Страница 47 из 76
— Да вот, — улыбнулся я, — цветы у вас больно красивые. Нельзя ли Милушке три розочки срезать, а бабушка?
Старушка удивленно заморгала маленькими слезящимися глазками.
— Это ж какая у тебя милушка? — Спросила она.
— Машка! — Я обернулся, — покажись, пожалуйста!
Маша помешкала. А может, просто не услышала сразу. Спустя пару мгновений высунула свое миленькое личико. Бабушка посмотрела на нее. Опустила упертые в боки руки.
— Ой краса, — улыбнулась старушка, — ну коли так, то ладно. Среж. Только лучше вон те, белые. Они попышней будут.
— Спасибо, бабушка!
— Ой, да не потопчи там ничего, внучок!
— Не потопчу!
Я аккуратно пробрался к дальнему кусту. Достал белку. Теплая, после кармана, рукоять складного ножа имела накладки в форме бегущей белки с пушистым хвостом. Я щелкнул клинком. Принялся срезать цветочки.
— Какая красота! — Смутилась Маша, когда я передал ей в кабину букетик.
— Только ручки не уколи. Я там, снизу, иголочки поубрал. Но еще остались.
— Спасибо, Игорь, — улыбнулась она, задрав темные свои бровки, — и вам спасибо, бабушка!
— Езжайте с богом! — Крикнула она нам вслед.
— Ну чего ты опоздал-то, шоферок? — Сердито спросила меня Зинаида Петровна, врач-заведующий отделением скорой помощи в нашей больнице.
— А что? Вызовы у нас имеются? — Спросил я серьезно.
— Да нет пока, — ответила Зинаида Петровна, — но так еще не вечер.
— Ну главное, — улыбнулся я, — что на вызов не опоздал. А теперь-то я готов к труду и обороне.
— Что ж. И то верно, — покивала она головой.
Больница, к слову, располагалась не поодаль от каменного двухэтажного здания поликлиники. Ее кирпичный, отстроенный в семидесятые, корпус, все еще выглядел вполне новым. Всю территорию ограждал массивный кирпичный забор. К ней я приехал почти сразу, как высадил Машу на поликлинике.
Само отделение скорой помощи расположилось в небольшой пристройке, в правом крыле здания. Тут же, во дворе стоял приземистый сарай-гараж для буханок.
Насколько я помнил, было в скорой помощи несколько машин. То ли три, то ли пять. Однако, когда начались у нас проблемы с запчастями, стали они не на ходу.
— Мы нашу единственную живехонькую машину отправили на ремонт, — сообщила мне Зинаида Петровна, — сказали нам обождать несколько суток. А пока нету транспорту, выписали, значить, шофера с гаража. Деваться некуда, — пожала она пухлыми плечами, — дежурить надо. Лучше уж так, чем совсем без машины. А пока вызовов нету, ты, Игорь, посиди пока в отделении. У нас чай есть. И печенье. Будешь?
В крыле отделения было несколько кабинетов. В одном из них сидел диспетчер, в другом смена пила чай, ожидая вызовов. Остальные же комнаты использовались по прямому медицинскому назначению.
— Так ты значить, наш водитель? — Хитро посмотрела на меня фельдшер по имени Марина, — сегодня молодого прислали. И пахнешь ты странно.
Марина, пышная, но ухоженная женщина лет тридцати все время стреляла в меня глазками из-под черненых бровей. Стремилась подсесть поближе за небольшим столиком, где мы пили чай.
А вот второй дежурный смены — медбрат по имени Макар Светличный, худенький, похожий на подростка мужичок лет двадцати, чувствовал себя рядом со мной совсем неловко.
Казалось мне, что он меня сторонится, хотя я был с ним приветлив и вполне себе весел. Как со всеми.
Первый вызов поступил в районе полудня.
— Звонили с МСТ, что в хуторе Гремячий, — суетилась фельдшер Марина, — на станцию пришла старушка. Сказала, что у нее дома деду плохо. Мучается с животом. Так что поехали! — Дорассказывала мне она уже в газоне.
— Поехали, — кивнул я, когда фельдшер и медбрат разместились в кабине, — домчу с ветерком.
— А быстро ли ездит этот твой самосвал? — Надула губки Марина.
— У меня быстро поедет, — хмыкнул я.
Всю дорогу Марина не успокаивалась, продолжая щебетать со мной о том о сем. Казалось, нет у нее никакого серьезного настроя на работу.
— Отодвинься, пожалуйста, — говорил я ей добродушно, — коленка твоя передачи включать мешает.
— Ой прости, прости! Тесно тут у тебя, в кабине-то! Даже чемодан, — указала она на железный чемоданчик с красным крестом, — приткнуть некуда!
Услышав слово «тесно», Макар Светличный удивленно посмотрел на пухленькую Марину, потом на свои худые ноги, вокруг которых, на сиденье было еще достаточно места.
Приехали мы по указанному адресу. Это была низенькая беленая хатка с серой, шиферной крышей, окруженная деревянным покосившимся заборчиком. Была та хатка на самом краю хутора, там, где широкая нижняя улица, сужалась маленьким закутком.
На зеленой облупившейся лавочке сидела бабуська. Несмотря на летнюю жару она была закутана в шерстяной платок чуть не по самый нос.
Когда ко двору подкатил газон, она даже и не встрепенулась. Только Марина с Макаром, наряженные во врачебную форму, заставили бабуську пошевелиться.
В маленькой сухенькой бабушке словно бы завелся моторчик. Она вскочила, и как могла, быстро, побежала к нам.
— Это вы родименькие! С больницы приехали? Ой не узнала! Не узнала из-за вашей новой машины-то!
— Мы, мы, — серьезно сказала Марина. Говорила она громко, предугадывая бабушкин слабый слух, — что у вас приключилось? Где больной?
— Больной-то! Дед мой? В хати еешней!
— В чьей хате? — Не поняла Марина.
— Бабки ентой! Не отпускает она моего деда Андрея-то! В полон взяла, да мучит своим горшком треклятая! — Бабуська схватилась за серую в платке, голову. Ее маленькие белесые глазки заслезились.
Фельдшер Марина и Макарка переглянулись. Я нахмурился.
— Как это? В полон взяла?
— Взяла! И не отпускаить его, а он там мучается, бедный! Стонет от боли!
— Мучается? — Нахмурился я, — ну-ка, пойдем посмотрим, что там происходит.
Когда мы вошли в поросший мелкой зеленой травкой дворик, встретила нас другая бабушка. Эта тоже была худощавой, но выше и не такая сгорбленная. Носила она старое, пестрое когда-то, а теперь выцветшее платье. Зеленый с красными цветочками платочек.
Марина поздоровалась.
— Где больной? — Спросила она.
— Больной? У нас таких нету! — Сказала вторая бабуска, шамкая зубами.
— Это как это нету? Что ты врешь, чертиха⁈ — Сказала бабушка в сером платке, — в доме мой Максимка! Он там помирает!
— Не помирает он, — сказала вторая, — а уже легчает Максиму-то. Вот еще полежит чутка под котелком, так и выздоровеет.