Страница 3 из 4
– А меня Нимейя! – произнесла кантийка, удивив девочку – зачем ей знать имя клиентки?
– Принеси мне розового чая! – попросила Нимейя, положила на стол серебряную монетку, и добавила – И позови своих родителей! Мне нужно с ними поговорить!
Жасмин кивнула, забрала денежку, и побежала на кухню,где сообщила отцу, худому человеку, обнаженному из—за жары по пояс, мешающему что—то в большой кастрюле на плите, и маме, раскатывающей тесто, что клиентка потребовала розовый чай.
– А еще, она просила, что бы вы к ней вышли! – сообщила девочка, отдала матери монету, и принялась делать напиток – это она умела.
– Чем она недовольна? – нахмурился отец, на что Жасмин пожала плечами – она не знала.
Отец вытер полотенцем пот, надел рубашку, и вышел в зал.
Когда девочка принесла заказ, то обнаружила, что папа сидит рядом с клиенткой, и они что—то обсуждают. Жасмин услышала фразу отца:
– Астрологи навсегда покидают свои семьи! Мы никогда с ней не увидимся!
Девочка поставила чай на столик, и хотела уйти, но Нимейя произнесла:
– Эсмина, присядь! – и показала на соседний стул. Девочка вопросительно посмотрела на отца, тот кивнул, и сказал клиентке:
– Пойду жене скажу! Пусть она решает!
С какой—то тоской взглянул на дочку, погладил по голове, и ушел.
Когда Жасмин села, Нимейя спросила:
– Говорят, ты видишь вещие сны. Это правда?
– Иногда! – ответила девочка.
– Я из Храма Небесных Врат. Слышала о нем?
– Вы астролог? – подумав, спросила Жасмин.
– Да!– кивнула Немейя – Жрица храма. И специально приехала посмотреть на тебя!
– Правда? – удивилась девочка.
Женщина опять кивнула, и спросила:
– Ты хочешь быть астрологом?
– Нет!– ответила девочка.
Что она хочет быть танцовщицей, Жасмин говорить не стала. Мама утверждала, что это недостойное занятие, и девочка о своей мечте больше не упоминала ни кому, тем более чужим.
Как раз появившаяся в зале, мать слышала последние фразы Нимейи и Жасмин, и, подойдя к столику жрицы, сразу сказала:
– Хочет она, хочет!
И села рядом с дочкой, которая недоуменно на нее посмотрела – с чего мама это взяла?
– Стать астрологом – необыкновенная удача! – произнесла мать, смотря при этом на Нимейю, будто жрица этого не знает, или будто она это оспаривает – Жрицы очень почитаемы, уважаемы, и и богаты, ибо за предсказания щедро платят.
Нимейя кивнула, а мама продолжила:
– Но, астрологи отказываются от семьи, дают обет безбрачия, и не общаются с родными!
Жрица никак это высказывание не прокомментировала.
– Однако, Жасмин должна пойти академию, и ей все равно придется уезжать на время учебы, потому что в нашем поселении нет школы! – посетовала мама, и, помолчав, спросила – Госпожа Нимейя, скажите – когда Жасмин закончит обучение, она сможет вернуться к нам?
– Если пожелает! – ответила женщина – После академии астрологи сами себе хозяйки.
Мать удолетворенно кивнула, однако сказала, что им надо подумать.
Нимейя сообщила, что пробудет в селении до завтра, поэтому и срок на размышление у Жасмин и ее родителей до утра.
После чего астролог ушла, а в семье девочки начались споры. Жасмин заявила, что в академию не поедет, а родители то соглашались с ней, то возражали. Ничего не решив, мама отправила Жасмин спать. Утром она разбудила девочку, и, обливаясь слезами, сообщила, что дочка отправляется в Храм Небесных Врат.
– Проучишься несколько лет,и вернешься домой!– говорила мама— Мы не будем видеться, но это ничего! Дождемся встречи, когда закончишь обучение! Главное, что ты станешь уважаемой богатой дамой, с которой будут считаться даже короли! И знакома с этими самыми королями будешь! Возможно, и служить при каком—нибудь дворе! Такой шанс нельзя упускать! Ты же не хочешь всю жизнь столы протирать?
Напрасно девочка просила и умоляла не отсылать ее – родители решили, что так для дочки лучше.
Глава третья
Путь до гор Кантис был неблизок, и путешествие к ним заняло два дня. В крытой повозке, куда уселись Жасмин и Нимейя, жрица перестала быть любезной.
Она больше не разговаривала с девочкой, и казалось отстраненной, погруженной в себя. Жасмин ее внимание и не нужно было – огорченная девочка тоже думала о своем. Жасмин жалела, что рассказывала родителям, и всем желающим, про сны, из—за которых Нимейя ее и забрала.
Девочка иногда видела будущие события, происходящие не с ней, а кем нибудь другим. Например, ей приснился пожар, и люди, метавшиеся среди языков пламени. Сон был таким явственным и страшным, что испуганная девочка рассказала о нем родителям. А днем обнаружила человека, которого видела во время бедствия – это был купец из проходящего каравана. Отец Жасмин поговорил с торговцем, тот проверил груз, и обнаружил, что несколько упаковок очень ценных пряностей начали тлеть от жары.
Если бы не предупреждение девочки, мешки бы загорелись, а от них вспыхнули бы расположенные рядом рулоны ткани, после чего пламя перекинулось бы и на другие товары. Купец был очень благодарен, щедро вознаградил семью Жасмин, и принялся везде и всем рассказывать о девочке—провидице. Затем был сон о нападении разбойников на караван, купцов из которого отец Жасмин тоже предупредил, но они не поверили, за что и поплатились. На караван напали, разграбили, многие люди были убиты… Оставшиеся в живых сетовали, что не послушались предупреждения Жасмин. И таких случаев было не мало. Предвидела девочка и хорошие события, например, рождение детей, или свадьбы… Немногочисленные жители селения ждали, когда Жасмин увидит их судьбу, а клиенты таверны интересовались, не снились ли они девочке.
– У вашей дочери дар, она астролог! – говорили родителям Жасмин.
Слава о девочки разнеслась по всем ближайшим землям, и добралась до Храма Звездных Врат, обители астрологов.
Свое будущее Жасмин не видела никогда. И большинство снов были непонятными и туманными.
Девочка не придавала значения своим способностям. Она любила танцы, и не представляла жизнь без них. Но, танцевала Жасмин, когда никто не видит, или же, демонстрировала свой талант родителям, которые считали, что танцы возможны только на праздниках, между своими. Профессиональных танцовщиц, выступающих за деньги,родители считали женщинами недостойными.
Девочка же, в тайне, бегала в соседнюю таверну, где танцовщицы присутствовали, что бы полюбоваться их плясами. А потом, в тайне от всех, воспроизводила, что видела в своей комнате. Но, чаще всего, просто придумывала свои движения.
" Разрешат ли мне танцевать в храме?" – думала Жасмин.
Между тем, знакомые ей пейзажи – желтоватая степь, перелески, и небольшие селения вдоль желтой песчаной дороги – закончились, и началась Великая Пустыня.
Которая, впрочем, пустыней не была.
Дорога теперь была широкой и каменной, по обе ее стороны, на равном расстоянии друг от друга – в переделах видимости – стояли темные башни с узкими прорезями – окошками. А вокруг дороги, везде, куда ни кинь взгляд, раскинулись сады, со склонившимися от тяжести плодов фруктовыми деревьями, поля, засеянные чем—то ярко зеленым, и такие же изумрудные обширные луга, на которых пасся скот, и бродили лошади.
Девочка недоумевала – где же пустыня? Будто услышав ее мысли, Нимейя взглянула на девочку и произнесла:
– Пески давно отступили, потому что здесь проложена система орошения. Пустыня осталась там, на западе!
Женщина показала рукой направление, и продолжила:
– Но, скоро песков не останется совсем! Люди их уничтожат!
Заметив, что Жасмин во все глаза смотрит на виднеющиеся вдали сверкающие золотом крыши, она объяснила:
– Это дворец принца!
"Если у принца такой дом, какой же у короля?" – подивилась девочка.
На ночь караван остановился на постоялом дворе, расположенном возле одной из башен. Сами башни, как объяснила Нимейя, служили ориентиром для путников – по ночам в них зажигали огни; выполняли функцию дозора и охраны, в основном, от разбойников – в этих столпах размещались небольшие группы стражников;