Танец Феникса

Потом до Митис—Анта дополз слух, что началась война между светлыми и темными, как и много лет назад. Случилась она в Анфии, но быстро распространялась по всем городам и землям.

До их маленького приморского городишки, находящегося на краю Обитаемых Земель, боевые действия не дошли, да и темные не добрались. Эсме мало понимала, почему началась война – тетушки только твердили, что темные плохие, а светлые хорошие.

В городе были сторонники как тех, так и других, но, слава богам, их противостояние состояло только спорах. Жасмин иногда становилась свидетелем этих словесных баталий, и удивлялась: светлые и темные обвиняли друг друга в одном и том же – в жестокости, жадности, захвате территорий и уничтожении всех разумных, что обитали на отбитых землях.

Да, противоборствующие в Митис—Анте силы ограничивались руганью, однако, люди понимали, что вечно так продолжатся не может, и война коснется всех. И жители городка пребывали в тревожном ожидании. Впрочем, Эсме, как и остальную молодежь городка, происходящее волновало мало, ибо война далеко, и их не касается.

Но, с началом боевых действий караванов становилось все меньше – путешествовать по пустынным землям стало опасно – поэтому астрологический бизнес тетушки Кей совсем зачах.

Эсме очень любила бывать у Кей, в маленьком домике у леса. Ей нравились магические и астрологические вещи, которых у тетушки было полно.

Кей учила Жасмин грамоте, магии, и наставляла, как по звездам предсказывать будущее.

Тетушка и Эсме, по вечерам, выходили во двор, Кэй показывала воспитаннице звезды, и рассказывала, как они называются, и что каждая означает.

Астрологи имели особенную магию, и могли видеть будущее. Никто больше в Землях Рассвета, даже сильнейшие анфийские аристократы, не обладал таким даром.

Поэтому, рождающиеся изредка провидицы объявлялись астрологами, и очень ценились. Астрологами таких женщин называли, потому что, как они утверждали, о грядущем им вещали звезды. Кроме этого, эти женщины видели будущее во снах. Но, этого мало – нужно понимать язык космоса, и уметь объяснять провидческие сны, которые обычно бывали туманными и хаотичными.

Кей была сильным астрологом, могла бы сделать блестящую карьеру, и жить безбедно, где—нибудь при дворе. Но, тетушка скрывала свой дар, и распускала слухи, что маг она так себе. Почему она это делала – скрывала способности – Эсме узнала позже.

И у Жасмин был этот дар, пока слабенький, но Кей его развивала, хотя и запрещала Эсме показывать его посторонним – магию воспитанницы она тоже скрывала. И странные сны Эсме иногда видела, но не знала, провидческие они, или нет. Наоборот, девушке казалось, что все, что ей грезиться, уже когда—то было, то ли с ней, то ли не с ней… В любом случае, сны эти были туманные и хаотичные, и девушка их почти не помнила.

Но однажды она задремала под спор двух тетушек о ее будущем, и вдруг… Вдруг очутилась в другом мире, где тишина сменилась звоном бубнов, колокольчиков и сотрясающим все вокруг боем пестрых барабанов. Эсме находилась в центре невероятно огромного зала дворца, и танцевала, под крики публики, не отводящей от нее глаз. Восторженные зрители, по виду богатые и знатные, в незнакомой девушке одежде, бросали ей под ноги золотые монеты. Музыка и ритм нарастали, Эсме кружилась без устали, словно она и танец неразлучны. Вдруг ее взгляд выхватил из толпы очень знакомый лик, казавшийся родным и близким, с хмурым и серьезным взором. Эсме почувствовала боль, тревогу, сбилась, споткнулась, и почти упала. Вернее, упала, но в объятия молодого человека, чей суровый взгляд так пленил ее секунду назад.

– Эсмина! Вернись! Слышишь?! Слышишь? Слышишш…

Будто шуршание песка в пустыне.

Эсме проснулась. В доме было тихо, но девушка чувствовала дрожь, а ее дыхание сбилось, словно она действительно танцевала. Атмосфера сна словно еще витала вокруг, и хотелось туда вернуться…

– Что случилась, Эсме? – спросила Кей, заметив растерянность девушки.

– Странный сон…

– Постарайся запомнить его, вечером мне перескажешь. Будем разгадывать.

– И мне расскажешь! – проскрипела Пэм – У меня ночью тоже были кошмары…

– Я не говорила, что кошмар! – заметила Эсме – Просто странный. И, я его уже не помню.

Почему—то Эсме знала, что рассказывать об этом видении никому нельзя. Даже тетушкам. Ей захотелось избежать продолжения разговора, и наспех накинув шаль, девушка вышла во двор, озадаченная тем, что знает, как звучит песок, хотя никогда не бывала в пустыне.

А Кей принялась гадать, что ждет ее сестру Пэм в ближайшее время.

– Сиод—ди! Капол—ид! – шептала Кей. И вдруг резко выдала – Бенокас и Лнео в разладе! Не видать тебе новых сапог, сестра!

– Не может быть! – с иронией всплеснула руками Пэм – А что—нибудь дельное сказать не могут твои Сиоды да Каполи?! Например, что лучше сажать в огороде под тепло? Каков урожай будет?…

…– Слушай музыку звезд! – говорила Кей Жасмин, когда они смотрели на ночное небо. Эсме музыку любила, обожала ее слушать, и танцевать под нее, но обычную, которую исполняли местные музыканты. Слышать мелодии звезд девушка, к огорчению тети, не могла.

Еще Кей рассказывала интересные истории и легенды, которых знала множество. Одна из них нравилась Эсме больше всего. Это была история о любви девушки—астролога, которую тоже звали Жасмин, и принца из далекого города, расположенного в пустыне, ныне исчезнувшего в песках, и даже название его затерялось во времени. А вот имя тирана Иниго помнят до сих пор, и пугают им непослушных детей. Тиран – такой титул носили правители той страны.

Глава вторая

История астролога Жасмин:

Таверна, наполненная людьми, и благоухающая тяжелыми ароматами еды, пряностей, вина и пота, гудела ровным монотонным шумом, в который сливались негромкие неспешные разговоры, и звяканье посуды.

Просторное помещение, с темными деревянными столами, за многие года существования заведения отполированными до блеска локтями посетителей, освещалось солнечными лучами, заливавшими его сквозь большие окна – днем смоляные светильники—лампады не зажигали. Клиенты процветающего заведения были, в основном, приличные: купцы, погонщики и охранники из проходящих караванов, делающих остановку в небольшом селении, расположенном на торговом пути. Ибо в данной таверне не предлагалось никаких увеселений, кроме вкусной еды, и всяким сомнительным личностям тут делать нечего. Тем более, шумные ссоры и драки в ней запрещены.

Для Жасмин, восьмилетней, крепенькой кудрявой девочки с большими карими глазами, дочери хозяев заведения, эти люди, звуки и запахи, были знакомы и привычны. Она ловко лавировала между посетителями, собирая использованную посуду, и протирая столы.

– Милая! – услышала Жасмин, и оглянулась. К ней обращалась женщина в светлой тунике—балахоне, сидевшая в одиночестве, в стороне от компании с каравана, с которым, несомненно, и прибыла – других обозов на стоянку не заявлялось.

Девочка перестала тереть стол, подбежала к клиентке, и замерла перед нею, готовясь выслушать, и выполнить, заказ. Но женщина не спешила, внимательно разглядывая девочку. А Жасмин рассматривала ее. Клиентке на вид лет сорок, она слегка полновата,и, несомненно, состоятельна, хотя и одета весьма скромно. На положение и достаток указывали:особое достоинство, которое для простого люда недостижимо,ухоженное лицо без морщин, и нежные руки; белая, совершенно не загорелая кожа; удерживаемые серебряным обручем длинные густые блестящие волосы, с прядками седины, струящиеся по спине густым потоком; и одежда, простая и скромная, но сшитая из дорогой ткани.

Из украшений на женщине были только обруч и простенький кулон, в виде луны, на цепочке, висящей на шее.

– Как тебя зовут? – наконец, спросила клиентка.

– Жасмин, сударыня!– ответила девочка, присев в легком поклоне – правилам этикета она была обучена.

– Эсмина! – повторила женщина на восточный манер, из чему Жасмин сделала вывод, что клиентка прибыла или с Великой Пустыни, или с гор Кантис.