Слуга

– Почему?

– Я даже не говорил, что ухожу искать друга, – признался Гэн. – Она теперь знает. Но раньше… я не говорил.

Анди не стала спрашивать, почему. Может быть, он боялся, что не найдёт тогда. Неважно. Должно быть, его бетаврий взгляд на мир считал это нормальным. А сейчас он видит всё немного иначе, и, наверное, сам толком не может себе объяснить, что же в нём изменилось.

– Ну вот… меня хватило только на то, чтобы сказать ей: я ухожу. Потому что не могу сдержать боль и гнев. Я… я боялся Слуги, хотя очень хотел его убить. За Расса. Но всё-таки – боялся. Расс был сильнее его, и сильнее меня. А мы оба – почти равные, но он ведь не терял силу и жил, развивал своё мастерство, и у него явно был запас артефактов… ты, может быть, спросишь, почему я не пошёл на смерть, если не был уверен, что Грапиша нужна мне не меньше, чем Расс. Так вот: я был уверен. Подсознательно. Потому и не пошёл объявлять Слуге войну. Просто… выпускал злость. И сказал Грапише, чтобы она ждала.

– Ты ходил и убивал людей? Просто так? – тихо спросила девушка.

– Нет, – сказал Гэн. Очевидно, ему было, что ещё сказать, но он не стал.

– Почему же Грапиша тебя не дождалась? Она ведь уехала одна.

– Я виноват, – опять признался бетавр. – Я запечатался. Заставил себя не разбрасывать силу направо и налево и вести себя, как человек. Это было нужно… поэтому я двигался медленнее. Я шёл настолько быстро, насколько мог со своим магическим заслоном. Нет, Анди, я сделал его не просто так: это действительно безопаснее для людей, которые находятся рядом со мной. И просто не угадал со временем. Эх… для нас время не совсем такое, как для вас. И для неё, хоть она и будет жить дольше людей. А мне было нужно какое-то время, чтобы прогнать боль. А потом я шёл на амулет, который когда-то подарил Грапише. И в какой-то момент понял, что она ушла в Кромедон.

Глаза Гэна потеплели.

– А потом наконец встретил её. И знаешь… тогда понял, что хочу жить. Потому что в мире есть Грапиша. Как думаешь – это и есть… то самое?

Анди кивнула. Но глаза её оставались беспокойными.

– Гэн… ты ведь видел Телуну. И… совсем не обратил на неё внимания, мне показалось. А она так на тебя смотрела…

– Я не использовал магии тогда, – ответил Гэн. – Так действует мой заслон: не позволяет выпускать силу без специального напряжения. Ну, примерно как ваши Маги и Мастера. Без прощупывания я не смог определить своего друга, да и прощупывать не собирался – зачем?.. Девушку Телуну я не знал и видел первый раз в жизни.

– То есть… по ночам ты с ней разговаривал просто как с… попутчицей? – Анди сглотнула. Гэн тихо засмеялся.

– В ту ночь она попросила её выслушать. Я согласился. И буквально через ацию понял, что она не поддаётся магии – даже моей! А потом… увидел нож. И после этого поверил в каждое слово. Потому что эта девушка знала все наши секреты… мои и Расса… и помнила то, что не мог помнить никто, кроме нас. Даже Слуга.

– И ты понял, что Телуна – это заколдованный Расс?

– Конечно! – Гэн улыбнулся – тепло и необычайно искренне. – Это было даже больше, чем счастье. Грапиша, а теперь ещё и он! И знаешь что? Я с удивлением отметил, что вся сила Расса, всё его бетаврье могущество – в двух людях, которых звали Тига и Кодиш…

– Тига и… Кодиш? – Анди начала лихорадочно вспоминать события последних нескольких дней. – Так подожди… не просто сила, а её… то есть его сила?

– Он хотел вернуть её, а не просто украсть, – кивнул бетавр. – Он рассказал мне, как обстоят дела. Мы решили сообща, что спешить некуда – ведь люди умирают от старости. Когда это произойдёт, Расс обретёт силу и снимет с себя заклятие, наложенное Слугой.

– А ты? Ты разве не мог?

– Увы, – Гэн развёл руками, довольно улыбнулся, гордый за друга. – Своё заклятие антимагии Расс творил на пределе, выкладываясь весь, так что снять его мог лишь он сам, ну, или тот, кто сильнее его, если бы такой нашёлся.

– А Тига и Кодиш… их убил не Расс?

– Нет. Вообще-то они умерли от старости, но… ладно, чтобы ты не думала, будто я тебе лгу – это был я.

– Ты?! – глаза Анди расширились.

– Да, – кивнул Гэн. – Нет, нет, всё не так, как ты думаешь! Я очень хотел помочь Рассу. Но знал, что люди, наделённые его силой, могут прожить ещё не один десяток лет. А потом посмотрел особым зрением и понял – они бы уже умерли, сами, с приходом своего времени. Сила вошла в них как раз перед концом жизни, может быть, даже потому и вошла – они ведь оказались на грани. А потом случайно вобрали силу и получили возможность жить ещё. Пусть неестественно, но жить. И я… я просто напомнил им об этом. Будь уверена: если бы они не захотели умирать, они бы не поддались. Но они сами всё поняли.

– Вы говорили с ними, да?

– Не вслух. И вообще… почти не говорили. Тига и Кодиш сами согласились оставить мир. И я открыл для них выход в Небесное Царство. Да… Анди, ты всё-таки хочешь увидеть своего дедушку? Или тебе нужно подумать ещё?

– Нет, – она покачала головой. – Нет, я не хочу. Пусть всё будет так, как в привычном мире… где мёртвые не возвращаются. Глядишь, и правда, когда-нибудь я его увижу, когда сама окажусь там. Ты ведь… ты ведь поможешь мне попасть в Небесное Царство, если я буду хорошей душой?

Гэн улыбнулся.

– Может быть, не я, – и пока девушка пыталась понять, что бетавр имел в виду, он продолжил. – Ладно, Зиманди, мне пора. Иди во дворец, отдыхай. Скоро спать, – Гэн спрыгнул с камня.

– А ты куда? – удивилась она. У неё было ещё множество вопросов, как она с некоторой неловкостью поняла – про Риделя Расса. Гэн захватил её своим рассказом почище дедушки, и отказываться теперь от него было очень тяжело.

Гэн догадался.

– Мы должны разобраться со Слугой. Сейчас или никогда.

– Ой!..

– Тебе не стоит бояться. Ридель Расс – ныне самый могучий бетавр в мире. И он ни за что не даст тебя в обиду.

И Гэн исчез. Даже ветром не повеяло. Анди немного посидела, глядя в самый центр воронки, а потом тоже слезла с камня и стала спускаться. Склоны были покрыты чем-то зернистым и чёрным, точно как песок, но он не осыпался вниз, а был словно склеен. Спускаться было очень удобно. В самом низу находилась маленькая круглая площадка, где можно было усесться, скрестив ноги – как часто делала Телуна, – и думать. Вспоминать и представлять всё произошедшее теперь яснее, чем раньше.

****

Тёмная комната с полом, потолком и четырьмя стенами. Не просто тёмная – здесь нет ни одного луча света. Но что это для бетавров? Им не мешает даже то, что в помещении нет воздуха. Самое главное, что оно герметично, и выход – один. Пока они охраняют его, Слуга не может выйти наружу.

Слуга сидит на полу, вытянув одну ногу и подогнув другую, откинув голову к стене. Смотрит из-под полуопущенных век, едва заметно улыбается. Хотя в его положении стоило бы переживать. Ведь руки его прикованы к задней стене цепями, вытягивающими силу и затрудняющими движения. А напротив – возле такой же стены – стоят двое очень хорошо и давно знакомых бетавров. Их руки свободны, а глаза прожигают насквозь.

– И вот на это мне надо было пойти, – Слуга с трудом приподнял одну руку с тяжёлым "браслетом", продемонстрировал, – чтобы вы согласились поговорить.

– О чём вы говорили? – вполголоса спросил Гэн, только что появившийся здесь.

– Он рассказывает, как много добра сделал, – ответил Расс другу и повернулся к врагу. – Я не убил ни одного бетавра во время войны, но готов убить тебя. Ты этого хочешь?

– Честно? Мне немного всё равно, – он пожал плечами. – Мне так же опостылела эта жизнь среди людей, как и вам.

– Тебе? – прошипел Гэн. – Тебе?! Тёмному Колдуну, которого и сейчас боится весь мир?!

– Успокойся, Гэн. Если тебя боится весь мир, вовсе не значит, что тебе весело. И не думай, что моя жизнь была лучше. Такая же бесконечная скука и вечные попытки разнообразить её. Бесполезные.

– Может, скажешь, что я жил счастливо? – каменным голосом спросил Расс.