Страница 35 из 132
Рэйвен уставился на меня в немом изумлении.
— И как она уговорила тебя… играть в эту игру, Элвин? — спросил он, помолчав.
— Госпожа платить моя семья, — я пожал плечами:
— Вот дрянь! — Рэйвен поднялся и стал расхаживать по площадке. — Есть хоть какие-то пределы ее капризам? Нет, это просто… это никуда не годится! Сунуть мальчишку без каких-то… без ничего! В наш гадюшник?
Что именно не годилось, я так и не понял, но стиль преподавания мастера после этого разговора заметно смягчился.
— Выносливость у тебя так себе, — говорил Рэйвен. — Сильные ноги… Наверняка с рождения: ты их явно никогда не тренировал. Слабые руки. Хорошая гибкость. Давай проверим твою скорость…
Мы еще и ловкость потом проверяли. И еще что-то в том же духе. А к началу третьего часа Рэйвен показал, как надо держать шпагу.
— Кто был твой предыдущий учитель? Прикажи отрезать ему руки, чтобы других учеников не портил, — ругался он, увидев, как я обращаюсь с оружием.
Вдобавок он показал, какие стойки мне нужно будет тренировать сегодня вечером.
— Обязательно сделай это, или завтра мы никуда не продвинемся, — строго сказал он.
— Теперь полчаса попарься в купальне. — Рэйвен за плечи поднял меня с пола, где я намеревался приходить в себя как раз минут тринадцать. — Давай, Элвин, надо. Идем. А я заодно расскажу нашей госпоже, что она окончательно спятила.
Как мы дошли до моей спальни — не помню, но после купальни мне стало намного лучше. Я даже смог поболтать с Ори, пока он меня одевал. Знает ли он господина Рэйвена? Что у него с госпожой?
С госпожой у мастера в данный момент была ссора. Или даже скандал. Его слышно было даже в коридоре, хотя двери в библиотеку слуги плотно закрыли. Когда я проходил мимо, до меня долетели обрывки ругательств Рэйвена. Это были незнакомые слова, но таким тоном только ругаются.
Тем не менее принцессу, к счастью, долго ждать в столовой не пришлось. Я был голоден как волк.
— Ты ему понравился, — заявила она, устраиваясь в кресле. — Молодец.
— Благодарю, госпожа.
Я наконец-то попробовал эти дыни, про которые Шериада столько говорила. Их подали в трех видах: желе, мороженое и нарезанными на дольки, истекающие соком и безумно ароматные. Непередаваемый вкус сладости и свежести. Шериада следила за мной, пока я ел, и улыбалась так, словно она эти дыни лично вырастила.
— Я тоже их люблю. Жаль, здесь они не растут — приходится демонов запрягать, чтобы достали.
— Что такое есть демон, госпожа?
— О, скоро узнаешь, — она рассмеялась:
И остаток дня с садистским удовольствием она гоняла меня по литературе Нуклия. Не думал, что настанет время, когда я возненавижу книги. Однако все когда-нибудь случается впервые. Вечером я был даже рад сбежать в оранжерею, лишь бы больше не видеть плывущие перед глазами строчки и не слышать капризное:
— Прекрати колдовать! Я кому сказала!
Тренироваться принцесса меня отпустила без вопросов. Я все еще не понимал, зачем ей все это надо, но догадывался, что раз она Королевского рода, то и капризы у нее поистине королевские. Придумать язык, написать на нем книги, обучить ему слуг… Наверняка это наречие варваров. Не на пустом же месте она все это сочинила. Богатая, чокнутая самодурка. И наркоманка. Меня зачем-то травит, ведь не мог быть тот врач и другие чудеса правдой. Это, конечно, действие наркотиков.
Лег я за полночь — спать хотелось безумно. Думал, засну, как только моя голова коснется подушки. Но у меня слишком болело все тело. Как-то я все-таки заснул, потому что часа через два, когда услышал дикий, нечеловеческий вопль, не сразу понял, что происходит.
Спросонья я в ужасе смотрел на горящие в темноте серебром знаки (в первую ночь они меня чуть до смерти не напугали). Смотрел — и не мог понять, что происходит и где я. Мелькнула мысль, что этот дом все-таки проклят. Вдруг призрачная сестра короля переехала из дворца в поместье дочери?
Вопль тем временем повторился, за ним последовали гулкие всхлипы, достойные Королевского привидения. Наверняка нормальный призрак так голосить не будет.
Найдя в потемках халат — Ори всегда оставлял его на вешалке у платяного шкафа, — я выбрался в коридор.
Там уже горел свет и собрались слуги — кажется, все, включая экономку и дворецкого. Эти двое стояли дальше всех от моей двери и осторожно выглядывали на лестницу. Кто-то молился, кто-то тихо всхлипывал. А меня вдруг подхватили под локоть, и Ори прошептал мне на ухо:
— Господин, лучше спрячьтесь в спальне. Маги в таком состоянии иногда тянут друг у друга силу.
— В чем дело? — Я решил, что они все в бреду, и высвободился. — Кто…
Мой голос заглушил очередной вопль.
Какого черта меня понесло на лестницу — не знаю. Может, потому, что я не знал, что в действительности происходит, а Шериада рыдала так жалостливо, что любой бы кинулся к ней на помощь. Любой, кроме ее слуг, которые, очевидно, чего-то боялись.
Высокомерную принцессу, госпожу «я-все-могу» она напоминала сейчас меньше всего. Она лежала на полу в одной сорочке, простоволосая и билась в истерике. Как же горько она плакала!
Здесь точно нужен врач, думал я. Ну а сначала — отвести ее куда-нибудь, где можно прилечь. Моя спальня первой пришла на ум. Дать воды, потом — сладкого. Шоколад. Она же так его любит!
— Миледи?
Принцесса не услышала и не заметила меня.
Я обнял ее за плечи, и Шериада сначала сжалась — а потом вцепилась в меня, уткнулась лицом мне в грудь, и ворот моего халата моментально намок от ее слез.
Когда я все-таки довел ее до спальни, она повторяла на нуклийском:
— Они его убили, убили, я не успела, я ничего не…
И горько плакала.
Кто кого убил в ее воспаленном воображении — уж не знаю.
За шоколадом посылать не пришлось: принцесса успокоилась, как только я заговорил. Как будто чужой голос ее успокаивал. Я сначала пытался вспомнить нуклийские слова, потом перешел на родной язык — и она, не поправляя, слушала. А после обняла меня и заснула — тихо-тихо, такая маленькая и такая спокойная.
К тому времени у меня уже и глаза слипались, и язык заплетался. «Гори оно все, — думал я, ложась рядом. — Пусть потом на меня сердится, завтра». Сил не было даже звать слуг. К тому же я сомневался, что они придут — с таким ужасом они следили, как я вел принцессу в свою комнату.
Последним перед сном вспомнились слова Нуала, того таинственного целителя: «С ней нужно говорить, неважно о чем: она потом все равно не вспомнит».