Слуга

– Ты что, не можешь ничего сделать? – Анди испуганно повысила голос. Гэн медленно поднял на неё голову. Посмотрел. Да, она кричала "Расс!". Беспокоилась за него, именно за него, за этого бетавра. Значит, верит.

– Не беспокойся, Анди. Я же тебе говорил, он очень сильный.

– Я понял, – тихо, но чётко, будто и не атаковали его вовсе, сказал Расс. Глаз он не открывал. Гэн и Анди придвинулись ещё ближе, Мастер Рай поднялся и подошёл, внимательно глядя с высоты своего роста. Грапиша оставалась на месте и, похоже, вообще не интересовалась происходящим.

– Что понял? – спросил Гэн.

– Возьми камень, – бетавр совершил лёгкое движение головой, намекая на жуткое оружие Слуги. – Возьми, он безопасен. Он информационный.

Анди сразу показалось, что последнее слово никак не может быть связано с безопасностью, но потом она вспомнила, что информация – это сведения, знания. Это что-то важное, что, наверное, можно узнать, этот камень взяв.

Гэн последовал совету друга. Но не упал в обморок, просто закрыл глаза и буквально через миг открыл их. Выронил камень.

– Златые Чертоги… так это что, правда?

– Оказывается, да, – Расс открыл глаза. Посмотрел на небо, тут заметил, что над ним склоняется Анди, и с некоторым удивлением стал смотреть на неё. И с радостью, конечно. Как ни странно, сейчас, после возвращения силы, он не пользовался магией так, как до её исчезновения. Однажды, в далёком прошлом, он бывал на острове людей. И заметил, что этот остров – как замок из песка. Реагирует на любое дуновение, на любое движение. Находясь на Пляжах, можно видеть, что происходит в южной пустыне за страной Тибеи. Слышишь мысли людей. Чувствуешь магические потоки. Автоматически, как человек слышит звуки и видит цвета. А сейчас для того, чтобы вернуть те чувства, приходилось прилагать усилия. Как если бы человеку для того, чтобы слышать, нужно было что-то включать. Прав был Лирой Сверцен, ох, прав… сила уходит, и скоро бетавры станут такими, как завры раньше, а потом и вовсе как люди… впрочем, чего говорить о бетаврах? Их всего трое. А трое не могут составлять народ. – А я когда-то думал, что люди глупые…

Анди чего-то испугалась, или смутилась. Отодвинулась дальше, ткнулась спиной в колени Рая. Тот смотрел на Гэна, чуть прищурив глаза.

– Нет, – покачал головой Гэн. – Дело тут не в глупости. У него ведь правда не было друзей. А ради дружбы… пусть даже той, которую выдумал… он на самом деле пытался спасти нас.

– Всё-таки я не понимаю, – Расс сел. – Ладно, он не мог уговорить нас уйти – мы и правда не согласились бы и бились до последнего. И своих сторонников уговорить не убивать нас не мог – не то было время. Ладно, допускаю, что лишить нас силы – это был единственный шанс. И правда: мы не воспротивимся, да и бетавры не кинуться искать нас на землях людей. Хорошо. Но… почему же не пришёл? Ведь всё кончилось почти сразу, когда мы оказались на Пляжах. Почему не пришёл, не объяснил? Зачем обрёк на эту ужасную жизнь? Допустим, амулеты бы не сработали, но мы бы хоть узнали правду! Тем более что он всегда знал, где ты.

– Но о тебе-то не знал, – возразил Гэн.

– Да неважно! – бетавр махнул рукой. – Вдвоём вы бы нашли меня. В конце концов, двое, с силой… неужели не нашли? Так почему? Я не могу этого понять.

– Слуга что, хороший? – рискнула вмешаться Анди. Она уже отодвинулась от Мастера Рая и сидела чуть поодаль, обхватив колени руками, и следила за разговором.

– Хороших, наверное, вообще не бывает, – заметил Гэн.

– Можно, я тоже посмотрю информационный камень? – попросила девушка. – Если он безопасный…

– Не нужно, – ей казалось, что Расс сидел дальше, и поэтому она удивилась, когда он мягко взял её за руку. Останавливая и не давая прикоснуться к смертоносному камню. Но вздрогнула Анди не от испуга, а скорее от неожиданности – рука у Расса была совершенно обычная, человеческая. Тёплая, мягкая, осторожно сжимающая её ладошку. Она никогда не задумывалась о том, каково это – взять за руку бетавра, – но, наверное, подсознательно ожидала чего-то другого. – Он для бетавров, людей убивает. Не со злости – просто он из другого вещества.

– А меня убьёт? – спросила Грапиша издалека.

– Я тебе всё расскажу сам, – Гэн направился к ней. Она не вставала, смотрела снизу вверх немного жалобно, и даже… обиженно. Раньше такого не было. – Грапиша… ты… слышала этот разговор, да?

Она кивнула, не отводя глаз, но потом всё-таки опустила их. Они всё темнели и сейчас были почти чёрными.

Гэн придвинулся и крепко обнял её.

– Прости! Я и правда не думал ни о чём, кроме своей мерзкой бетаврьей душонки... искал Расса, боялся Слуги, убивал людей как тараканов… прости… я не рассказал тебе про то, что завры существуют, потому что для меня это не имело значения.

– А я – имела? – она говорила не с вызовом, а очень тихо и печально. Так говорит с ребёнком мама, кода он провинился. Не ругает, а такой у неё голос, что хоть плачь. И Грапиша вовсе не задавала риторический вопрос, как любят делать некоторые женщины: "А обо мне ты думал?.." Нет, она действительно хотела узнать ответ.

– Послушай меня, – Гэн наклонился к Грапише и стал говорить тихо-тихо, почти ей на ухо. – Я встретил существо, которое было мне близко. Сначала я думал: это потому, что ты завр. Единственный из завров, сохранившая силу. Мне было приятно с тобой. Да, тогда я не думал о том, что ты для меня – самая важная в жизни. Я жил своим проклятым прошлым, надеждой найти друга и ещё всякой ерундой… просто глупый бетавр смотрел с высоты собственного величия, – это он произнёс с грустным смешком, – и не мог разглядеть то, что было так близко. Ты всегда была дорога мне, Грапиша, просто я думал… думал, ты – мой забавный ученик, маленькое существо, которое так интересно учить. И так… прекрасно было делить с тобой твои чувства. Твою радость… помнишь наше синее утро?

– Да, – прошептала Грапиша. Его она помнила лучше всего, потому что после этого её драгоценный Гэн исчез.

– Я сделал его для тебя. Чтобы опять почувствовать твою радость. Я купался в ней, как в чистом роднике. И всегда знал, что вернусь к тебе, когда уходил. Ты мне веришь?

– Я всегда верила тебе, Гэн.

– Но сомневалась. И боялась, что не вернусь, да? – он внимательно заглянул ей в глаза. Они посветлели, но были всё такими же грустными.

– Конечно, боялась. У меня кроме тебя никого не было. А я так к тебе привязалась…

– Почему не заставила рассказать тебе больше? Не спрашивала?

– Я видела… видела, что ты не хочешь, – она опустила глаза. Гэн крепче прижал её к себе за плечи.

– Я тогда не понимал… действительно думал, что могу вот так уходить, и это само собой разумеется… я же бетавр!.. теперь знаю: вёл себя, как эта нелепая человеческая свинья, – он поцеловал Грапишу в пышные волосы на макушке и так и остался в таком положении, забормотал дальше. – Ты всегда меня прощала, хоть я никогда и не просил. А теперь прошу: прости ещё раз. За тогда, и за сейчас. За эту самоуверенность. И за то, что не видел тебя сразу.

– Почему не видел?

– Я вышел на чужой пляж и нашёл там камешек, – попытался по-своему объяснить Гэн. – Он лежит в ладони, успокаивает, он приятный на ощупь, кругленький такой. Но он у меня просто в руке лежит, а ищу я что-то другое. Искал, искал… а потом поглядел на этот камешек: Златые Чертоги, это же самый настоящий алмаз! Высшей пробы! А я его просто так носил, и… ты простишь меня?

– Я никогда не могла обижаться на тебя, – промолвила девушка.

– Но ведь всё-таки я тебя обидел, – серьёзно напомнил он. – Ты слышала слова Слуги? Про завров?

Она кивнула.

– Ты хотела бы увидеть их?

– Нет. Я слышала, что ты говорил. Что на том острове нет силы, и у завров она пропала. Я, наверное, не хочу так. И тем более… они не мои родные. Просто… ты мог бы сказать мне.

– Да, в этом моя самая большая проблема. Я часто не говорю самого важного. Зато могу сыпать мелочами… пора уже привыкнуть быть человеком.