Слуга

– Вообще-то это не твоё дело, но Грапиша для меня важна. Настолько, что ты вряд ли понимаешь это, – Гэн развернулся. Глаза его опять были обычными.

– Тогда почему вы ещё не на Острове Снов? – изумился Слуга. Гэн сначала вроде бы не понял, потом опустил глаза. Ничего не сказал. – Эй! Ты что, не рассказал ей, что завры есть? Что они на Острове Снов?! Ей, которая на этом Овале просто фантастически одинока?! О, великие Острова, даже я бы додумался!

– Гэн… – Расс протянул руку, коснулся плеча друга. – Ты не хотел отправлять её на Остров Снов?

– Я думал об этом, – признался Гэн другу. – Но туда нельзя… если у меня хватит сил переместиться туда и даже назад – то её сила выкачается. Я не мог позволить, чтобы с ней случилось то же, что и со мной…

– Ага, вы уже заметили! – вскинулся Слуга и тут же поник. – Не так давно, но я понял, почему никто из наших не остался. После войны этот мир был обречён. Сила уходит. Вы ведь не собираетесь уходить в ближайшие годы, как я понял? А надо бы. Потому что потом будет уже поздно.

Гэн опустил голову. Расс посмотрел на него, словил случайный взгляд. Понимающий взгляд.

Между тем Слуга продолжал:

– Моё вам предостережение: не бывайте часто на Островах. Раньше они питали нас больше всего, а сейчас… ация там отнимает четверть силы. Две ации – половину. После трёх аций есть риск не вернуться. Большее средоточие силы сейчас на острове людей, потому я и здесь. Но она уходит, очень и очень быстро. Мы властители мира? Ха! Да нам бы ещё хотя бы лет десять здесь протянуть, если мир нас сам не загубит!

– Он прав, – мрачно сказал Гэн. – Я почувствовал это не сразу, но потом… я ведь говорил тебе, помнишь? Наверное, ты и сам догадался, почему твоя сила не такая, как прежде?

– Вообще-то… – растерялся Расс. – У меня всё в порядке…

– Это сейчас! – охотно развеял мечты Слуга. – Через пару лет будет, как у нас. Хотя что я… у меня уже вообще всё плохо. Сомкнуть Щель – это уже что-то серьёзное! А раньше чем я это считал? Как человека прихлопнуть!.. Ну, простите, муху. А ты, Гэн? Очень устаёшь?

– Не устаю, – отрезал Гэн. – Да, сила уходит. И может быть… когда-нибудь нам даже не хватит сил на то, чтобы уйти…

– И я об этом, – тихо добавил Слуга. – Ещё несколько лет – и я не смогу вырваться в лучший мир.

– Надеюсь, ты понимаешь, что недостоин лучшего мира? – ехидно спросил Расс.

– Ещё бы. Но вот чего я не понимаю: вы ведь так хотели отомстить мне. Поиздеваться, помучить меня, испытать на мне новые заклинания и зловещие приборы. Сломать у меня на глазах мои лучшие амулеты, превратить меня в кого-нибудь… и уж потом убить. Чего же вы ждёте? Я вас растрогал? Своим благородством и пониманием? Не обижайтесь, но я всё-таки взрослый стодесятилетний бетавр. А вы… то ли люди, то ли ещё кто…

– Ты сам хочешь этого? – Гэн очень холодно посмотрел на Слугу.

– Я? Да я просто хочу понять. Я ведь ждал этого всё время, знал, что так получится: я перед вами, беспомощный, и вы оба, такие грозные и готовые мстить. И вот. И что?

– Выходит, не будет того, чего ты так долго ждал, – сказал Расс. – Вот мы, настоящие бетавры. Не умеющие мстить. И запомни, парень: я не стану делать даже самому заклятому врагу то, чего боюсь больше всего на свете.

– Убить бетавра? – хохотнул Слуга. Но это был не весёлый смешок – он тоже был на войне, и тоже помнил все эти страшные картины. – Да. Это страшно. Видеть это. Делать это… людей стричь гораздо проще, а? – он подмигнул. Гэн не пошевелился, только ещё больше затвердел. Расс поморщился. – Чего вы? Не пытайтесь научить меня смотреть на мир иначе. Я по-прежнему считаю, что люди – пища для демонов, демоны – игрушка для людей, а завры – всего лишь чем-то подобные на нас существа, которых, впрочем, тоже можно прихлопнуть одной рукой. Я такой. И вы, братцы, такие, не отрицайте. Хотя бы перед собой будьте честными.

– Ладно, я злой, – согласился Расс. Он подошёл ближе к Слуге, встал перед ним, нависая своим ростом. – Я ведь не отрицаю свою принадлежность к существам, которые всегда считали людей зверьками. Но я защищал этих зверьков, потому что они по-своему прекрасны. Есть такие, которые недостойны жизни. Я убивал их, без всякой жалости. Есть те, которых можно спасти. Иногда я действовал просто без мотивов – защищал тех, кто платил мне, даже если это были негодяи. Или проходил мимо, когда в подворотне убивали хорошего человека, – да, допустим, я знал его, и он был хорошим. Но я никогда не считал этот мир своим, и не вмешивался. Можешь считать меня злым. Но есть люди, которые в тысячу раз ужаснее. И вот если бы они владели твоей силой – я боюсь представить, Слуга, что бы они сделали с тобой.

– Хочешь сказать, что мне повезло, что здесь стоишь ты, а не эти жестокие люди? – усмехнулся Слуга. – Ладно, довольно. Мир людей слишком далеко от нас. Не будем уподобляться тем, кто убил друг друга из-за какой-то несущественной ерунды. Сейчас есть мы: я и вы двое. И нам нужно наконец выяснить отношения, несмотря на то, кто сколько людей убил и кто сколько убить собирается. Идёт?

– Идёт, – Гэн вскинул голову. – Предлагаю покончить с этим раз и навсегда.

– Вот и чудесно, – Слуга улыбнулся всеми своими зубами. – Извините меня за этих невольных зрителей… просто мне хотелось, чтобы правда не погибла здесь, в этой тёмной каморке под землёй.

И он сделал резкое движение кистью руки. Оттуда метнулась какая-то вещица, очень похожая на камень. Гэн заметил её, и заметил, что она летит в Расса. Друг не успевал уклониться, поэтому, как только артефакт коснулся его лба, бетавр повалился навзничь, как обычный человек с сотрясением. Гэн бросился мимо Расса, на противника, который почему-то улыбался и выглядел так, словно чего-то ждёт. И тут уши прорезал совершенно неожиданный женский вопль:

– Ра-а-асс!!!

Голос, полный волнения и ужаса. Гэн потрясённо уставился вверх, откуда, по его мнению, исходил голос, и увидел далеко вверху, как будто над толщей воды, маленький круг – оттуда смотрела на всех троих Анди, упираясь в прозрачную землю руками.

А когда Гэн опять опустил голову, Слуги уже не было. Были только стремительно наливающиеся ярким синим светом кандалы.

****

В школьном дворе установили новый бассейн. Округлый, с достаточно широким бортиком, чтобы на нём можно было сидеть. Из удивительных полупрозрачных камней, внутри которых при ярком солнечном свете можно было увидеть фиолетовые и розовые прожилки. Ночью бассейн светился золотистым светом, а вода в нём всегда была густо-чёрной. Если зачерпнуть – она тотчас меняется, становится мягкой и напоминающей глину. Из неё можно вылепить всё что угодно, и силой мысли придать нужные цвета. Ребята очень любили фонтан и вечером собирались возле него, чтобы вылепить из чёрной воды фигурок или просто полюбоваться на свои отражения, которые могли меняться по желанию смотрящего.

Больше всего любил этот фонтан Расс. Когда он видел возможность созидать, он хватался за неё всеми руками и ногами. Каждый день мальчик лепил из волшебной жидкости вещи, самые разнообразные, и все они хранились в его огромной, с высоченными потолками комнате. Эта комната была самой большой в общежитии Школы, потому что больше никому из учеников не удавалось так расширить помещение. Да, в общем-то, никому было и не надо. Лишь Расс был способен расположить в месте, отведённом ему для временного проживания, не только кровать, шкаф и прочие обязательные предметы мебели, а ещё и миниатюрный замок, в котором, он верил, будут жить настоящие создания, которых он, когда вырастет, обязательно придумает и оживит. А также озеро с зелёной водой и каменным островом, огромную статую золотистого жука, на концах усиков которого светились две искры, большой, около четырёх измов в диаметре, раскрытый зонт, над которым периодически начинался дождь, и чёрные тучки, парящие где-то под высоким потолком. Изливались дождём они лишь над зонтиком, в свободное время медленно перемещаясь от одной стены к другой и даже опускаясь вниз, почти под самый пол. Если Рассу было необходимо подняться к какой-нибудь из полок, занимавших все стены от пола до потолка, он подзывал тучку и на ней ехал вверх.