Страница 29 из 132
— Миледи, приехала ваша кузина, Ее Высочество принцесса Элизабет. Но вы упоминали, что никого не хотите видеть. Принцессе было сказано, что вы не принимаете. Однако она намерена ждать в холле, пока вы ее не впустите.
Мой собственный чай вдруг сделался невероятно горьким. Вот все и возвращается. Сейчас игра на время прервется или совсем закончится — а я уже начал к ней привыкать. Меня одолжат по-родственному или вовсе подарят, от Шериады и этого можно ожидать. Сегодня она не в духе, а дамы, когда их мучает мигрень, становятся капризны и редко поступают обдуманно.
— Господин, попробуйте творожный десерт с ягодами. — Ори, наверное, заметил перемену в моем настроении и решил отвлечь. Или подсказать, что мне стоит быть сдержаннее. Я все больше проникался симпатией к этому юноше. Может, в будущем нам удастся подружиться?
— О да, попробуй, Элвин, это вкусная штука. — Принцесса тоже посмотрела на меня. — Нет, Ори, сегодня я ее не хочу. Спасибо.
— Миледи, ваша кузина? — напомнил дворецкий.
— Моя кузина, — тоном «как вы мне все надоели!» пробормотала принцесса. — Пригласите ее, Алекс. И приготовьте третий прибор. Между прочим, этот демон дыни-то вчера принес?
— Да, миледи. Все в порядке.
Принцесса кивнула, отпуская его, и, ни к кому не обращаясь, хохотнула:
— О как! Стоит только раз надрать задницу — и сразу все считать учатся. Элвин, а ты пробовал дыни?
— Нет, госпожа. Это ягода?
— Да хоть овощ, но невероятно вкусный. Нет, это фрукт. Я люблю его со сметаной, но со взбитыми сливками тоже ничего… — О еде принцесса могла рассуждать, похоже, вечно. Признаюсь, половину я прослушал. —…поэтому запекать их в бисквитном тесте не стоит, — тем временем говорила Шериада. — Мякоть растворится и… О, здравствуй, Бэтси! Какой сюрприз. Сядь, пожалуйста: Элвин у нас очень вежливый, он завтракать не будет, пока ты не сядешь.
Я действительно встал, когда принцесса вошла. И взгляд Элизабет тут же прилип ко мне — взволнованный и внимательный. Как будто она смотрела на потерянную недавно дорогую фарфоровую вазу и искала на ней сколы и трещины.
— Кузина, я не чай пить к тебе приехала. — Голос принцессы срывался. Странно, с Лавинией она всегда говорила ровно и спокойно.
— Но застала меня за завтраком, поэтому будь добра, — Шериада кивнула на пустое кресло.
Я отодвинул его для принцессы, и та, прежде чем сесть, сжала мое запястье. Ее рука дрожала.
Шериада сделала знак дворецкому — тот наполнил бокал Элизабет лимонадом и подал творожный десерт. Принцесса брезгливо дернула щекой.
— Кузина…
Шериада посмотрела на нее взглядом больного человека, которого все вокруг страшно злят.
— Отдай мне Элвина! — Голос Элизабет на моем имени сорвался, и она торопливо схватила бокал с лимонадом, чуть не выплеснув его на свое роскошное утреннее платье. Я привык отмечать такие вещи и сейчас заметил, что принцесса сегодня нарядилась. Шелк, жемчуга и вышивка золотой нитью по лифу. Она даже казалась почти красивой.
Шериада смотрела на нее и вежливо улыбалась, как будто ждала продолжения. Невозможно было поверить, что они — близкие родственницы. Сдержанная и тихая, Элизабет совсем терялась в обществе чудаковатой кузины.
Так ничего и не дождавшись, Шериада повернулась ко мне:
— Элвин, я прошу прощения за слова моей кузины. Надеюсь, они тебя не обидели. — После чего, не дожидаясь моего ответа, повернулась к кузине: — Бэтси, дорогая, не позорься. Элвин — не вещь, его нельзя отдать. Попробуй суфле. Оно не ядовитое.
Элизабет вспыхнула:
— Он же спутник!
— Больше нет. — Шериада прижала палец к виску и поморщилась от громкого вскрика Элизабет.
Шериада повернулась ко мне. Я растерянно посмотрел в ответ.
— Элвин, если захочешь уйти, я тебя держать не буду. Но только если захочешь, — добавила она.
Повисла тишина. Элизабет смотрела на меня, как голодная собака на кость. Ее кузина без аппетита расправлялась с омлетом.
— Бэтси, милая, — когда молчание затянулось, промолвила Шериада, — если у тебя все, а завтракать с нами ты не намерена… К выходу тебя проводят.
Элизабет немедленно вспыхнула снова — и это совершенно ей не шло.
— Ты… — выдохнула она, глядя на Шериаду и дрожа всем телом. — Ты мне его отдашь!
— Я не могу отдать тебе того, чего у меня нет. Уходи, Бэтси. Ты портишь мне аппетит и утро, а я и так плохо себя чувст…
Она не договорила: Элизабет бросила в нее бокал. Лимонад веером разлился по столу, а бокал чудом пролетел мимо Шериады: в последний момент она плавно уклонилась, и он разбился у стены, достаточно далеко от того места, где стояли лакеи.
— Ты еще ногами потопай, — вздохнула госпожа. — Элизабет, не позорься.
— Ты… — Принцессу трясло. — Ты думаешь, что появилась здесь — и тебе все можно, да? Все можно⁈ — Она захлебнулась воздухом, а Шериада рассмеялась:
— Да, именно так я и думаю. Потому что это правда.
— Нет! Да лучше бы… Лучше бы ты никогда не появлялась!
Повисло молчание. Принцесса тяжело дышала, а Шериада скучающе ее рассматривала.
— Семья превыше всего, — повторила она. — Бэтси, пошла вон.
Я вскочил: давно следовало вмешаться.
— Госпожа, позволите проводить принцессу к карете?
Шериада пожала плечами:
— Как хочешь.
Я подхватил Элизабет под локоть и мягко подтолкнул к двери. Она пошла, как механическая кукла, все время оглядываясь на кузину и бормоча оскорбления. Шериада не обращала на это ровно никакого внимания — ее куда сильнее интересовал выбор между овсянкой с апельсином и суфле с миндальным кремом.
Я видел, что Ори отправился за нами следом, хотя Шериада ему ничего не приказывала. Но, может, раньше? Может, в его обязанности действительно входило следить за мной? В любом случае он следовал в отдалении, но я был ему рад, потому что поместье принцессы — лабиринт, а за неделю болезни я, естественно, как следует его не изучил и рисковал заблудиться.
Стоило нам повернуть за угол, как Элизабет набросилась на меня, как голодная кошка. Все же что-то похожее с кузиной у нее было — эта необузданность. Но Элизабет хотя бы старалась держать себя в руках.
Она целовала меня и шептала:
— С тобой хорошо обращаются? Элвин, скажи! Ты исчез, ходили слухи… Я ничего не знала, а кузина вернулась только вчера, я не могла приехать раньше, прости меня, прости…
Я осторожно высвободился. Она запнулась и уставилась на меня со слезами на глазах.
— Ваше Высочество, вы не можете, — тихо сказал я.