Страница 12 из 14
Василий Никанорович охнул и ахнул, поднялся тяжело с кровати, матерясь смачно налево и направо, кряхтя и постанывая, и на кухню отправился. Чаю захотелось выпить. Пожевать чего-либо.
Но передумал. Какой тут чай… какое тут жевание… когда во рту такое… такое… горькое и гадкое, вонючее и противное. Неприятное. Кошки там свои дела делают. Война целая там продолжается. Империалистическая. Или гражданская. Или отечественная.
«Ну и ночка выпала. Сплошные кошмары. Ужасы. Страхи. Боязнь. Трепет жуткий. Да-с… Ну и ночка ко мне привалила… Да ещё тёмная такая. Как бы чего совсем худого не вышло. Не разболеться бы мне на веки вечные. Свят… свят… свят… – молился он, глядя в левый кухонный угол под потолком, туда, в то самое место, где когда-то давным-давно в другом далёком отсюда городе… в бабушкином и дедушкином домике по улице Добролюбова образок божий на полочке стоял… и лампадка там горела днём и ночью. – Стоп! Надо успокоиться. Душу свою не рвать. Напраслину не пороть. Покой в душе зависит от мыслей в моей собственной голове. Надо мне думать только о хорошем. Всё пройдёт и всё образуется. Не надо паниковать. Ни в коем случае. Паника тут не поможет, только усугубит… Стоп! Как правильно? Из головы вылетело. Усугуби́т? Или… или… усугу́бит… Помнится кто-то из верховных правителей так говорил… Да. Точно. Все так произносили. А он эдак! Кто он? Забыл… Вспомнить не могу. Здорово, видать, меня во сне долбануло… Да уж. Шандарахнуло меня!! Так, что даже этого забыл… Как его… Вот чёрт… Что с моей головушкой стало… Не понять… И что мне тогда делать? Что?? Вот что! Придумал. Есть ещё в моей головушке умной здравые мысли! Это хорошо. Это очень даже хорошо. Не всё потеряно. Не всё истрачено. Но не всё сделано. Это точно. Не всё. Вот что мне надлежит делать… Мечтать надо! И только о хорошем. И улыбаться надо. Да! Конечно. Улыбайся, Вася! Веселей живи, Василёк! Мечтай!! И иди за своей мечтой! Но как… Как улыбаться-то? Как идти-то? Нет. Не получается. Боль адская не даёт. Болит всё. Во всём организме боль неимоверная. Врагу такого не пожелаешь. Да и не только врагу. Любому человеку. Либо хорошему, либо плохому. Нельзя этого никому желать. Грех это! Да, грех. Да ещё какой… Ни в жисть потом не отмоешься… не отскребёшься… Ой! Ай! Уй! Муй! Ну что это такое… Боль сплошная… И тут, и там, и сям. Голова, горло, шея, лоб, уши, нос, глаза, живот, жопа… Ой! пардон… Прости меня, боже… дай мне по роже за такие скверные слова… Всё у меня болит: спина, лопатки, руки, ноги. Всё болит. Ой, как же мне плохо… как же мне погано… Врагу такого не пожелаешь. Мамочка… где ты?.. Папочка… где ты? Нет вас со мною… Ох, плохо это… И Тонечки нет рядом… Совсем плохо… Что же мне делать? Как быть? Как поступить? Как жить-то дальше…»
Василий Никанорович опечалился. Загрустил. Едва не заплакал. Слёзы выступили.
Кульков никак не думал, что редкие и непостоянные сновидения получат такое интенсивное и бурное развитие. С ярким и насыщенным видением.
Что ни ночка – так сон… Да ещё какой…
Но, чего греха таить, не претворялись в жизнь они. Да. Сны снами оставались. До этого времени… А тут, похоже, исполняться стали. Вот невезуха…
«Сон в руку, как говорят. Но с опозданием на сутки. Вчерашний сон сбываться начал. Тот, заболел я в котором, – промелькнуло у него в бурлящей голове. – А уж про сегодняшний и говорить страшно. Не дай бог… Но и он тоже возымел своё действие. Добавил остроты, перчинки и горечи. Да-с… Кошмар!! Ужас!! Жуть!!»
Снам Василий никогда не верил. Не такой он человек. Нет. Не такой.
Но иной раз случается в жизни нашей так, – хоть во что поверишь. Хоть в чёрта. Хоть в дьявола. Или в самого сатану.
Стоп! Или в саму сатану… Ой! Как правильно-то… Как надо говорить? А? Как? Как оно произносится… Кто это??? Он? Или она??
Да-с… приехали-с… дожили-с… Опять башка не варит… не соображает ничегошеньки… Фу! их головы всё вылетело… Ну что ты поделаешь…
«Да, кстати, как правильно? – всполошился вдруг Кульков и стал сам себе задавать вопросы: – Сатана – это он? или она? Кто? Кто?? Не могу сообразить. Сообразиловка не работает. Скумекать никак не получается. Голова вообще не работает, не фурычит. Разбалансировалась моя головушка… Не варит. Ладно. Потом про сатану эту чёртову. Посмотрю в словаре, как время будет. Теперь про тот сон, в котором я захворал. Про сон в руку, который на сутки запоздал. Неужели это он сбываться начал? Вот так дела… Хочешь верь – хочешь не верь… Подумать хорошенько надо. Проанализировать. Но результат, как говорится, налицо. Думай тут – не думай».
Ноги опять понесли его на кухню чай пить.
Но здравый смысл остановил: Стоять! Тпру! Какой тут чай, когда в голове война империалистическая. Или… гражданская… Или отечественная.
«А может… это результат промокших вчера ног… – внезапно осенило Василия, и он даже обрадовался своей такой разумной и своевременной догадке, – да и ветерок вчера вечером свеженький такой дул, насквозь пронизывающий, до костей пробирающий. Вот и продуло всего вместе с потрохами. Да! Всё так! Продуло! С потрохами! Однозначно».
Стал анализировать. Так или не так. Что же вчера было такое?.. Что происходило? Из рук вон выходящее… неординарное…
«Да! Точно! Ветер был. Дул. Пронизывал, в душу даже залетал, – припомнил он.
В голове тотчас промелькнул весь вчерашний день и вечер. Как на видео.
Василий Никанорович грешил на погоду: неужели из-за неё, окаянной?..
И в то же время он склонялся к напиткам. К тем, к студёным, из холодильника.
Нежданно заболевший человек был не в себе: «Отчего всё-таки произошло такое со мной… Почему залихорадило вдруг меня? Почему заколобродило… С какой такой стати? А?? Кто мне ответит?? Кто? Кто? Кто? Почему? Почему? Почему? – метался он в своих диких тяжких раздумьях… – Неужели от той слякотной и промозглой погоды?.. Или это от холодного молока?.. Воды? Или сока? Угораздило же попить ледяного на ночь… Ну как же так-то… Вот дурак. Вот кретин. Зачем хлебал…»
Но ничего не попишешь – болезнь прицепилась, не отодрать. Надо что-то делать.
«Идти в полуклинику? Или дома отлежаться?» – без конца спрашивал сам у себя разбитый напрочь Кульков, опять сидя на измятой вдрызг кровати и думая о весьма плохом произошедшем. Он всё думал… думал… и думал…
И про себя милого… некстати заболевшего… захворавшего от чего-то…
И про жену… отсутствующую…
И про врачей…
И про докторов…
И про сестёр медицинских…
И про эту бисову полуклинику…
Поликлинику он всегда называл так, потому что по его разумению этим дурацким «полуклиникам» до истинных поликлиник так же далеко, как пешком топать до Пекина.
Глава 12
Сборы к местным докторам
Бедному собраться – только подпоясаться.
Русская пословица
Позвонив жене, доложившись о прицепившейся вдруг чёртовой болезни и получив от неё великое благословение на скорейший визит к докторам, Василий Никанорович кашлянул с болью в горле, поморщился, вздохнул тяжело и начал собираться.
Оделся так, чтобы пуговиц на наряде по минимуму осталось, дабы потом у врача меньше времени тратить на расстёгивание и застёгивание этих злосчастных непослушных махоньких пуговок. А чтобы одежду не заправлять в брюки, чтобы поменьше суетиться в медицинском кабинете, особо не копошиться при раздевании-одевании, не колдовать над брючным ремнём, над хитромудрой его защёлкой и не смущать девок своей распахнутой наизнанку ширинкой, решил навыпуск что-либо надеть. Поэтому рубашку с застёжками даже с плечиков снимать не стал. Ого, голь на выдумки хитра. Где наша не пропадала…
Теперь на нём была тёмная удлинённая хлопчатобумажная футболка, сверху свитер шерстяной с большим стоячим воротником, закрывающим горло до самого подбородка, а поверх джемпера для фасона красовалась тонкая трикотажная курточка на молнии, в большой накладной карман которой он положил документы. Их он также называл на свой собственный лад – «тугаменты». Кульков – оригинал. Выдумщик он. Индивидуал.