Страница 74 из 91
— Я мог бы предложить вам девять тысяч.
— Девять штук? — фыркает Клемент. — И все?
— Но, Джерард, — подключаюсь и я, — золото вроде стоит тысячу фунтов за унцию!
— Все верно, примерно по такому курсу им и торгуют. Но в данном случае мы имеем дело с ломом. Для удаления свинца его необходимо расплавить, а данный процесс подразумевает время и деньги. Девять тысяч — вполне разумный ценник.
— Десять, и по рукам! — настаивает Клемент.
Несколько секунд Джерард задумчиво покусывает губу, вероятно, анализируя возможные превратности торга с таким вспыльчивым типом огромных габаритов. И в конце концов уступает:
— Хорошо, десять тысяч, но не более.
По мне, так что девять тысяч, что десять — все равно для выплаты долга Стерлингу недостаточно, не говоря уж о реализации моих радужных планов. Ни тебе ремонта дома, ни перепланировки гостиной, ни отпуска. И ипотека на сто тысяч фунтов таким же грузом и останется.
Впрочем, как бы мне сейчас ни хотелось утонуть в жалости к себе, заливаясь слезами по несбыточным мечтам о меблировке и курорте, передо мной стоят более актуальные проблемы. Где, черт побери, за два дня раздобыть десять штук?
Я бессильно опускаюсь в кресло. Как по заказу, по световым люкам начинают барабанить тяжелые капли дождя. Поднимаю взгляд к нависающим грозовым тучам. Весьма подобающее зрелище, что и говорить.
Десять тысяч фунтов.
Два дня.
Похоже, дело швах.
Я прижимаю пальцы к вискам, пытаясь унять головную боль, неумолимо перетекающую в стадию мигрени. И вдруг краем глаза замечаю какую-то искорку. Это играет на свету бриллиант на моем обручальном кольце.
В голову мне тут же приходит идея, и я поворачиваюсь к хозяину.
— Джерард, вы говорили, что торгуете ювелирными изделиями?
— Да, среди прочего. А что такое?
С усилием стягиваю с пальца кольцо, которому весьма не по нраву покидать насиженное местечко.
— Сколько вы дали бы за него?
Ювелир берет символ моих других несбывшихся надежд, бегло осматривает и возвращается к верстаку, где уже изучает вещицу с помощью лупы. И затем озвучивает предложение:
— Дам вам за него тысячу.
— И все?
— Сожалею, милочка, больше никак. Колечко милое, но таких хоть пруд пруди.
— Просто чудесно, — вздыхаю я. — Хорошо, я согласна на тысячу.
— Мне нужно разобраться с наличными. Дайте мне пять минут.
Джерард исчезает, предоставляя нам возможность вдоволь пофилософствовать об упущенной удаче.
— Ты как, пупсик? — шепчет Клемент.
Я поднимаю на него взгляд. Почему-то лицо у него пепельно-серого оттенка. Впрочем, дело, возможно, в приглушенном свете из люка.
— Не очень.
И дело не только в деньгах, какой бы катастрофой ни являлось их отсутствие. Осознание неудачи просто невыносимо. Через что только мы ни прошли, и вопреки всему одержали победу — только для того, чтобы в последнюю секунду ее у нас украли.
— Прямо как на том чертовом финале Кубка Англии, — словно прочитав мои мысли, бормочет Клемент себе под нос.
— По крайней мере, мы вышли в финал, если это может послужить каким-то утешением, — предпринимаю я слабую попытку развеять мрачную атмосферу. Аналогия, впрочем, совсем уж дебильная.
Клемент на мою реплику не обращает внимания, лишь задумчиво поглаживает усы. Дождь тем временем начинает барабанить настойчивее, тучи и вовсе чернеют.
Спустя несколько секунд ливень обрушивается вовсю. Клемент в конце концов возвращается в реальность и заявляет:
— Мы еще не закончили, пупсик.
Я хочу спросить, что он имеет в виду, но тут возвращается Джерард с пухлым коричневым конвертом.
— Надеюсь, вы не возражаете, — тараторит он, — но кольцо мне нужно оформить. Я не смогу перепродать его без доказательства владения.
— Хорошо.
Ювелир плюхается в кресло, принимается рыться в поисках ручки. Клемент отходит от верстака и усаживается с нами. И лезет в нагрудный карман безрукавки.
Я тут же хлопаю его по руке:
— Здесь нельзя курить!
— Я и не собираюсь.
Он достает свою «Зиппо» и с преувеличенной осторожностью кладет ее на стол. Затем спрашивает у Джерарда:
— Не хотите купить и это?
Сердце мое так и тает от широты его жеста. У него же буквально ни гроша за душой, но ради меня он готов продать вещь, явно очень дорогую ему как память. И мне не хватает духу указать на очевидное: стоимость его зажигалки — буквально капля в море по сравнению с необходимой суммой.
Я кладу руку Клементу на плечо:
— Спасибо вам огромное, Клемент, но не стоит.
Собираюсь попросить Джерарда не обращать внимания на предложение, однако тот уже осматривает вещицу, причем с вниманием гораздо большим, нежели мое обручальное кольцо.
— Вы ведь понимаете, что это за вещь, верно? — говорит Клемент.
— Еще как понимаю! — с восторгом отзывается Джерард. — Хотя во плоти, так сказать, ни разу такого не встречал.
У меня возникает ощущение, будто я угодила в некую параллельную вселенную, где потертые зажигалки являются самой интересной вещью в мире.
— Я что-то упускаю?
Ювелир отрывается от вещицы и смотрит на меня округлившимися глазами.
— Это же, милочка, «Зиппо» 1933 года, — произносит он едва ли не с благоговейным трепетом.
— И что в этом такого?
Джерард поворачивается к Клементу:
— Вы ее просветите, или это сделать мне?
— Сцена ваша, — пожимает плечами тот.
Ювелир аккуратно ставит зажигалку на стол и складывает руки в замок. Затем картинно прочищает горло, явно намереваясь прочесть целую лекцию.
«Господи, дядя, да не тяни же ты!»
Я закатываю глаза, и Джерард верно улавливает мой посыл.
— Компания «Зиппо» была основана в 1932-м, в Пенсильвании. За первый год они произвели двадцать пять тысяч зажигалок. Стало быть, любая из них сейчас представляет собой огромную редкость. А ваш друг как раз и является счастливым обладателем оригинальной модели 1933 года.
— Допустим, редкость, но все равно это простая зажигалка.
— Только не для коллекционеров «Зиппо». Для них это настоящий священный Грааль, за который они могут выложить кругленькую сумму.
Разумеется, у меня немедленно пробуждается интерес.
— И какую же?
— Ну, на аукционе, даже несмотря на отнюдь не идеальное состояние, она уйдет за все двадцать тысяч.
— Черт возьми! Правда, что ли?
— Правда. Можете не сомневаться.
Клементу лекция явно наскучивает, и он вмешивается в разговор:
— Больше меня интересует, приятель, сколько вы готовы выложить за нее здесь и сейчас.
Джерард откидывается на спинку кресла и надувает и без того округлые щеки.
— Я вправду думаю, что вам лучше продать ее на аукционе. Как бы мне ни хотелось купить ее, весьма сомневаюсь, что мое предложение вас обрадует. А мне, честно признаться, не хотелось бы портить вам настроение.
— Я понимаю, что больше мы срубим на аукционе, но у нас нет времени. Так какая ваша максимальная цена?
Джерард нервно ерзает в кресле, но в конце концов осмеливается пропищать:
— Восемь тысяч. Больше никак.
Клемент оборачивается ко мне:
— Пупсик, решать тебе. Вместе с выручкой за золото и кольцо нам будет не хватать всего лишь тысячи.
Недостающую сумму я могу добыть, продав автомобиль. Тем не менее для меня вопрос это чисто академический.
— Клемент, вы не должны этого делать.
— Не должен?
— Нет, не должны. Я знаю, что зажигалка вам очень дорога, но мне и в голову не приходило, что она стоит таких денег. И я не могу просить вас продать ее. Просто не могу.
Мои возражения, однако, оборачиваются лишь пустым сотрясением воздуха. Клемент протягивает ювелиру руку:
— Ладно, дружище. Договорились. Восемь тысяч.
— Клемент, нет, — заклинаю я его.
— Даже не обсуждается, пупсик. Деньги нам нужнее, чем мне зажигалка.
— Но…
— Все, хватит. Ты же продала кольцо, так что будет только справедливо, если и я что-нибудь продам.