркнуть. Но желтое платье — когда весь двор и даже король с королевой одевались исключительно в черно-белое. Принцесса могла привлечь внимание хотя бы этим — а еще отсутствием модного в этом сезоне турнюра. Длинные перчатки, хоть и были белыми, нисколько не спасали положение.
Вдобавок она была сказочно красива. Честно говоря, когда я смотрел на нее — хоть мне и не следовало, — даже я поверил, что она — ведьма из детской сказки. Люди не бывают такими… неземными. Она словно сияла, ее смех разносился по залу звонко и непривычно. Никто никогда прежде не смеялся на церемониях.
А еще она была копией той самой пропавшей королевской сестры. После этого бала ни у кого не осталось сомнений: Шериада действительно племянница короля. Но откуда же она взялась?
Было и еще одно нарушение этикета, на этот раз по моей вине. Дело в том, что, когда мы, поклонившись, уходили, я заметил, как принцесса Шериада, все так же смеясь, выпрямилась. И я вдруг поймал ее взгляд. В ее глазах смеха не было — только усталость. Как у рабов вроде меня или Рая… Я забылся и замер. Графине даже пришлось обернуться и шикнуть:
— Элвин!
Принцесса, будто тоже опомнившись, отвернулась.
Я поклонился на всякий случай еще раз и поспешил за госпожой.
Признаюсь, я думал, на этом все закончится. Принцесса не выглядела человеком, которому нравятся балы — скорее, она казалась затворницей. Спутник должен уметь замечать такие вещи, чтобы преуспеть. Я был уверен, она исчезнет после обязательной церемонии приветствия.
Но принцесса, наверное, любила поесть не меньше Лавинии. Графиня напала на ее след — точнее, заметила среди накрытых столов, когда Шериада с большим аппетитом одну за другой ела зефирные тарталетки. Не думаю, что она их хотя бы жевала.
Аристократы смотрели на нее, как на главное представление вечера. Подходить не спешили, но неотрывно наблюдали. Нужен был кто-то, кто сломал бы этот невидимый барьер отчуждения. Я даже не удивился, когда эту роль решила взять на себя Лавиния.
Она направилась к принцессе, ведя за собой нас с Раем, как ледокол — корабли, и улыбалась так широко, словно губы ей растянули искусственно. Жуткое зрелище. Когда леди Лавиния подошла к принцессе, та, вздрогнув, обернулась и закашлялась, и я хорошо понимаю ее.
— Ваше Высочество, — запела графиня. — Мы не были представлены…
— Лавиния Эштон, — отозвалась принцесса. — Конечно, я вас знаю. Моя кузина только о вас и говорит.
Лавиния застыла. Вряд ли ее удивили слова принцессы: Ее Высочество Элизабет часто удостаивала нас визитом. Полагаю, графиню (как и всех нас) сразил голос Шериады. Я упоминал, что ее внешность казалась неземной? Забудьте, в ее голосе магии куда больше. Он звучит так, словно заговорила сама музыка, и обволакивает, как терпкий мед. Услышав его впервые, совершенно все начинают зачарованно улыбаться, — позже я видел это сотни раз.
А тогда улыбались даже мы с Раем. Словно произошло что-то хорошее, уютное и теплое.
Принцесса терпеливо ждала и смотрела через плечо Лавинии на меня. Я не сразу заметил это — настолько зачаровал меня ее голос. А когда заметил, тоже замер. Это было странно: обычно я не теряюсь даже в присутствии королевских особ. За столько выходов я успел к ним привыкнуть. Но от принцессы веяло чем-то… Наверное, то же чувствовали наши предки, когда поклонялись Единому Богу. С тех пор только восклицание и осталось, а религия на Острове не в чести. Я о ней читал лишь в учебниках. Но чувство было оттуда — благоговейный трепет.
Очень странно…
— Ах, какое… удовольствие! — выдохнула, наконец, графиня, и я вздрогнул. — Право же, знать, что Ее Высочество льстит мне своим вниманием. — Лавиния заметила взгляд Шериады и повернулась ко мне. Я демонстративно опустил глаза. Шикнуть на Шериаду Лавиния не могла, поэтому продолжила: — Принцесса, позвольте выразить мое восхищение. Вы так похожи на мать! Я знала ее, мы дружили еще детьми.
Насколько мне известно, эта дружба ограничивалась редкими встречами на детских балах.
— Мы так горевали, когда она неожиданно исчезла, — продолжала Лавиния. — Ваше Высочество?
Ей пришлось повторить это еще раз, и только тогда Шериада отвела от меня взгляд.
— А? Прошу меня простить, я все прослушала… Не ожидала увидеть здесь кого-то моего рода.
Лавиния нетерпеливо взмахнула веером:
— Вашего… рода, госпожа?
— О да. Вы, кажется, говорили о моей матери? Действительно, мы похожи.