Страница 11 из 26
Повисла тишина.
Я почувствовал нарастающую злость. Да что такое! Сначала поднимает меня посреди ночи и волочет во дворец из-за какой-то подвески, потом заявляется в мою комнату, как к себе домой, — а здесь даже Лавиния не была! — и неизвестно что из себя строит. Какой еще волшебник? Она за ребенка меня принимает или за глупца? Или это какая-то игра? Допустим, верно последнее. Но тогда… «Не понимаю, — думал я. — Если так неймется, сделай все по правилам! Даже для принцесс они существуют. Попроси разрешение графини… Да купи меня наконец! Зачем этот фарс⁈ Принцессы не разговаривают так запросто со спутниками. Принцессы не делают вид, будто мы с ними на одной ноге. Принцессы, наконец, не несут всякий вздор! Я что, настолько для нее глуп, раз она может унижать меня подобным образом? Неужели она думает, я не понимаю, какая между нами пропасть?»
В глазах Рая было написано только: «Сумасшедшая!»
Шериада как ни в чем не бывало потянулась за куском принесенного торта. И сама же себя поправила:
— Надо больше ванили. И тмина. Хм, ваниль и тмин… Не перебьют ли они вкус друг друга?..
— А-а-а, — первым пришел в себя Рай и улыбнулся откровенно фальшиво. — Ваше Высочество имели в виду, что Элвин так невероятен в постели…
— Мое высочество имело в виду, что он — волшебник. То есть способен колдовать. А конкретно — покорять демонов. — Сказав эту чушь, Шериада церемонно поставила чашку на столик. — А про постель я ничего не знаю. Но могу предположить: демонологи обычно о-о-очень горячие. Неудивительно: пообщаешься с лисами-оборотнями, а они те еще вертихвос…
— Прекратите, — выдохнул я.
Шериада тут же замолчала.
Снова повисла тишина.
Принцесса ела торт и смотрела на меня. Рай переводил взгляд с меня на нее и, похоже, впервые в жизни не знал, что сказать.
— Понимаю, — произнесла наконец Шериада. — Тебе нужно привыкнуть к этой мысли. Когда мне такое сказали, я в обморок упала. Правда, мне тогда было одиннадцать. Между прочим, сколько тебе лет?
— Двадцать, — не задумываясь ответил я.
Она удивилась. Все удивляются — потому я и думал, что доживу до двадцати пяти, а то и до тридцати. Я довольно молодо выгляжу.
— О! — выдохнула Шериада. — И что, у тебя… вчера… был… эм… первый раз? Колдовство, я имею в виду. Вещи рядом с тобой раньше никогда не взрывались? Или хотя бы не бились?
Я медленно покачал головой, пытаясь взять себя в руки. Мне надоела эта игра. И я все меньше считал нужным сдерживаться. Да, она принцесса. Да, я всего лишь спутник. Но не ручная собачка, перед которой можно забыть о приличиях. А она — не моя госпожа и не имеет права надо мной так издеваться! Ну какая еще магия! Мы же цивилизованные люди, а не варвары с Большой Земли с их кровавыми обрядами.
Рай наблюдал за мной и наверняка все понял. Он снова попытался вмешаться:
— Ваше Высочество, рядом со мной тоже тарелки иногда бьются…
Шериада покачала головой:
— Ты не маг. А он — да. Странно, право же. Ты наверняка очень хорош в щитах, Элвин, если до двадцати умудрился жить, словно…
Больше у меня не было сил. Я вскочил, оттолкнув столик, и он со скрипом отлетел к дверям.
— Ваше Высочество, что вам от меня нужно?
Она удивленно посмотрела в ответ:
— Учить тебя, разумеется. Что же еще?
— Учи… — Я сжал кулаки. Рай тоже вскочил, попытался усадить меня обратно, даже начал что-то говорить, но я отмахнулся и перебил: — Вы не можете, вы не смеете так делать! Даже для принцесс существуют правила, так играйте по ним! — Я почти кричал: — Вам нужно мое время — отлично, идите и договоритесь с госпожой! Не нужно приходить сюда, словно я ваш приятель! Я вам не ровня и хорошо это знаю, не нужно играть со мной и нести этот вздор! Вы не… — Тут Рай все-таки ухитрился зажать мне рот и буквально повалил на кровать.
— Простите, Ваше Высочество, — удерживая меня, попытался улыбнуться он. — Элвин просто…
Шериада подняла руки, словно показывая, что безоружна.
— Я понимаю. Элвин, обещаю, я сейчас же уйду и сделаю все, как ты говоришь, по правилам. Только ответь мне на пару вопросов. И все. Я уйду. Обещаю.
Рай отпустил меня, и я снова поднялся. Мне хватило ума поклониться:
— Да, Ваше Высочество. Простите. Раймонд прав: это лишь изумление и радость от ваше…
— Кто такие спутники? — перебила принцесса. Наверное, у нас обоих одинаково вытянулись лица, потому что она пустилась в объяснения: — Я здесь недавно, а там, откуда я пришла, спутник — это тот, кто идет с тобой одной дорогой. Здесь это, очевидно, что-то иное. Я действительно не понимаю. Объясните.
Объяснял, конечно же, Рай. Я в это время пытался прийти в себя. Она что, издевается? Вот так? Унизь меня, как все, прикажи встать на колени… Раздеться, наконец! Но не делай вид, что ничего не понимаешь.
Принцесса тем временем внимательно выслушала.
— Ага, — сказала она, когда Рай договорил. — Я ошибаюсь или все это очень похоже на рабство?
Улыбка Рая дрогнула, но ответил он спокойно:
— Да, Ваше Высочество. Действительно похоже.
— Ага, — повторила Шериада. — Понятно. Следующий вопрос: если ваша работа столь тесно связана с сексом, то… — Она посмотрела на меня, запнулась. Потом вздохнула и все-таки спросила: — Твой первый раз, Элвин… Тоже ничего необычного не было? Полог не загорелся? Ураган не разнес спальню? Что-то в этом роде… нет?
Рай, похоже, изумленно хохотнул:
— Если под ураганом, госпожа, подразумевать…
— Элвин?
— Нет, Ваше Высочество. — Я вздохнул. Мне вдруг стало все равно. Я устал. Если она и правда уйдет, когда все спросит, то, наверное, проще ей ответить — и пусть убирается, откуда явилась.
— А плохо потом было? — зачем-то уточнила она.
Я улыбнулся:
— Все было хорошо, госпожа.
Она тихо вздохнула, и уголки ее губ опустились.
— Ну хоть не погиб, — прошептала она. — Повезло… Наверное. — И громче добавила: — Скажи, срок спутника ведь недолог? Вы можете работать, только пока молоды, правильно? Раз вы говорите, предложение столь велико… То и выбор большой, верно? Зачем держать у себя мужчину, когда можно купить мальчика…
Я перебил:
— Да, госпожа.
Она молча смотрела на нас какое-то время, потом все-таки спросила:
— А потом что?
Я молчал. Ответил Рай — не знаю, как он умудрился сказать это так просто, словно это ничего для нас не значило:
— Бордель, госпожа.
Все спутники считали, что лучше смерть. Я тоже.
Она снова кивнула. Ее взгляд пробежался по комнате — задумчивый, цепкий.