( Не) верный муж

— Так, — барабаню пальцами по столу. — Мне срочно нужно в кадровый…

— За каким чертом? — Катя смотрит на меня нахмурив брови.

А я уже поднимаюсь, хватаю сумочку и спешу к выходу.

Как потерпевшая несусь к лифту, поднимаюсь, бегу к двери кадрового отдела. Очень надеюсь, что Валерия Павловна еще не начала оформлять мое увольнение.

Врываюсь в ее кабинет без стука.

— Валерия Павловна, — говорю, запыхавшись. — Я снова к вам.

— Да-да, — она поднимает на меня взгляд.

Вижу, что мое заявление на увольнение лежит сверху на кипе документов, что покоятся на столе.

— Прошу вас об одолжении, — смотрю на нее с мольбой. — Мы можем сделать вид, что я к вам сегодня не приходила и ничего не писала?

Валерия Павловна внимательно на меня смотрит, потом хмыкает, легким движением руки цепляет мое заявление.

По кабинету раздается треск разрываемой бумаги. Это Валерия Павловна рвет мое заявление, потом с невозмутимым видом кидает обрывки в мусорное ведро.

— Ничего не было, — говорит она с легкой улыбкой. — Удачи вам, милая.

— Спасибо, — я тоже улыбаюсь, пожалуй, впервые за последние дни.

Выдыхаю и выхожу из кабинета.

В коридоре меня встречает Катя.

— Ты за мной бежала, что ли? — смотрю на сестру.

— Конечно, бежала, — говорит она. — Ну и что ты задумала?

— То и задумала — я передумала увольняться, — отвечаю ей. — Почему я должна менять хорошую работу на не пойми что, еще и ездить к черту на куличики. Останусь здесь.

Катя удивленно на меня смотрит.

— А если Айк того? В смысле увольнять тебя будет… Ты об этом подумала?

— Беременную он уволить не сможет, — пожимаю плечами.

— Ты же не собиралась пока говорить, — Катя смотрит на меня настороженно.

Да, я не планировала в ближайшие дни выдавать Айку эту информацию, потому что еще до конца не решила, что делать с беременностью. Как мать двоих детей, я и думать не могу об аборте. Ведь внутри меня растет маленький Давид или маленькая Лиана. Как я могу причинить малышу зло? Но в то же время в моей ситуации третий ребенок это как контрольный в голову, он все усложняет в миллион раз.

Будь я до сих пор с Айком, даже не думала бы ни о чем, рожала себе спокойно, а теперь…

— Станет увольнять, скажу, — отвечаю твердо. — Почему я должна сама увольняться с хорошего места? Мне надо думать о детях, о себе.

Неожиданно Катя улыбается, ободряюще хлопает меня по плечу.

— Знаешь, оно и правильно, — кивает она. — Нечего этим двоим облегчать жизнь. Пошли отвоевывать тебе место рядом со мной. Аппендикс будет в шоке!

Я посмеиваюсь, спешу за сестрой в бухгалтерский отдел.

Про себя думаю: Айк тоже будет в шоке, ведь он запретил мне появляться в бухгалтерском.

Только сейчас до конца осознаю, насколько эгоистичным был этот его запрет. Я понимаю, почему он так сделал в свое время. Лиана вправду болела, но продолжалось это совсем не так долго. Просто мужу нравилось, что я все успевала по дому, не сваливала на него заботы о детях, была в полной сексуальной боевой, когда бы он меня ни захотел. Массажи день через день, любимые блюда на ужин, никакого напряга… Кто ж от такого откажется? Но где тут забота о моем будущем? Еще и посмел попрекнуть меня тем, что я ничего не зарабатываю, хотя сам сделал все, чтобы я сидела дома.

Зато теперь Айк ничего не может мне запретить, я сама себе хозяйка.

Глава 19. Один злой муж

Айк

Я откидываюсь на спинку офисного кресла, гипнотизирую взглядом телефон.

Рука так и тянется написать что-нибудь жене. Но я креплюсь, креплюсь со вчерашнего вечера, на самом деле, и это стоит мне дорого.

Что угодно могу терпеть спокойно. Совещания часами, переговоры с китайскими партнерами через переводчиков, бумажную работу дни напролет.

Все легко, даже не напрягаясь.

Но вот когда Мария меня игнорирует, появляется чувство, будто я, прямо как кусок баранины на вертеле, томлюсь над горящими углями. И меня уже передержали, я скоро обуглюсь, к чертям собачьим!

Нетерпеливо хватаю телефон, кручу в руке. Потом выдыхаю, заставляю себя отложить его в сторону.

Не буду ей писать. В конце концов, сколько можно?

Она мариновала меня безразличием все выходные. А я не железный, между прочим. Я волнуюсь, как они там, переживаю, ведь у жены нет денег, сама сказала. Понятия не имею, насколько серьезное у нее положение. Денег нет, остались последние сто тысяч? Пятьдесят тысяч? Пять? Может, у нее там на продукты не хватает! И мои дети голодают…

Я уже на грани.

Но четко понимаю, что если я сейчас включу задний ход, переведу ей сумму, то она поймет, что все мои угрозы — пшик. Еще и потратит эти деньги на адвоката. Получается, я сам оплачу жене адвоката, который будет помогать ей по куску отрезать от меня мясо.

Еще и от сына вчера получил зубодробительное сообщение: «Ты обещал, что все будет как раньше, а мама говорила с бабушкой про развод. Ты мне соврал!»

Мне в жизни не было так стыдно, как в тот момент. Не хотел, но и вправду соврал сыну.

Я ему ответил как мог сдержанно: «Стараюсь помириться с мамой». Не выдавать же ребенку все нюансы.

Давид мне выдал в ответ: «Старайся лучше».

Совет из разряда не бей лежачего.

Да если бы я знал, как лучше стараться, то постарался бы. Но что бы я ни делал, Марии все не так, все плохо. Ни один подход не работает.

Насколько раньше с ней было проще. Мне достаточно было грозно на нее взглянуть, и она спешила исправить ситуацию. А сейчас хоть обсмотрись, хоть оборись на нее, не работает эта методика больше.

Я, кажется, не умею нормально общаться с собственной женой. Десять лет брака, и не умею. Как так?

Все-таки пишу ей: «Мария, давай поговорим как взрослые люди».

Она читает и молчит… Минуты две, не меньше. Потом выдает неожиданное: «Я занята, давай позже».

Не выдерживаю, стучу кулаком по столу.

Занята она, видите ли! Чем она там занята? Себяжалением? Вопросов нет, занятие очень важное. Небось, еще и теща со свояченицей ей проехались по ушам по полной, все кости мне перемыли шампунем от блох.

От невеселых мыслей меня отвлекает телефонный звонок.

Вижу на экране мобильного имя Баграт Саркисян. Ему-то что надо?

— Привет, — отвечаю сразу.

Баграт басит в трубку:

— Привет, Айк, дружище. Как у тебя дела?

А мне вроде и хочется поделиться, но вываливать это все на человека с утра пораньше… Нет уж. Тем более он, наверное, по делу звонит. Моя фирма недавно поставляла холодильники для его гостиницы.

— Дела нормально, — отвечаю с тяжелым вздохом. — Какие-то проблемы с поставкой?

— Все получили, спасибо за скидку, приезжай отдыхать с семьей.

В ответ на его предложение у меня вырывается лишь нервный смех.

— Кстати, дружище, — продолжает Баграт как ни в чем не бывало. — Ты так и не сказал, зачем тебе нужно было видео из моего отеля. Я, конечно, не любопытный, разве что самую малость…

Не знаю почему, но все-таки признаюсь:

— Я встрял, Баграт.

— Во что ты встрял? — тут же настораживается он.

Признаюсь дальше:

— Я переспал в командировке с секретаршей, и она от меня залетела. Вот такие дела.

— Кхм, новость так новость. — Баграт закашливается, потом выдает: — Я знаю, ты честный не в меру, но только не вздумай говорить жене.

У меня вырывается новый нервный смешок, просвещаю приятеля дальше:

— Уже знает.

— О как… Я даже не представляю, что бы мне моя сделала за такое. Наверное, отгрызла бы голову. Ревнивая — жуть.

Мне очень непривычно слышать такое от Баграта, но он недавно женился на русской, так что, наверное, понимает, что к чему.

— Мария даже разговаривать со мной не хочет, собирается подавать на развод. Короче, ситуация — полный звездец. Что делать, не знаю…

— А ты уверен, что секретарша точно беременна? — вдруг спрашивает Баграт.

— Она совала мне справку, — хмыкаю в трубку. — Но пока не видно, маленький срок. Потом, само собой, отправлю ее на ДНК-тест, сказал ей уже.